====== Глава 83 ======
Пилюлькин узнал, что ему предстояло оказать медицинскую помощь врагу его родного города, но, как доктор, он не имел права отказать в медицинской помощи никому. С него сняли кандалы, но надолго ли — он не мог предугадать. Однако, когда Пилюлькина вели из его домика в резиденцию новоявленного царя, у него созрел некоторый план.
Осмотрев лицо Гундосика, на котором чернели два огромных синяка вокруг глаз, Пилюлькин сказал: — Это очень, очень опасно. Можно сказать, это смертельно опасно. — Как?! — всполошился Гундосик, который так боялся всего, что могло нанести вред его жизни или здоровью, что был склонен впадать в панику из-за простого синяка или ссадины и верить, что это серьёзно. — Я могу умереть? — Да. Удары были точными и это может отразиться на здоровье мозгов. Увы, они могут начать гнить. Жить вам, голубчик, ваше величество, осталось не более недельки. Лицо Гундосика исказила гримаса ужаса. — Неееет! — жалобно проскулил он. — Я хочу жиииить! Я готов потерять престол, стать рабом в цепях, работать в каменоломнях и под землёй, только жить, жить! — слёзы хлынули из его глаз. — Ну, ничего, голубчик, ваше величество, я могу вам помочь. У меня есть универсальное лекарство, которое помогает от всех заболеваний абсолютно! — Пилюлькин открыл походную аптечку и вытащил из неё пузырёк со снотворным. — Вот это и есть то самое лекарство. Впрочем, я слышал, у вас, у царей, прежде, чем что-то выпить, положено, чтобы кто-то это продегустировал. Это может сделать один из ваших солдат. Вам ведь солдата не жалко, верно? Если я подсунул вам отраву, солдат умрёт, а вы останетесь живы. Гундосик позвал солдата, дежурившего возле его двери, и приказал ему выпить лекарство, которое Пилюлькин уже успел накапать в ложку. Снотворное действовало не сразу, солдат выпил его и, казалось, с ним ничего не случилось. Только тогда лекарство согласился выпить Гундосик. Где-то через десять минут Гундосик уснул мёртвым сном, а также и солдат, растянувшийся возле порога его номера. Пилюлькин затащил этого солдата в номер, раздел его и спешно переоделся в его форму и взял его автомат. — Ты так болен подлостью, трусостью и глупостью, что тебя не излечит уже ни йод ни касторка, — произнёс Пилюлькин, обращаясь к спящему Гундосику. — И лекарства-то такого нет. Могила тебя исправит! — он взял в руки сундучок с аптечкой. Доктор надвинул каску на лицо, благополучно оставил номер Гундосика, прошёл по коридору мимо других дежуривших солдат, спустился по лестнице в фойе и покинул гостиницу через парадный ход. В его планы входило добраться до железнодорожной станции, сесть в поезд и поспешить в Солнечный город, чтобы попросить там помощи. Солнечный город, конечно, уже был совсем не тот, что раньше, многие его жители были во власти дурных привычек, но, узнав о бесчинствах царя Гундосика, возможно, они возмутятся и придут на помощь. Как найти управу на Гундосика можно будет подумать сообща с самыми умными коротышками города. Однако, оказалось, что на железнодорожной станции слишком много вражеских солдат, они бродили по платформе, как чёрные жуки. Доктор выяснил, что в поезд не позволено садиться никому, для этого так много солдат и дежурило на станции. Пилюлькин задумался. Можно было бы отправиться в Солнечный город на аэроплане, в Цветочном городе был авиаклуб и несколько аэропланов и некоторые коротышки уже умели их водить. Использовать наземный транспорт, такой, как автомобиль, было бы рискованно: в коротышечьем мире был слишком глубокий снег и в нём можно было увязнуть, добираясь от города до города. Пилюлькин подумал про Воробушкина. Воробушкин в последнее время уже снова мог летать на аэроплане и именно он обучал этому коротышек в авиаклубе. А теперь он сидел в подвале вместе со всеми в цепях. Если бы удалось спасти хотя бы его! Пилюлькин шагал по улицам города, размышляя, как это сделать. И внезапно столкнулся с Колючкой, одетой в военную форму и толкавшую впереди себя тачку, заполненную доверху батонами хлеба. Увидав Пилюлькина, она сделала ему знак, чтобы он молчал, приложив указательный палец к губам и показала глазами, чтобы он встал рядом с ней и помог ей толкать тачку. Доктор послушно взялся за ручку тачки. — Я взяла хлеб с пекарни, — прошептала Колючка. — В каждую буханку я запихнула по напильнику. Напильники я достала из мастерской Винтика и Шпунтика, из магазина ремесленных инструментов и ещё кое-где. Надо развести этот хлеб по всем домам и раздать как можно большему числу коротышек. Они смогут перепилить цепи и бежать за помощью в Солнечный город. — Это ты хорошо придумала! — одобрил Пилюлькин. — Надо освободить прежде всего тех, кто умеют водить аэропланы, чтобы хоть кто-нибудь сумел отправиться в другие города за подмогой. — Верно. И надо непременно поспешить, пока не казнили Знайку. — Что ты сказала? — вскричал Пилюлькин. — Знайку могут казнить?! — Тссс, тише! Да. Я сумела выведать это у других солдат. Они принимают меня за своего коротышку и всё разболтали. Знайка плюнул в глаз Гундосику, когда тот предложил ему перейти на его сторону и теперь Гундосик хочет его казнить!
====== Глава 84 ======
Пилюлькин и Колючка начали обдумывать план освобождения Знайки, продолжая двигаться по улицам города, останавливаясь у каждого домика и просовывая по буханке хлеба в каждое подвальное окошко. Солдаты, видевшие это, не препятствовали им: ведь пленных тоже полагалось кое-как кормить. Да солдатам было и не до этого. Они вели себя в завоёванном городе, как хозяева. Они забирались в погреба и кладовые, выкатывали оттуда бочки с вареньем и ели его прямо из бочек ложками. Глядя на них, Пилюлькин и Колючка вдруг озарились идеей, как можно было бы попробовать освободить Знайку. Они решили привезти на тачке одну из бочек с вареньем в больницу, добавить в варенье снотворное и угостить им солдат, которые караулили Знайку.
Запасов варенья в Цветочном городе было много, можно было зайти в любой погреб и взять любую бочку. Пилюлькин и Колючка выбрали бочку с клубничным вареньем и, кое-как взгромоздив её на тачку, повезли в направлении больницы. А между тем, Знайка, сидевший взаперти в бывшей больничной палате, а ныне в каталажке, сам обдумывал план своего побега. Он не собирался сдаваться. Вечером дежурный солдат принёс ему миску с похлёбкой и кружку с водой. — На, ешь и пей! — сказал солдат. — Ты не должен умереть от голода до казни. И как только ты осмелился плюнуть прямо в глаз нашему царю! Знайка заметил, что последнюю фразу солдат произнёс не с осуждением, а даже с какой-то затаённой завистью. И понял, что с этим солдатом можно поговорить. — Так ведь я не раб, — ответил Знайка. — Когда меня оскорбляют предложением перейти на сторону зла, я считаю нужным плюнуть в ответ в глаза. — Но ведь за это теперь ты дорого заплатишь: тебя казнят мучительной казнью. Смерть ведь страшна сама по себе, а тем более, мучительная! — Ничего нет мучительнее, чем жизнь раба! — чеканя каждое слово, произнёс Знайка. — Ну, я-то не раб, а солдат! — ответил солдат, но Знайка уловил вибрации сомнения в его голосе. — И тебе нравится быть солдатом? — Всё лучше, чем рабом! Рабы у нас в Тьмутараканграде работали под землёй на износ, в кандалах, их кормили помоями, да били за мельчайшую провинность, а иногда просто так, чтобы потешиться. — А кто бил? — Солдаты, которые присматривали за ними. — И ты бил? — Да. Меня иногда заставляли пороть плетью рабов, которые плохо работали, но мне это совсем не нравилось. Я подчинялся, потому что боялся сам стать рабом. — А другие? Многим ли нравилось бить других и заставлять работать на износ? — Многим, но не всем. Я вот, например, и ещё несколько солдат совсем не любим кого-то мучить. Я и солдатом-то никогда быть не хотел. Раньше, до того, как у нас появился царь и рабство, был ботаником, мечтал вывести новый сорт орхидей. Мы с моими друзьями даже собирались построить в нашем городе теплицу! А теперь я вынужден быть солдатом, чтобы не быть рабом. Правда, солдат может стать офицером, если, конечно, хорошо выслужится. Знайка горько усмехнулся: — Не быть тебе офицером. Совесть не позволит тебе выслужиться за счёт жестокости и насилия. Да и в солдатах, видимо, долго не продержишься. — Да, видимо, оно так и будет, — печально вздохнул коротышка. — Видно, и меня сделают обратно рабом! — И что же, рабом останешься? — А куда мне деваться? Кто не станет служить царю Гундосику, тот непременно умрёт! Знаешь, какая сила стоит за Гундосиком? Двенадцать страшных жмутов, способных превращаться в существ с чёрной шерстью, когтями и рогами! — Ну и что? На всякую силу может найтись другая сила. Знайка поговорил ещё с солдатом и выяснил, что того звали Огонёк. Он принялся объяснять Огоньку, что для каждого коротышки нет ничего ценнее свободы, она более ценна, чем жалкое существование, потому что без неё не бывает жизни и каждый коротышка в неволе не живёт, а существует. А кроме того, рабству не бывает конца — оно давит и жмёт, пока не убьёт окончательно и смерть от него будет уже жалкой, а не достойной, как у вольного коротышки. Огонёк внимательно слушал Знайку и с удивлением понимал, что, оказывается, думает так же. — Ну, вот что, братец! — наконец, произнёс Огонёк. — Не допущу я, чтобы Гундосик тебя просто так казнил! Он вышел большими шагами из комнаты и вернулся минут через пятнадцать, держа в руках солдатскую форму. — Это моя запасная форма! — сказал он. — Одевай-ка, я выведу тебя отсюда! Пока Знайка переодевался, Огонёк сооружал на кровати чучело, прикрытое одеялом. Затем они оба вышли из больницы, приняв решение освободить коротышек, что умели водить аэропланы, и отправиться в Солнечный город за подмогой.
