На вопрос Румберга, куда подевался Вездесущинский, генерал ответил в том смысле, что нет надобности вообще о нем вспоминать — свое отпахал. Причем, не самым лучшим образом. Ошибки в нашем деле, какими бы они ни были, так или иначе приводят к отрицательному результату.

Вспомнив разговор с Питером и его более чем прозрачные намеки на явную привязку к данной операции, Румберг осторожно прощупал Воробьева на предмет причастности иностранных спецслужб. Ответ был категоричен: никаких спецслужб, только ФСК! Ведь, собственно, к чему его, Румберга, готовят? Да еще так основательно? Что, в России мало опытных банкиров, бизнесменов? Как собак нерезаных! С той лишь только разницей, что в отличие от Румберга (нашего Румберга!) они станут заниматься одним единственным делом — набивать собственные карманы. Хоть миллионный оклад им положи, а все норовят запустить свои грязные лапы в чужой сейф. Государственный, разумеется. Нет! Нужны не столько грамотные, сколько честные люди, способные наладить финансовую деятельность без оглядки на коньюнктуру и политику, по прямому назначению. В этом и будет заключаться основа работы новой структуры. Можно, конечно, прибегнув к языку газетчиков, назвать создаваемый банк неким промежуточным инструментом отмывания чьих-то денег. Но если Румберг повнимательнее взглянет на фамилии своих будущих клиентов, то… всякие вопросы, без сомнения, отпадут. Только одно имя этих людей является стопроцентной гарантией безопасности и спокойствия для деятельности любой коммерческой организации. Разумеется, не все фамилии будут раскрыты по понятным причинам. Суть в другом: работать нужно абсолютно спокойно, возможные варианты просчитаны вдоль и поперек. Конечно, учесть абсолютно все — непросто. А родные мозги? Ими необходимо постоянно шевелить, — деньги платят немалые. Помощь ФСК, если что не так, будет сверхоперативная. Господин Румберг может положиться на мастерство и опыт своих друзей. Сейчас нужно решить еще один важный и неотложный вопрос — подобрать нормальную спокойную бабу. Жену, иными словами. Чтобы понимала, любила, прощала. И чтобы в высоких кругах могла производить благоприятное впечатление. Думали тут о… Катерине. Да, да, службу знаем. Думали… но, как ни крути, — проститутка. Не самый надежный вариант, хоть девка эффектная и неглупая. Если выбирать баб из картотеки ФСК — могут продать. Раз продались нам, значит, и другим продадутся. Да и привыкать новоиспеченному банкиру следует не к незнакомой бабе, а в первую очередь к своей новой роли. Вот тут и возникла проблема. Но, известно, безвыходных ситуаций не бывает. Нашлась нормальная, красивая, умная, любящая. Причем, любящая не понаслышке, а, как говорится, по старой памяти. Кто такая? А это — сюрприз…

Воробьев позвонил по мобильному и бросил одно слово: «Давай!»

Не прошло и пяти минут, как перед собеседниками будто бы сошла из модного журнала томная красавица-фотомодель. Румберг всматривался в столь узнаваемые знакомые черты и… не верил своим глазам. — Полина!! Просто чудеса, да и только! Сколько тонкого вкуса, изящества, благородства, шарма!

Девушка не сводила с него глаз, но взгляд ее не был вызывающим, — в нем сквозила и легкая грусть, и тихая радость и, что приятно поразило Румберга, уверенность в себе.

— Здравствуй, Виктор, — произнесла Полина. — Как ты себя чувствуешь?

Виктор… Прозвучало непривычно, словно она обратилась к кому-то другому.

Генерал вдруг вспомнил, что его ждут неотложные дела и быстро распрощался, многозначительно прищурив левый глаз.

Первые минуты они молчали, не зная, с чего начать разговор. Потом беседа потекла сама собой, о всяких пустяках, о Москве, затем перекинулась на инфляцию, политику, новости культуры. Полина интересовалась, не забросил ли он свое писательское творчество, просила почитать рукопись. Их общение могло походить на все что угодно, только не на супружескую воркотню. Мешала непонятная скованность, внутреннее напряжение. Затем Полина неожиданно встала, извинилась за свой глупый звонок и, чмокнув Румберга в щеку, уехала, как она выразилась, «в краткосрочную командировку», вконец озадачив новоиспеченного финансиста. Странно как-то — взяла и уехала… Тут же позвонил Воробьев: «Все в порядке?.. Уехала? Ну, это нормально, не придавай значения. Тебе сейчас надо трудиться над собой. Еще успеете накувыркаться…».

Румберг попробовал связаться с Катей, но ее телефон не отвечал. Молчал он и на следующий день, и еще через день, будто девушка сквозь землю провалилась.

…Мало по малу он стал работать с документами, подписывать кое-какие бумаги. Ему для начала предоставили небольшой уютный офис в центре города, а собственно банковско-секретарские операции осуществляли двое милых сотрудников — женщина средних лет и молодой человек с безупречными манерами. В дверях, как положено, сидел дородный охранник с дубинкой и автоматическим пистолетом. Клиенты в банк не приходили, стояла тишина, только телефакс беспрерывно выдавал мониторинг финансового состояния мировой экономики, да по интернет- связи шли биржевые сводки.

Но вот однажды появился и первый посетитель — с иголочки одетый пожилой господин в затемненных очках. Он представился как исполнительный директор ОАО «Красный Октябрь лтд.».

— Видите ли, — пояснил он, — в названии нашей фирмы сохранилась старое «Красный Октябрь» и появилось новое «лтд. — сокращенно лимитед». Таковы теперешние веяния. А цель моего прихода, как вы наверно догадались, просить кредит. С чем же еще ходит в банк директор фирмы?

— У вас имеется бизнес-план? — задал вопрос управляющий.

— Да, конечно. Пожалуйста, ознакомьтесь.

— Любопытно… — Румберг быстро пролистал страницы. — Значит, как здесь отмечается, вы специализируетесь на изготовлении столовых ложек, вилок и кипятильников?

— Именно. Раньше, в советские времена, мы производили зенитные комплексы и приборы ночного видения.

— Так… — настал черед призадуматься управляющему. — Согласно вашим расчетам, производству необходим кредит в… триста миллионов долларов. Вы, видно, решили завалить земной шар кипятильниками?

— А модернизация оборудования? — парировал директор. — А реконструкция производственных мощностей с плавным переходом на мирные рельсы? Здесь указана лишь третья часть кредита. По самым скромным наметкам нам нужно миллиарда полтора-два.

У господина Румберга перехватило дыхание.

— Вам плохо? — заволновался директор. — Вот, пососите мой валидол, — сразу полегчает.

— Спасибо, не надо. Это аллергия.

— Тогда возьмите мой димедрол. Немного подремлете и придете в себя.

— Значит, два миллиарда долларов…

Директор мило улыбнулся:

— Я, пожалуй, пойду. Бизнес-план оставлю для детального ознакомления. Насколько мне известно, именно ваш банк кредитует такие проекты под небольшие проценты. Всего доброго!

— Погодите. Вы — юридическое лицо?

— Ну, да.

— Под чьи или какие гарантии хотите взять кредит?

Посетитель глубоко выдохнул:

— Все-таки, извините, я пойду. Выздоравливайте!

Не успела за директором захлопнуться дверь, как позвонила Полина, будто они расстались сегодня утром:

— Виктор! Как я по тебе скучаю! Скоро закончится командировка, и твой воробышек прилетит в гнездышко. Ты обо мне вспоминаешь?

— В общем…

— А я только и живу, что предстоящим возвращением домой.

— Где ты находишься?

— Ой, мой льготный тариф заканчивается. Целую! До скорой встречи!

Виктор Румберг задумался. Откуда она звонила? Из ФСК? Или черт знает еще откуда? Стоило ли вообще встревать в эту непредсказуемую игру? Чего ему ждать? Какие подводные рифы предстоит обойти? И не является ли он заложником собственных амбиций и фантазий? Сейчас он вступил в жесткий реальный мир, где незначительная оплошность может обернуться полным поражением. От ощущения опасности вскипает адреналин, мобилизуются скрытые силы на предстоящую схватку. С кем? С противником? Его не видно и не слышно, он слился с окружающим миром, словно хамелеон. Значит, с самим собой? Это сложнее всего — обуздать собственную гордыню, укротить собственное «я». Но, быть может, еще не время заниматься самокопанием? Еще не пробил час, когда ты сбрасываешь никчемную маску и в отчаянии топчешь ее ногами. Надо набраться терпения, надо выждать…