Губишь свою мечту…

Дома меня встретило семейство в полном сборе, даже папа сегодня пришел раньше. Я уже не помню, когда нам удавалось собраться всем вместе, и так чтобы никто никуда не спешил и не дергался. Мы устроились на улице в беседке, развели мангал и жарили хлеб с сосисками. Было вкусно и весело. Мне даже удалось отвлечься от тревожных мыслей о дальнейшей учебе.

— Ну, а ты Ян, чем нас порадуешь?

Настя пыталась внедрить традицию — рассказывать семье о том, как прошел день.

— В приюте сегодня была. Мыла, брила, подметала. Все, как всегда.

— У вас там большой коллектив? — папу, как начальника всегда интересовал рабочий контингент.

— Не очень. Волонтеры разные приходят, текучка большая, а постоянных там человек пять.

— Есть интересные мальчики? — с хитрой улыбкой поинтересовалась Настя.

— П-ф-ф. Да полно. Степан Константинович — наш главный ветврач. Пятьдесят три года, женат, целый выводок детей. Глухонемой Аркадий. Васька еще есть лопоухий. Марк Борисович — дворник от бога. Выбирай не хочу.

— Ты про Игоря забыла, — насмешливо добавил Максим.

— Ах да, Игорь.

— Это кто? — тут же заинтересовалась Анастасия Сергеевна.

— Молодой врач. Только учиться закончил.

— Он тебе нравится?

Мне почему-то показалось, что Макса ответ на этот вопрос интересовал больше, чем саму Настю. Он аж в струнку вытянулся, старательно делая вид, что не слушает.

— Мы просто друзья, — едва сдерживая смех, ответила я, — он помогает мне иногда в приюте.

Недовольный взгляд весьма прозрачно намекнул, что он думает по поводу такой помощи. Ничего, пусть побесится. Не все же мне ревновать.

Чуть позже начал накрапывать дождь и нам пришлось перебираться в дом. Отец развел огонь в камине, Настя заварила свежего чаю, принесла свой фирменный пирог, от которого у Макса задергался глаз.

Меня тем временем отвлек звонок одноклассницы. Оказывается, еще несколько дней назад я обещала прислать ей фотографии распечаток с заданиями, но забыла.

— Пять минут, — я попросила еще небольшую отсрочку, — у меня папка в машине осталась. Сейчас я ее принесу и сфоткаю.

— Жду!

Я откинулась на спинку кресла и тяжело вздохнула. Мне было так хорошо с чаем и пирогом, что не могла заставить себя пошевелиться.

— Давай ключи, принесу я тебе твою папку, — внезапно подорвался Макс. Подозреваю, все дело в пироге. Ершов искал любую лазейку, чтобы оказаться от него подальше.

— Если ты попробуешь угнать мою машину, я тебя найду и загрызу, — в шутку пригрозила ему, — а, где ключи, ты и сам прекрасно знаешь.

— Знаю. Но должен же был показать хорошие манеры, спросить разрешения.

— О, сударь. Вы так любезны.

Он украдкой показал мне кулак и выскочил из гостиной так быстро, что только пятки сверкали.

Пока отец воевал с камином, мы с Настей обсуждали предстоящий выпускной. Я рассказывала, какое платье себе присмотрела, а она делилась воспоминаниями о том, как сама заканчивала школу.

— В общем, вспоминать стыдно, а забыть невозможно, — отмахнулась она, чуточку покраснев.

Макс отсутствовал довольно долго, а когда вернулся — задумчиво отдал мне папку с бумагами и как-то быстро начал сматывать удочки.

— Ты куда? — удивилась Настя.

— Спать. Сейчас тренер звонил, сказал, что завтра с утра всех собирает. Что-то важное.

— Озверел он у вас! Просто озверел! Может жалобу на него накатать?

— Мам, ну какая жалоба? — он чмокнул ее в щеку, чем несказанно удивил всех присутствующих, и ушел.

И снова мне стало грустно. Будто вместе с ним из комнаты исчезло что-то жизненно важное. Через десять минут отцу тоже позвонили, и он удалился в кабинет, чтобы не мешать нам своими рабочими разговорами.

— Как у вас дела с Максом? — поинтересовалась Настя, воспользовавшись тем, что мы остались вдвоем.

— Вроде нормально.

— Нормально? — вопросительно подняла одну бровь.

— Скажем так, мы вышли из фазы активных боевых действий и приступили к мирным переговорам, — я попыталась шутить, но то ли шутка вышла не смешная, то ли у мачехи с чувством юмора было не ахти, но она не улыбнулась. Так продолжала внимательно смотреть на меня.

— То есть у вас все хорошо? Уверена?

— Да, — осторожно ответила я, не понимая к чему такие расспросы.

Анастасия Андреевна перевела задумчивый взгляд на огонь, пляшущий в камине, и некоторое время молчала. Мне даже закралась мысль, а не сбежать ли по-тихому, пока она в состоянии: ушла в себя, вернусь не скоро.

— Я рада, что вы нашли общий язык, — наконец, тихо сказала она, — но … не расслабляйся, Ян. Макс парень сложный. С ним держать ухо востро надо. Всегда. И на твоем месте я бы не рассчитывала, что он будет хорошим. Сегодня — улыбается, а завтра переступит и дальше пойдет. К сожалению, я воспитала настоящего мерзавца.

— Я знаю, — аккуратно улыбнулась, тут же вспомнив его собственное признание, что он гад. Просто гадский гад, но от этого мое отношение к нему не поменяется.

— Ты же понимаешь, что я это не со зла? — подозрительно спросила она, — я этого шалопая больше жизни люблю. И всегда буду любить, чтобы он не натворил.

Мне кажется, я тоже… буду его любить.

POV Макс

Я никогда не курил, но сейчас бы не отказался от пары затяжек. Нервы были натянуты до предела, кровь тяжело пульсировала по венам.

Жарко. Но не снаружи, а внутри. Аж калит.

Я сам не ожидал такой реакции, мне просто пипец как стремно. Даже пришлось руки в карманы прятать, чтобы не тряслись, как у слабака.

Мы договорились встретиться в сквере, возле центральной площади. В десять. Сейчас уже половина одиннадцатого, и поблизости нет никого кроме меня и бабки с двумя мопсами. И телефон молчит.

Я нервничал с каждой минутой все больше, но продолжал ждать. Сидел на лавке, как привязанный, нервно жевал травину и вздрагивал от каждого громкого звука. В животе урчало от голода — с утра кусок в горло не лез, и сама мысль о еде вызывала отвращение.

Спустя еще двадцать минут в конце аллеи показалась знакомая грузная фигура. Я тут же вскочил на ноги, неловко пригладил волосы на макушке, одернул низ футболки, с тревогой глянул на кроссовки. Вроде чистые.

— Здравствуй, — через силу улыбнулся, протягивая руку для приветствия.

Отец придирчиво осмотрел меня с ног до головы, сжал губы в тонкую полосу. Он всегда так делала, если был чем-то недоволен. Мне очень захотелось снова пригладить волосы.

— Ну, привет, — он мимоходом коснулся моей руки.

— Какими судьбами ты здесь? — я судорожно искал темы для разговора, с ужасом понимая, что их нет. Я от него отвык!!! Отвык от родного отца! Мы и раньше не особо говорили по душам, а сейчас я и вовсе не знал, что ему сказать.

Когда накануне отец позвонил и потребовал встретиться, я внезапно почувствовал себя виноватым. Не знаю в чем, но половину ночи не мог заснуть из-за этого поганого чувства и на встречу шел так, будто ноги деревянные. А теперь, глядя на его угрюмое лицо, вообще растерялся.

— А что, мамаша тебе не сказала, что я приехал?

— Не…нет, — я пытался вспомнить, говорила ли она со мной на эту тему. Может сказала, а я как всегда мимо ушей пропустил? Вроде нет. Не было ничего.

— Вот, зараза! — в сердцах сказал он, — я требовал, чтобы она сама явилась переговорить, а она меня продинамила. Представляешь? Сказала, что занята. И тебя не хотела отпускать.

— Мне она ничего не говорила.

— Ну, конечно. Ты ж у нас маленький, епть. Тебя беречь надо.

— Да нет же…она, наверное, просто не успела…

— Не успела? Я здесь уже третий день! По хостелам мотаюсь! А она там за красивым забором в особняке сидит и не чешется!

Я представил отца возле того дома, в котором живу сейчас, и к вине добавился стыд. Будто пойман с поличным на месте преступления.

— Как дела? — спросил, чтобы просто хоть что-то спросить. Дышалось с трудом, в легкие будто песка насыпали.