Из предполагаемых двенадцати тысяч у нас сейчас сесть всего семь с половиной, но набор ведётся очень активно, да и корабли с русскими прибывают постоянно, часть из них становятся жителями новых поселений, а часть сразу отправляются под ружьё.

У последних, после окончания войны с наполеоном будет выбор, или остаться в России и влиться в Русскую Императорскую Армию, или вернуться в Калифорнию. Уверен, что большинство из тех, кто останется в живых предпочтет последнее.

Потому что, не смотря на все реформы, которые сейчас проводят в России она по-прежнему не меняется принципиально. Это всё та же придавленная крепостным правом и дворянским снобизмом и вседозволенностью страна.

Если бы русский мужик взял бы в руки дубину народной войны, то глядишь у императора Александра и появился бы повод решить проблему и отменить крепостное право. Правда, в первом варианте истории он этого не седлал, но здесь можно было бы на него повлиять.

Но никакой партизанской войны не планируется, как и оставления Москвы и прочих прелестей. Всё это будет не нужно. И значит, не будет и формального повода для отмены крепостного права. И что с этим делать не понятно.

А мне нужно чтобы крепостное право было отменено, тем более что законодательные основы для этого уже есть. Тот же закон о вольных хлебопашцах, например. Может быть, я ошибаюсь, но думаю что без этого быстрое экономическое развитие страны просто невозможно, особенно сейчас, когда Калифорния вот-вот подстегнёт научно-технический прогресс во всём мире.

Убедившись, что в Лос-Анджелесе всё идёт по плану, я вернулся в Сан-Франциско. Только не на поезде, а на дирижабле, возникла у меня одна мысль, которую я хотел обсудить с Резановым., да и Лука прислал телеграмму, что работы над третьим цеппелином завершены и приглашал меня поучаствовать в испытаниях "Фернана Магеллана" в качестве бомбардировщика.

— Проходите, Николай Петрович, садитесь, — Резанов с комфортом расположился в одном из китайских кресел в моём кабинете, мы раскурили сигары, и я на правах хозяина разлил нам коньяк.

— Как обычно у вас всё превосходно, мистер Гамильтон, — сказал Резанов, — о чем вы хотели поговорить?

— Экий вы быстрый Николай Петрович, а как же светская болтовня? Как здоровье Кончиты и малышки Марии?

— Мистер Гамильтон, — улыбнулся Резанов, — вы всё это знаете не хуже меня, Кончита бывает в вашем доме намного чаще меня, как-никак у меня есть обязанности посла и директора Русско-Американской Компании, а ваша жена лучшая подруга моей.

— Ну, хорошо, вы правы, конечно. Давайте тогда сразу к делу. Как вы считаете, что может подтолкнуть императора Александра к отмене крепостного права?

— Ничего себе вопрос, мистер Гамильтон! Даже не знаю, что вам и ответить. А почему вы этим интересуетесь.

— Да вот. Задумался, знаете ли о том, что я республиканец и вообще гуманист. Рабства в Калифорнии нет, свобода вероисповедания прописана в конституции, как и всеобщее избирательное право.

— Мистер Гамильтон, ну это не так. Не очень оно у вас всеобщее.

—Почему? Стать избирателем или быть избранным может любой, без ограничения по цвету кожи или пола. Просто надо соответствовать требованиям для этого высокого звания.

— Хорошо, не буду спорить. И к чему такая длинная прелюдия?

— К тому, что как-то не комильфо что самое передовое государство, — чуть было не сказал рабочих и крестьян, но сдержался, — поддерживает чуть ли не средневековую сатрапию. А так как я не собираюсь переставать оказывать свою помощь Российской Империи, то хочу, чтобы она покончила с крепостным правом. Я думаю, что и вы понимаете, что с этим надо заканчивать.

— Своих крестьян я привез в Калифорнию и освободил, так что я тоже не сторонник крепостного права. Но сейчас это данность, нет ни одной причины, по которой император Александр может отменить его.

— Вы думаете?

— Я в этом уверен, мистер Гамильтон.

В голове у меня крутилась какая-то мысль, было что-то, что можно использовать в подобной ситуации. Но что? Как повлиять на внутреннюю политику другой страны, какие у меня для этого есть инструменты?

И тут я вспомнил, план "Маршалла", вот что мне нужно, вернее его идея. Чёрт, надо было сначала всё проработать, а только потом отправлять маркиза де Кампо Аллегри в Россию.

Впрочем, ничего еще не потеряно, я вызвал своего секретаря и когда тот занял своё место, обратился к Резанову:

— Господин посол, — мой тон разительно изменился и Николай Петрович это понял. Он как будто весь подобрался. Сейчас передо мной сидел уже не мой близкий друг, а дипломат, камергер и посол Российской Империи в Калифорнии, — как только сеньор де Кампо Аллегри вернется с проектом договора о предоставлении Калифорнии кредита Российской империи, я передам вам поправки в договор. Эти поправки будут обязательными при подписании договора. В вашем распоряжении будет один из наших цеппелинов, на котором вы отправитесь в Петербург для согласования нового договора.

— Господин президент, я правильно вас понял, что вы хотите увязать выдачу кредита к вопросам изменения внутренней политики России?

— Совершенно верно. Кредит будет предоставлен только при условии полной и окончательной отмены крепостного права и любых форм рабства на территории вашей страны.

— Я как посол Российской Империи в Калифорнии не могу согласиться с односторонним пересмотром тем текстом договора, который был предоставлен Императору Александру, — понятное дело, что в записях, которые сейчас ведёт мой секретарь, русский царь будет именоваться своим полным титулом, — в ответ на новые требования, тем более они касаются одного из фундаментальных вопросов нашей внутренней политики, сумма кредита и условия его возврата были пересмотрены. Сумма в большую сторону, а условия сторону смягчения и уменьшения процентной ставки.

— Секретарь, не для протокола, — сказал я, — Николая Петрович, а это наглость. Я требую от вашей страны, чтобы она начала реформы направленные на её развитие, а вы вынуждаете меня за это еще и заплатить.

— Что поделать, мистер Гамильтон, это необходимо. Без этого новые условия просто не будут приняты, я уверен, что сановники в Петербурге, а так же дворяне по всей империи на дыбы встанут, когда увидят, на что вы покушаетесь. Я бы вам вообще посоветовал не заниматься перебрасыванием договора из Сан-Франциско в Петербург, а сразу отправиться на переговоры с императором.

— Это разумно, хорошо. Когда сеньор де Кампо Аллегри вернётся, то придётся ему тут же отправится в новое путешествие в Россию, только уже вместе с вами. Раз уж у нас установлены дипломатические отношения, то надо, чтобы мой визит к вам был обставлен и подготовлен соответствующим образом…

Молодец Резанов, ничего не скажешь, еще и денег с меня стрясет за отмену крепостного права в Россию. Но, на самом деле он прав. Это только на словах просто сделать. На деле же это очень сложно.

Насколько я помню, во второй половине девятнадцатого века крепостных оставалось не больше трети, от общего числа крестьян, скорее всего меньше, но это не важно. И то, крестьяне обрели только свободу, а вот за землю с которой они кормились, им пришлось платить выкупные платежи.

Сейчас же процент крепостных намного больше и для их хозяев-дворян, это основной источник дохода. Если действовать безрассудно и наспех, то можно будет получить дворянский бунт похлеще, чем восстание декабристов.

Кстати, в этом проекте мне, вполне, может помочь новый банк, который мы создадим, вместе, с сеньором Солано. Его первым крупным проектом вполне может быть работа с теми русскими дворянами, которые желают заложить своё имение. Чем больше таких горехозяйчеков расстанутся со своей землей, таким образом, тем проще будет русскому царю, этому или следующему, крепостное право отменить. А земли эти русское правительство может у нашего банка выкупать обратно и сдавать их в наём тем же крестьянам, но уже на более выгодных условиях для последних.