«Забавно, но у меня никогда не было с ним никаких проблем, – сказала она, когда я описал непослушное поведение Титана. – Он всегда вел себя спокойно, а Макс слишком стар, чтобы его беспокоить. Я бы даже сказала, что они очень хорошо ладят. Когда он хочет, он может быть послушным».

Валери очень привязалась к молодому Титану и явно хотела, чтобы он остался у нее жить. Мне пришлось мягко объяснить ей, что считаю своим долгом попытаться узнать его прошлое и вернуть его законному владельцу, если таковой имеется, вернув тем самым в его жизнь стабильность. Его также необходимо было кастрировать как можно скорее: бездомные коты сильнее подвержены заболеваниям, как и любые животные, с которыми они вступают в контакт. К тому же операция сделает его менее агрессивным.

Узнав обо всем, Валери позволила мне установить на ее кухне ловушку на Титана – большую, просторную пластиковую клетку с едой в качестве приманки. После поимки я намеревался отвезти его к ветеринару, чтобы проверить здоровье и убедиться, что у него нет микрочипа.

Валери позвонила мне на следующее утро в 8 часов.

«Я думаю, вам стоит приехать, Колин, – прошептала она. – Сейчас у меня на кухне очень сердитый кот».

Попавший в ловушку Титан не слишком обрадовался, увидев меня. Когда я попытался к нему приблизиться, он начал сердито шипеть и воинственно размахивать своим пушистым хвостом. К счастью, мне удалось его успокоить при помощи кошачьих лакомств и нескольких ласковых слов, после чего я перенес его в гораздо более удобную клетку.

Как только я отъехал, мне позвонила Сэм, которая только что приехала в офис. Похоже, накануне вечером некая дама по имени миссис Льюис оставила нам на автоответчике сообщение. Она увидела мой плакат на доске объявлений и утверждала, что Титан принадлежит ей.

– Она говорит, что его настоящее имя Майло и он пропал в Брэмли 6 месяцев назад, – доложила Сэм.

Я хорошо знал эту деревню, она была всего в 10 минутах езды от Шемли-Грин.

– Хорошо, хорошо, – ответил я. – Я отвезу этого здоровяка к ветеринару, а потом нанесу ей визит.

Миссис Льюис, 30-летняя мать двоих детей, встретила меня на пороге и сопроводила на кухню. Она порылась в ящике стола и достала фотографию мускулистого серого кота – это был Титан во всей красе. Потом она рассказала мне, как расстроились ее дети, когда он пропал, и что они потеряли надежду когда-нибудь увидеть его снова. Она также объяснила, что его исчезновение совпало с тем, что одна из трех кошек (с которыми он водил дружбу) родила шестерых котят.

– Я думаю, у него просто было слишком много жен и детей, – улыбнулась она. – Он словно сбежал со словами «я пакую чемоданы и сваливаю отсюда».

– На самом деле это типичная причина для побега кота, – ответил я, объяснив, насколько кошки чувствительны к изменениям в окружающей среде и что суета и беспорядок в доме могли заставить его перебраться на новую территорию. Затем миссис Льюис рассказала мне, что с тех пор большинство его отпрысков нашли новый дом, а самая старшая из его «жен» недавно скончалась.

– Можно с уверенностью сказать, что сейчас здесь гораздо спокойнее, так что мы бы хотели, чтобы Майло вернулся, – сказала она.

Я дал миссис Льюис пару полезных советов: во‑первых, давно пора кастрировать кота, тогда и решатся многие проблемы поведения; во‑вторых, она должна попытаться уменьшить количество кошек в доме, потому что это, вероятнее всего, и вызвало его исчезновение.

Титан, он же Майло, воссоединился со своей семьей, а я подвел итог увлекательному расследованию, получив ответы на вопросы, мучившие меня несколько последних недель. Этот сорванец не был уличным бродягой, поскольку у него теоретически были хозяева и дом. Я предпочитал называть таких котов «вернувшимися к бродячему образу жизни», поскольку раньше он счастливо жил с людьми, но из-за возникших обстоятельств был вынужден уйти с собственной территории. Он решил сменить домашний образ жизни на бродяжничество, выбрав Шемли-Грин в качестве своего нового «дома», поскольку здесь было много кошатников, что предоставляло ему обилие еды, кошек и соперников для драки.

Я попрощался с Титаном и вернулся на ферму Брамбл-Хилл. Хотя я и был рад его воссоединению с семьей, меня мучил вопрос, как долго этот своенравный драчун пробудет дома, прежде чем снова сбежать.

∗ ∗ ∗

Во всех отношениях проект «Красный Лев» был невероятно результативным мероприятием. Бесценные данные, собранные благодаря нашим трекерам и камерам, позволили по-новому взглянуть на поведение кошек, на их «тайную жизнь» и пролить свет на проблему самовольного ухода. Вооружившись этими новообретенными знаниями, агентство по розыску домашних животных смогло брать больше дел с потерянными и пропавшими кошками, и наш показатель успеха повысился до 60 %. Для меня, однако, этого все еще было недостаточно, мне не хотелось мириться с тем, что не раскрыты остальные дела, и я решил, что мне нужно выйти на следующий уровень.

Идея выдрессировать собаку, которая будет находить кошек по запаху, витала в воздухе еще в далеких 70-х, когда я был подростком. Мое детство прошло в Малайзии и Сингапуре, так как мой отец был начальником инженерного отдела Королевского военно-морского флота. Моя семья вернулась в Великобританию, только когда мне исполнилось 12 лет. Мы жили сначала в графстве Глостершир в Челтнеме, а затем переехали в Фархем в Хемпшире. Восточная и Юго-Восточная Азия привила мне любовь к большим открытым пространствам, и она никуда не исчезла, когда мы переехали в Англию. Будь то прогулки в Котсуолде или променад вдоль южного побережья – мне очень нравилось любоваться природой и изучать ее.

Вся моя семья любила природу и активно поощряла мое хобби. На Рождество и на мой день рождения они дарили мне красочно иллюстрированные книги, такие как «Энциклопедия животных Хэмлина» и серия «Зоо-квест» Дэвида Аттенборо. Я проглатывал их страница за страницей, впитывая факты о местах обитания, повадках и общении животных. Моя любознательность не знала границ, и я регулярно приносил домой животных, которых ловил во время поездок на природу: тритонов, ящериц, ужей и медяниц.

«Они у тебя уже два дня, сынок, пора бы вернуть их обратно, – советовал папа, видя, как страдают в самодельных террариумах мелкие насекомые и земноводные. – Их место в дикой природе, а не в твоей спальне».

Мы со старшим братом Дэвидом проводили большую часть школьных каникул в Клив-Хилл-Коммон на овцеводческой ферме, чуть повыше Челтнема. Там работал очень хороший друг моего деда Алек – «сельский житель» лет 60, который присматривал за фермерскими хозяйствами и скотом. Зная, какие мы большие любители природы, Алек часто позволял нам с братом сопровождать его и возил на Клив-Хилл в своем потрепанном бутылочно-зеленом внедорожнике марки «Austin Gipsy». Его бежевая резиновая крыша была закрыта или откинута в зависимости от погоды. В этом похожем на джип автомобиле всегда пахло собаками, овцами и дымом от трубки Алека; его табак пах медом и сосновыми шишками, и мы с Дэвидом часто возвращались домой, провоняв им с ног до головы.

В кузове грузовика с нами ехала пара черно-белых колли. Это порода, традиционно использующаяся для загона и спасения скота. Иногда Алеку сообщали, что, например, овца упала в каменоломню или застряла ногой в решетке для скота, и он незамедлительно заводил свой «джип».

«Готовы к приключениям, парни? – спрашивал он. – Какой-то бестолковый старый баран застрял в ограждении, так что нам придется поехать и вызволить его». А мы дрожали от нетерпения, когда втискивались на пассажирское сиденье.

Я боготворил Алека. Он великолепно знал местность (каждый холм, каждую долину и грунтовую дорогу), и никто не знал характер колли так, как он. Он души не чаял в этих собаках, говорил с ними с такой нежностью, словно они были его сыновьями, а они, в свою очередь, отвечали ему безграничным доверием, преданностью и покорно следовали каждому его приказу. Алек заставлял своих собак усердно работать, но в тоже время искренне любил их, и их умение понимать друг друга завораживало меня.