— Абсолютно. И твоя мама упомянула, что у неё есть кое-какие инструкции от тебя насчёт приезда автора в следующем месяце. Я позабочусь об этом.

— Спасибо, Хэдли. Я очень ценю это.

— Без проблем. — Хэдли делает паузу, и я могу сказать, что она разрывается от вопросов. Прежде чем я успеваю найти предлог, чтобы повесить трубку, Хэдли переходит в состояние полной болтовни. — Но Марки сказал тебе, почему? Это всё так таинственно и так несправедливо по отношению к тебе.

Я отключаюсь от множества вопросов Хэдли, зная, что она практически разговаривает сама с собой, когда задаёт их. Я смотрю в окно гостиной. Ого, быстро темнело.

— А ты знала, что грудастая рыжая на вечеринке — подруга Марки из колледжа? Бьюсь об заклад, он её тоже заметил.

— Хм? — рассеянно отвечаю я.

— Но также я думаю, странно, что он опоздал на вечеринку, понимаешь? Вот где он был? О, и ты знала, что…

Снаружи усилился ветер, раскачивая высокие деревья поблизости. Через несколько секунд начнётся дождь.

— Эй, Хэдс, похоже, здесь начинается гроза, так что связь может оборваться.

— Хорошо, не беспокойся. Но потом, когда я увидела его на той неделе… — продолжает Хэдли.

Снаружи внезапно вспыхивает молния, за которой следует громкий раскат грома. В этом случае дождь больше похож на реку, вышедшую из-под контроля, чем на настоящий дождь. Деревья сильнее качаются от порывистого ветра.

Внезапно я больше не слышу непрекращающейся болтовни Хэдли.

— Алло? Эй, Хэдли?

Звонок оборвался.

Словно в ответ на мою мысль, снова вспыхивает молния, за которой следует раскат грома, громче и ближе, чем раньше. Я вскрикиваю, напуганная громкостью окружающего мира.

Пытаясь успокоиться, я встаю и быстро запираю все двери и окна, как будто это поможет в битве, которую матушка-природа развела снаружи.

Я стою рядом с одним из окон гостиной и выглядываю наружу, пытаясь оценить силу шторма. С ещё одним громким треском молния ударяет в третий раз, и внезапно я погружаюсь в полную темноту.

ГЛАВА 6

Мэтт

Я выпиваю третью чашку кофе этим утром, когда наконец решаю, что мне нужно предпринять какие-то действия, иначе я сойду с ума.

В ночь помолвки Марки пришёл ко мне домой поздно, пьяный и плачущий. Как любой хороший родитель, я помог своему сыну лечь на диван, но также был совершенно потрясён его опухшими глазами и красным лицом. Он плакал? На его шее были засосы, так что, возможно, он целовался с Корой.

Вот дерьмо. Кора. Самая горячая женщина, которую я когда-либо видел, а также моя будущая невестка.

Но всё это пошло прахом за несколько часов, потому что на следующее утро, за беконом и картофельными оладьями, Марки рассказал мне всё: что он гей, что они с Корой расстались, и что свадьба отменяется.

Это было три ночи назад.

Я потягиваю кофе, морщась от его температуры. Я поставил дымящуюся чашку на стойку, решив не допустить, чтобы из-за рассеянности горячий напиток причинил мне вред. Я скрещиваю руки на груди и смотрю в кухонное окно, обдумывая эту новую информацию.

С одной стороны, я уже много лет подозреваю, что мой сын гей, и его сексуальная ориентация меня совершенно не беспокоит. Но что меня беспокоит, так это то, что он не рассказал мне всё об этом за все эти годы.

Я качаю головой, жалея, что Марки приходится проходить через всё это в одиночку.

Но затем мои мысли переключаются на Кору и на всё то, через что ей только что пришлось пройти из-за Марки.

«Честно, — признаюсь себе, — я тоже в нём разочарован».

Не в том, что мой сын предпочитает мужчин. Нет, но с тем фактом, что он должен был сказать что-то Коре задолго до этого.

Или, по крайней мере, до того, как я потратил тысячи долларов на ужин в честь помолвки.

Я снова отпиваю обжигающе горячий кофе и вздрагиваю. Чёрт возьми, он слишком горячий. Я вздыхаю и решаю позволить себе просеять горькую правду обо всей этой неразберихе.

Дело не в деньгах, ничуть. Я состоятельный человек — я мог бы устраивать такие ужины каждую неделю и при этом чувствовать себя комфортно. Кроме того, я был счастлив заплатить за вечеринку, тем более что это так много значило — собрать всех вместе, чтобы отпраздновать такое событие.

Нет, я расстроился из-за того, что мне пришлось наблюдать, как Кора испытывает такие страдания за ужином, и всё из-за того, что Марки не был честен ни с ней, ни с самим собой.

Я вздыхаю. «Это не вина моего сына», — признаю я. В глубине души я знаю, что Марки хороший человек, и я горжусь тем, что он мой сын.

Я просто не горжусь тем, как всё вышло с Корой. И я определённо не доволен тем, что мне осталось разгребать этот проклятый бардак.

Но Марки был развалиной той ночью. Он чувствовал и до сих пор чувствует себя ужасно из-за всей этой ситуации, и заставлять его разбираться со всеми деталями отмены свадьбы кажется жестоким.

«Кроме того, — признаюсь себе, — я был бы не против увидеть Кору».

Я качаю головой при этой мысли. Мне всегда нравилась Кора, и я пытался объяснить свои чувства тем, что она милая и делает Марки счастливым. Но по мере того, как я узнавал её всё больше и больше, эта первоначальная симпатия превратилась в нечто большее.

«Она красивая женщина и настоящая находка», — признаю я. «Нет ничего плохого в том, чтобы признать это».

Я смотрю на часы и с удивлением вижу, что уже далеко за два часа дня. Я набираю номер Коры, чтобы поговорить с ней о планах отмены свадьбы. Но на самом деле, я просто хочу услышать её голос.

Её сотовый переключается прямо на голосовую почту, и я в отчаянии бросаю свой телефон на стол.

Чёрт возьми, почему она не отвечает на звонки?

Мне приходит в голову, что Кора может быть не в порядке. Её родители знают о ней и Марки? А если она им не сказала?

Внезапно забеспокоившись, я снова беру мобильный и нахожу номер мамы Коры, Марсии. Я звоню ей и жду, пока раздаётся гудок за гудком.

Неужели в этом доме никто не отвечает на чёртовы телефоны?

К моему облегчению, Марсия наконец берёт трубку после пятого гудка.

— Привет, Мэтью, извини. Я готовила обед, и мои руки были в томатном соусе.

— Привет, Марсия, спасибо, что ответила. Слушай, всё это немного неловко… — начинаю я, не понимая, что делать дальше, поскольку не знаю, что Марсия может знать о ситуации Коры и Марки.

— Не волнуйся, Мэтт. Кора рассказала мне, ну, всё, — я не слышу осуждения в её голосе и вздыхаю с облегчением.

— Честное слово, Марсия. Позволь мне начать с того, что я сожалею обо всём, через что проходит ваша семья.

— Я ценю это, Мэтт.

— Марки, ну, он мог бы справиться со всем этим намного лучше, но он никогда не собирался причинять Коре боль. Мой сын не такой.

— Я знаю, и, что более важно, моя дочь тоже это понимает. Всё очень плохо, потому что Марки милый мальчик. Мы, конечно, с нетерпением ждали, когда ты и Марки присоединитесь к семье, но мы рады, что он нашёл свой собственный путь.

— Как мило, Марсия, — я делаю паузу, не зная, что сказать дальше. — Послушай, я не хочу делать странную ситуацию ещё более странной, но я пытался дозвониться до Коры, и она не отвечает. Она в порядке?

Марсия, кажется, колеблется, но затем, наконец, отвечает:

— Она в порядке, как и можно было ожидать. Это была настоящая бомба.

— Ну, причина, по которой я пытался связаться с ней, будет звучать дерьмово, но боюсь, что мне нужно это сделать, — я делаю глубокий вдох и продолжаю: — Мне нужно вернуть обручальное кольцо. И как можно скорее.

— Да, понятно, — голос Марсии звучит неуверенно.

— Это семейная реликвия, Марсия, и опять же, не хочу показаться грубым, но это чрезвычайно ценный антиквариат.

— Нет, конечно, я всё понимаю, Мэтт. Марки делился с нами этой важной семейной историей, — она прочищает горло. — Дело в том, что Коры нет дома.