Инсомния

Мокрые кровавые бинты с легкостью снимались с заживших тканей ее тела. Она чувствовала себя прекрасно, как никогда еще. Все ее тело пребывало в некой гармонии, лихорадочной и дурманящей разум. В ее голове, ее мышцах и даже вне ее она чувствовала необычайную, не присущую ей никогда энергию, переполнявшую всю ее плоть.

Но все очень быстро изменилось. Гармония ее тела резко сменилась горечью и отчаянием.

– Отец, отец, – она дотронулась до его лица.

Глаза наполнились слезами и потекли по лицу. У них были непростые отношения, но она любила его. Он не был показательным, образцовым отцом, но всегда был с ней рядом, когда ей было плохо или когда она нуждалась в поддержке. Уезжая надолго в командировки, она всегда ждала его возвращения и фантазировала, что, когда он приедет, они обязательно всей семьей пойдут в кафе или кино. Он приезжал и почти всегда выполнял все ее желания, и это были чудесные мгновения в ее жизни.

Которые больше никогда не повторятся…

Каждая капля, падающая на лицо ее отца, как будто отделяла от нее всю доброту и благодушие, оставляя только гнев и жажду мести. Из коридора прозвучал выстрел, затем еще один. Тот, кто все это сделал, был все еще рядом и заслуживал отмщения. Ее энергия рвалась наружу, атомы ярости закипали. Ее новое тело было совершенно другим, хотя и сохраняло первозданные очертания.

Она вышла из палаты и направилась в сторону прозвучавших снова выстрелов. Агония от утраты, сопровождающаяся волнами мощи, готовыми в любой момент вырваться, едва сдерживалась в ней, чтобы не испепелить всех, кто находился слишком близко к ней. Медицинский отсек с испуганными больными остался позади, и, пройдя совсем немного, она обнаружила тело одного из охранников. Светловолосый мужчина, лежавший на полу, не был застрелен. Он был убит ножом, как и ее отец. Его кобура была пуста, а из раны на груди медленно сочилась кровь. Она хотела почувствовать в нем жизнь, но, прикоснувшись к нему, ощутила всплеск динамической энергии, захлестнувший волнами все ее тело. Эта неизвестная ей чужеродная сила, блуждающая по ней, требовала от нее невероятных усилий, чтобы сохранить ее внутри. И она держала ее как могла. Держала, чтобы тот, кто убил ее отца, ответил за это сполна.

По стенам коридора отзвуками раздавались звуки сирены, перемешивающиеся с отдаленными выстрелами из пистолета. За считаные секунды она добралась до двери, ведущей в военный ангар, возле которой лежало еще два застреленных солдата. Как наркотик, она впитывала в себя то, что оставалось после их смерти. Она могла сопротивляться, но не хотела. Месть уже слишком далеко забралась в ее разум.

Тот самый инопланетный корабль, запомнившийся ей в те последние мгновения боя, стоял сейчас в ангаре. Возле корабля рядом со стендом, на котором было начерчена куча непонятных формул, лежало еще два человека – ученые, так и не разгадавшие принцип полета этого страшного оружия, погубившего так много людей. Инсомния прикоснулась к каждому из них. Находясь все ближе к убийце, она была уже совсем на грани, чтобы не выпустить то внутри, что таилось в ней с того первого момента, когда она проснулась на больничной кровати. Из кабины разрушенного корабля раздался звук, напоминавший запуск неисправной системы. Не издавая ни звука, она забралась по трапу и пробралась в кабину. Внутри нее спиной к ней стояла ящерица, между ними – еще двое убитых ученых. Рептилия торопливо перебирала одной рукой по загоревшейся приборной доске, пытаясь что-то запустить. Загорелся монитор, и в его тусклом свечении появился ее сородич, тут же пальцем показавший на Инсомнию.

Ящерица обернулась и попыталась схватить пистолет, лежавший рядом на сидении второго пилота. Но было уже поздно. Больше Инсомния не сдерживала в себе все то, что так долго в ней пыталось выбраться наружу. Ее выражение лица изменилось, глаза стали иссиня-черными, а из тела вырвались зеленые щупальца, словно змеи, тянущиеся к врагу. Она схватила каждую его конечность и подняла все его тело над полом.

– Эфра, Эфра! – вопила тварь, смотря на нее выпученными глазами.

– За все то зло, которое ты сделал. За моего отца! – произнесла Инсомния, и щупальца разошлись в стороны, четвертуя убийцу.

– Эфра, сиду кон мит! – выкрикнула с ошарашенными глазами инопланетная тварь в мониторе и тут же отдала еще одно распоряжение. Сразу после его слов по кораблю забегали огни, а на мониторе появилось что-то похожее на обратный отсчет. Отсчет, который успела запустить рептилия, чтобы не дать ученым изучить их технологии.

Змеи из зеленоватой эфирной материи вернулись к Инсомнии, окутывая все ее тело.

Алия

Город еще только просыпался, когда Алия в раздумьях бродила по серым холодным улицам и закоулкам. Отдел полиции остался далеко позади, и теперь ей надо было придумать решение, как вытащить брата. Мимо нее проносились машины скорой помощи, пожарной охраны, наряды полиции. Все они направлялись в то место, откуда ей лишь чудом удалось выбраться. Теперь они все узнают, кто их настоящий враг, и до нее им уже не будет никакого дела.

С первыми солнечными лучами в городе начиналась суматоха. Она и раньше здесь была, но сегодня все было по-другому. Все куда-то спешили. У кого были машины, те, выбегая из подъездов, запрыгивали в открытые двери и уезжали прочь. Этой ночью огромный муравейник подвергся нападению, и многие его жители не нашли ничего лучше, чем обезопасить себя, уехав отсюда как можно дальше.

Алия понимала, что наверняка полицейский отдел, откуда она благополучно улизнула еще до приезда тяжелой кавалерии, был не единственным из тех нападений, что случились этой ночью. Совпадение ли это, что свой первый удар они решили нанести именно в места, отвечающие за порядок в городе? Но все эти вопросы были для нее сейчас второстепенны и лишь мешали ей сосредоточиться на том, откуда ей надо начать поиски. Но голову, словно облаком, окутало ощущение усталости и бессилия. Алия чувствовала, что запросто могла свалиться в обморок. Эта нервная ночь измотала ее и так исхудавшее тело. За последние дни она потеряла в весе около пяти килограммов. Связано это было не только с тем, что из-за дефицита еды в городе в полиции кормили чуть ли не отбросами, но и с переживаниями, связанными с ее братом. Все время в изоляции она проводила, лежа на шконке, запрокинув голову и упершись взглядом в стену, словно там был изображен холст знаменитого художника, от которого нельзя было оторваться. Так что теперь, идя по тротуару улицы Героев Хасана, она чувствовала острую слабость и небольшое головокружение.

С трудом открыв железную дверь подъезда одного из самых ближних к ней домов, она поднялась на первый этаж. Как назло, все двери, которые она пыталась открыть, не поддавались ей. Добравшись до четвертого этажа, Алия уже не могла надеяться на удачу и, достав булавку, решила рискнуть. В свое время ее брат обучил ее этому трюку, и она добросовестно впитала в себя все его уроки. Замок поддался, и дверь открылась.

Алия не была эстетом, но в этой квартире все было так пусто и уныло, что можно было предположить, что либо хозяин бывал здесь крайне редко, либо не обладал никаким вкусом. Повсюду были монотонные бежевые обои. На натянутой на гвоздях бельевой веревке в ванной сушились носки с трусами. На кухне старый деревянный стол и белый табурет. В спальне только кровать и маленький комод, в гостиной шкаф и тахта. Но самое главное – никого нет. Перед сном голод вынудил ее зайти на кухню; там она начала жадно перебирать все полки и рыскать по пустому холодильнику. На одной из полок была раскрытая пачка макарон, а в холодильнике – заплесневелый ломтик сыра – это было хоть что-то, чтобы не свалиться от голода. Немного перекусив, Алия пододвинула табурет к двери в прихожей и, дойдя до кровати в спальне, замертво упала, погрузившись в сон.