– Цвет кожи не оправдывает такое отношение к окружающим.

– Совершенно с вами согласен. И мне, честно говоря, неприятно оттого, что, – мужчина замялся, – девочка это понимает, а взрослая женщина – нет.

Он так виновато смотрел на Рису, что девушка не сдержала улыбки.

– Ну вот, – просиял герр Сохо, – вы и улыбаться умеете. Только бы ещё не так грустно.

– Я всё время задаюсь вопросом, умеет ли она вообще улыбаться весело, – Кёртис хмыкнул и повернулся к Рисе. – Видишь? В этой семье всё же есть и нормальные люди.

– Я бы предпочёл, – сказал с нажимом герр Сохо, – чтобы меня называли «не таким», – в его голосе прозвучала нотка разочарования. – В конце концов, ни моя жена, ни дети не виноваты в том, что они такие, какие есть.

– Деньги портят людей, – заметил Кёртис.

– Как и недостаток внимания. Порой я даже думаю, что две эти вещи равносильны друг другу в своём объёме разрушения, – пожал плечами хозяин.

Кёртис достал из бара бутылку «обезьяны»3 и плеснул в рюмку. Шеф благодарно кивнул.

– Ведь этим двум вещам моя семья обязана именно мне, – продолжил он. – Пока я старался заработать всё состояние мира, чтобы дорогие мне люди ни в чём не нуждались, они были предоставлены сами себе, как сорняки. Жена подсела на финансовый наркотик, дети выросли эгоистами, не способными полюбить не то что окружающих – своих родителей. И за всё это вина лежит лишь на мне.

Герр Сохо выдохнул и залпом проглотил содержимое рюмки. Затем хриплым голосом спросил:

– Кёртис, там в аптечке есть эластичный бинт?

– Не знаю, сейчас посмотрю.

– Давай его сюда, нужно перетянуть…

– Как всё в мире завязано на такой никчёмной вещи, как деньги, – едва слышно, словно размышляя, сказала Риса.

Мужчины перевели на неё удивлённые взгляды. Риса сидела на стуле, уперев руки в края сиденья. Сиреневые волосы, волной спадающие с её плеч, закрывали лицо.

– Простите? – нарушил молчание хозяин.

– Вы только и говорите о деньгах, – голос Рисы дрогнул. – Лишь бы только кошелёк был набит, а дальше всё само разрешится.

– Ну, таковы уж законы этого мира, – Кёртис снова наполнил рюмку шефа. – Здесь всё продаётся, и всё покупается. Это капитализм, деньги тут – главная ценность.

– А как же другие ценности? – Риса как-то жалобно глянула на него. – Простые общечеловеческие? Взять хотя бы то же внимание к близким. Это что, значения не имеет?

– Простые ценности, к сожалению, обесцениваются, – признал герр Сохо. – И чем быстрее, тем сложнее они становятся. Вот люди и пытаются решить всё с помощью денег…

– Эта дрянь ничего не решает, а только портит, вызывает абсолютную зависимость. «Всё состояние мира», «финансовый наркотик»… Да вы ведь тоже на него подсели!

– Точно так же, как и ты, – ответил Кёртис.

Выражение лица Рисы заставило молодого человека виновато сжать губы.

– Мне они нужны для цели.

– Но всё-таки нужны, – мягко заметил Кёртис. – И ради них тебе приходится унижаться так, как, скорее всего, никогда в своей жизни не приходилось.

– Могла бы обойтись без них, ни за что не стала бы унижаться, – огрызнулась Риса. – Добровольно терпеть оскорбления, чтобы получить бумажки, которые тут же отдашь за какую-то бесполезную и бессмысленную вещь? Только потому, что кто-то сказал, что так нужно и так правильно? И потому, чтобы не отставать от других и не падать в их глазах?

– Ну, ты уже загнула. – Кёртис вздохнул. – Это уже за уши притянуто, как думаешь, шеф?

Герр Сохо слушал молча, а когда гнев Рисы выплеснулся в короткую тираду, задумчиво произнёс:

– Да нет, она права.

– Чего?

– Вы всё правильно сказали, – кивнул Рисе герр Сохо. – Человек сам себе понастроил рамки и сам себя в них же и загнал. Деньгами, благами цивилизации, эталонами и примерами… Человек добровольно превратил себя в раба Системы, сотворённой им самим.

Самое время открыть людям глаза на происходящее, – продолжал хозяин. – В принципе, многие понимают, что происходит, но всё та же Система не позволяет им даже рта раскрыть. Никто не решается даже просто высказываться по этому поводу. То ли мы настолько привыкли подчиняться, то ли, – мужчина снова приложился к рюмке, – мы настолько трусы.

Кёртис налил хозяину ещё джина, достал вторую рюмку и плеснул себе.

– Хорошо сказано, шеф. Ты будешь? – спросил он Рису.

Девушка покачала головой.

– Это правильно. Хотя джин, сказать по чести, отменный… Давай, шеф, за храбрость.

– За храбрость, – вторил герр Сохо.

– Что тогда будешь? – снова повернулся к девушке Кёртис. – Хочешь колы?

– А есть имбирный эль?

– Жемчужинка, – снисходительно улыбнулся молодой человек, – в этом доме можно найти даже копи лювак, не говоря уже об эле. Не хочешь, кстати, попробовать? Или есть ещё икра белуги, не желаешь?

– А действительно, – герр Сохо оживился. – Кёртис, сообрази-ка нам всем чего-нибудь, очень уж есть хочется.

– Так всё уже давно ждёт, шеф! – Юноша с глухим стуком поставил рюмку на стол. – Пойдём, Жемчужинка! Подожди, я тебе помогу…

– Почему Жемчужинка?

– Посмотри на её кожу! Она же жемчужная! Видел где-нибудь такое, а, шеф?

Они просидели за столом часа два, разговаривая на разные темы. Риса попробовала деликатесы, которых никогда бы не попробовала в своей жизни: буррату, розовую хариссу, кобе, чёрную икру… Голова её шла кругом от обилия и разнообразия вкусов, о существовании которых она до сего момента даже понятия не имела.

Мужчины почти допили бутылку джина, их разговор постепенно близился к логическому завершению: герр Сохо в полудрёме завершал рассказ о том, как он проходил врачебную практику в Йоханнесбурге, Кёртис слушал его с лисьим, лукавым выражением лица. Риса тоже клевала носом. Боль хоть и беспокоила её, но стала тише.

– Господа, – наконец произнёс хозяин, – я очень рад, что мне выпала возможность пообщаться с вами. И всё благодаря прекрасной даме, которая пополнила ряды обитателей этого дома.

– Рада стараться, – улыбнулась Риса, не открывая глаз. – В следующий раз я сломаю руку, чтобы мы смогли повторить наш вечер.

– Об этом не может быть и речи! – возразил герр Сохо. – В следующий раз обойдёмся без жертв. Хотя и нужно воздать честь Его Величеству Случаю. Что скажешь? – обратился он к Кёртису, который разливал остатки спиртного по рюмкам.

– Совершенно согласен, шеф, – кивнул он. – Давай, Жемчужинка, будь здорова!

Кёртис вызвался проводить Рису, и хозяин, отдав им честь, удалился на покой.

– Не забудьте, что в вашем распоряжении как минимум три дня, – сообщил он девушке на прощание.

И сейчас она шла по коридору, прихрамывая, в предвкушении, как завтра наконец-то поспит подольше. Молодой человек, шедший рядом и державший Рису под локоть, украдкой бросал на неё заинтересованные взгляды.

– Ты уже писала на форум? – спросил он.

– А? – Риса не сразу поняла, о чём речь. – Ах, это… нет, пока не было времени. В течение дня нет возможности, а когда такая появляется, то из головы вылетает.

Кёртис понятливо кивнул. Через некоторое время снова заговорил:

– Может быть, мне помочь тебе с деньгами? Одолжу сколько нужно, а отдашь как сможешь. Ну, чтобы всё пошло быстрее…

Риса остановилась.

– Спасибо за предложение, – проговорила она. – Если будет необходимость, я им воспользуюсь.

– Ты что, не хочешь продолжить поиски как можно скорее? – удивился Кёртис.

– Конечно, хочу. Но, честно говоря, я не привыкла брать взаймы. Нет, правда спасибо. Это очень великодушно с твоей стороны.

Кёртис широко улыбнулся и поспешил увести разговор в другое русло:

– Как тебе наш шеф?

– По-моему, он прекрасный человек, – ответила Риса. – Правда, он глубоко несчастен.

– Прямо-таки глубоко, – усомнился Кёртис.

– Ты бы стал рассказывать своим подчинённым о проблемах в семейной жизни? – Риса посмотрела на него. – Я бы тоже. У него, скорее всего, даже нет близких людей, на чьё плечо он бы мог опереться.