Однако среди многократно промытых, отжатых и проглаженных мозгов встречаются единицы, которые смекают, что что-то здесь не так. Эти уникумы то и дело появляются среди одинаковых правильных граждан многочисленных тыттокских стран. Одним удаётся вырваться из системы, других она всё же поглощает. Один такой самородок, девушка по имени Сэн Йок – близка к тому, чтобы от системы освободиться. Хотя она, как и многие поколения её предков, работает на заводе специалистом по технике консервации телевизионных программ,19 она делает это лишь по инерции, с каждым днём всё небрежнее и небрежнее. Она выжидает подходящий момент, чтобы сбежать с этой прогнившей насквозь планеты. И вот сегодня он, похоже, наступает. Сквозь грязное окно Сэн видит падающий звездолёт и твёрдо решает, что отправится к нему и спасёт его экипаж. По её соображениям, если она вытащит пришельцев, с ними можно будет договориться и наконец-то улететь подальше от Тыттока.

Правда, уйти с рабочего места не так-то просто: цех, в котором Сэн консервирует телевизионные программы, полон сослуживиц,20 от внимания которых не уходят даже такие незначительные детали, как новые ботинки или слегка изменённая причёска.

Впрочем, именно этим свойством бабской психики Сэн и пользуется.

– А вы знаете, – ни к кому конкретно не обращаясь, произносит она, – у Иды Ма носки новые…

Сослуживицу Сэн по имени Ида Ма тут же окружает весь цех. Конечно, никаких новых носков у неё и в помине нет, иначе на это обратили бы внимание ещё в самом начале рабочего дня, но ведь появился повод поговорить о шмотках!

А это надолго…

Нейтрализовав таким образом «систему наблюдения», Сэн выскакивает на улицу и со всех ног бежит к упавшему кораблю. Сэн оглядывается вокруг, тушит пламя заранее стыренным с рабочего места огнетушителем и принимается рыться в обломках чувствительными шестипалыми руками. Но под ними она никого не обнаруживает. Она осматривается ещё раз и наконец-то замечает Райтлета.

– А ничего, симпатичный такой, – думает Сэн и достаёт из кармана серого жакета книгоплат с медицинским справочником.

Сэн находит там основные сведения о существах вроде Райтлета и подскакивает к сартонари.

– Так… выглядит здоровым… но живой ли?

Сэн приближается к Райтлету вплотную и ощущает его горячее дыхание. Ощущает, но не слышит: сартонари, прирождённые охотники на чуткую дичь, наделены дыханием на редкость тихим. На всякий случай тц-рики берёт руку инопланетянина и прощупывает пульс.

– Молодчинка, живой! – вслух произносит Сэн, после чего листает книгоплат и добавляет про себя: – Так, теперь тебя надо где-нибудь усадить поудобнее и привести в чувство. Знаю подходящую лачужку.

Райтлет крупнее Сэн в полтора раза, но самоотверженную тц-рики это нисколько не смущает. На собственной спине она тащит сартонари к старому домику в дремучем лесу. Сэн считает этот домишко заброшенным и регулярно отдыхает в нём от сородичей.

Но в этот раз домик выглядит занятым: в нём горит свет.

– Вот поросягаство! – плюётся Сэн и аккуратно прислоняет Райтлета к ближайшему дереву. – Нельзя было как-нибудь в другой раз заявиться?

Сэн подходит к окну и всматривается в знакомый сумбурный интерьер, в котором совершенно не разобраться, где кухня, где гостиная, а где другие комнаты. Никаких признаков других тц-рики она не находит.

– Прячется, – думает Сэн. – Ладно.

Сэн громко стучит в дверь. Никакого ответа она не получает.

– Хватит спать! А ну вылезай! – рявкает Сэн.

Ничего.

– А, манать тебя!

Сэн со всей дури бьёт сапогом в дверь и мгновенно оказывается внутри, поскольку дверь не заперта.

– Ну! Где ты там? Канай отсюда, кто б ты ни был!

Сэн осматривается и замечает старика, который сидит в кресле в какой-то ненормальной позе. Сэн дотрагивается до него кончиком длиннющего пушистого хвоста и понимает, что беспокоиться не о чем.

– Ну, мёртвые не кусаются, – вслух решает она.

Сэн заносит Райтлета внутрь и сажает его на стул напротив небольшого деревянного стола.

– Так, посмотрим, что с тобой делать дальше, – думает тц-рики и вновь заглядывает в полезный книгоплат.

«…Кровоток в головном мозге восстанавливается через 2-3 дечаса. Ускорить его восстановление поможет массаж шеи, щёк и околоушных областей, а также надавливание на носовые хрящи. После того, как сартонари придёт в сознание, ему следует предложить чистую воду и пищу, богатую сложными углеводами и гемоглобиновой кровью…» – читает Сэн.

Что же такое можно приготовить со сложными углеводами и гемоглобиновой кровью? Кое-какая кухня в лачужке, конечно, имеется, но осталось ли там чего-нибудь подходящего? Сэн находит зерновую муку, упаковку дрожжей, сухое молоко баранокоровы, яйца жир-птицы, пакетик сахара и капелюшку соли. Проблем со сложными углеводами не будет – из всего этого Сэн уже много раз пекла плюшки. А вот гемоглобиновая кровь… часы на правой руке тц-рики говорят о том, что идти на охоту за поросягасом уже слишком поздно, эта крылатая свинья уже прячется в глубоких норах. Кровь других животных, которые водятся поблизости, как назло, не гемоглобиновая, а гемоцианиновая. Выход один: добавить в плюшки кровь собственную. Сэн берёт большой острый нож, зажимает в зубах хвост, чтобы отвлечься от неминуемой боли и делает надрезы на всех шести пальцах левой руки. Ярко-красная кровь окрашивает тесто, и почти сразу же после этого раны заживают. На ладонях и подушечках пальцев тц-рики, которые всегда жили в окружении колючих кустарников, в ходе эволюции развились особые железы. В ответ на боль или стресс они выделяют слизь с сильным дезинфицирующим и заживляющим действием.

Сэн ставит красное тесто в громоздкую духовку и решает привести Райтлета в сознание только что вычитанными методами. Она принимается поглаживать и почёсывать плоскими ногтями шею, щёки и околоушные области Райтлета. Наконец, она добирается до носовых хрящей, на которые с восхищением и некоторой завистью смотрела бы всякая летучая мышь-копьенос с Земли.

Не успевает тц-рики надавить на хрящи и пару раз, как сартонари вдруг открывает глаза и разевает пасть. Сэн отдёргивает руку, но при этом не издаёт ни единого звука – уж очень сильно её занимают глаза Райтлета. У них меняется цвет: из сиреневого плавно переходит в золотистый.

Проморгавшись, Райтлет вглядывается в оранжевое лицо Сэн, лишённое шерсти. Её же ярко-голубые глаза с широкими круглыми зрачками, в свою очередь, с нескрываемым интересом всматриваются в его лицо. Райтлет приходит к выводу, что таких существ, чем-то напоминающих его собственный вид, но при том на него совсем и не похожих, он никогда и нигде не видел, даже в Галактической Энциклопедии.

– Где я? – наконец спрашивает Райтлет у Сэн.

Сэн, усмехнувшись, отвечает:

– На помойке Вселенной, друг. Эту дыру на карте Галактике называют Тыттоком.

– Помойка? Ха, интересно. Ты как-то не похожа на обита…тельницу – я правильно определил твой пол? – свалки. И доспехи всё ещё на мне. А ведь любой мусорщик сразу сдёрнул бы с меня этот замечательный материал!

– И правда! Насчёт пола всё верно. Что до свалки… ну, знаешь, и в дерьме бывают ягоды. Ягоды… поросягаство блинское! Плюшки!

Сэн бросается к духовке. К счастью, источники сложных углеводов и гемоглобина не успели подгореть.

– Это для тебя, – говорит Сэн Райтлету.

Тц-рики ставит перед сартонари блюдо с плюшками и стакан воды.

– Надо же! Спасибо. О, вкусно! Чья же там кровь? Я такой раньше не пробовал. Гемоглобиновая она, конечно, но привкус интересный.

– Кровь моя.

Глаза Райтлета приобретают удивлённый светло-голубой оттенок, а кусок плюшки чуть не застревает у него в горле.

– Только не говори, что на второе – твоё мясо.

– Его готовить слишком долго.

– Ха-ха! Ну ты даёшь! Не жалко тебе крови-то?

– В отличие от моих сородичей – нет. Жалко, как известно, у шмёлки, шмёлка на берёлке, берёлка в лесу, лес за сверсту…