— Саске? — переспросила Мейко.

— Мой брат, — холодно ответил Учиха. — Он придёт за мной, так как жаждет мести.

— За то, что ты вырезал весь клан?

— Да.

— Но ты же сделал это по приказу, — нахмурилась Мейко, стискивая свои кулаки. — Он знает об этом? Он должен понять, что ты защищал свою деревню от вашего клана. Ты сделал это ради него, чтобы он мог жить. Почему тогда он хочет убить тебя?

— Потому что он думает, что я сделал это ради проверки своих способностей, — ответил ей Итачи, смотря на длинную дорогу перед собой. — Именно так я сказал ему в ту ночь.

— Зачем? Почему ты не сказал ему правду? — не могла понять девушка.

— Чтобы он не возненавидел свою деревню. Чтобы он стал сильнее, дабы быть в силах защитить себя. Он не выживет в этом мире, если будет слаб.

— Поэтому ты решил пожертвовать собой? — спросила Мейко, начав злиться. — Ради этого ты сделал себя живой мишенью?

Итачи медленно повернул свою голову, холодным взглядом осматривая девушку. От этого взгляда Мейко невольно вздрогнула, ведь она уже привыкла видеть в этих глазах знакомое тепло, с которым Учиха смотрел только на неё. Но сейчас этого тепла не было, и мужчина выглядел крайне серьёзным, говоря о своём брате и своей судьбе.

— Саске — тот, ради кого я живу, — холодно ответил Итачи, заканчивая этот разговор.

Мейко почувствовала горечь, но не стала ничего больше говорить, продолжая идти чуть позади мужчины. Она понимала, что многие года Итачи жил именно с этой целью, и в его сердце был только брат. Сама же Мейко появилась в его жизни лишь недавно, поэтому там она занимала не так много места, как ей того бы хотелось. Она понимала, что за несколько дней не могла просто вычеркнуть эту цель из жизни Итачи, поместив ему в голову новое стремление — жить ради неё, а не в ожидании отмщения.

Их разговор закончился на грустной ноте, но Мейко решила больше не поднимать эту тему. Она не знала Саске лично, но предполагала, что для Итачи он был очень дорог. Он стал отступником ради своей деревни и ради своего брата. Он вырезал свой клан для того, чтобы его младший брат остался жить. Имела ли Мейко такую волю и самообладание? Смогла бы она так поступить? Наверное, нет.

Идущий впереди Кисаме неожиданно остановился и обернулся к ним, из-за чего Итачи и Мейко также замедлили свой шаг, а затем и вовсе остановились. Мейко чувствовала, как её кольцо Акацуки начало нагреваться, а затем она почувствовала незнакомую рябь в воздухе.

— Нас вызывает Пейн, — произнёс Кисаме, смотря на своих напарников. — Мейко, следи за движениями и повторяй. Мы выходим на связь.

Мейко нахмурилась, но послушно кивнула. Она смотрела на то, как Кисаме начал складывать печати, и стала повторять за ним, складывая свои руки. Итачи тем временем начал проделывать то же самое, и уже спустя менее минуты их сознание перенеслось в логово в виде голограммы.

Это место было логовом, где была полутьма. Мейко оказалась на одном из пальцев каменной статуи, что торчала из земли в закрытом помещении. Девушка медленно стала осматриваться, обращая внимание на высокий скалистый потолок и каменные стены. Не оставалось никаких сомнений в том, что это логово, как одно из многих, находилось прямо в какой-то горе.

За спиной у девушки находилась страшная статуя, а точнее её голова с множеством глаз на лице. Открытый в крике рот показывал острые клыки, от вида которых Мейко становилось не по себе. Казалось, что эта статуя в любой момент может ожить и напасть, поэтому стоять к ней спиной было не совсем приятно.

На других пальцах статуи также стали появляться голограммы членов Акацуки, и Мейко узнала практически всех, кто здесь был. Она так же узнала и Хидана, который тут же стал материться и возмущаться по поводу того, что его выдернули с задания. Крики дорогого братца стояли на всё логово, и непроизвольно Мейко поморщилась, представив, что в скором времени ей придётся это терпеть, если Пейн всё же разрешит ей примкнуть к команде бессмертных.

Взгляд Мейко переместился на стоящих внизу рядом с голограммой Пейна Дейдару и Сасори, в ногах у которых лежал незнакомый парень с красными волосами. Этот парень был без сознания и не показывал никаких признаков жизни, и Мейко заинтересовало то, что они все делают здесь и для чего их вызвали.

— Приступим, — проговорил Пейн.

После этих слов Дейдара и Сасори запрыгнули на свободные камни, а вслед за ними исчезла и голограмма Лидера, переместившись на палец статуи. Теперь все были на своих местах, и стоило Пейну сложить печати, как рот статуи открылся шире.

— Это займёт три дня и три ночи. Осторожней с телом, — произнёс Пейн, обращаясь ко всем, а затем перевёл свой взгляд на другого члена Акацуки, с которым Мейко ещё не сталкивалась. — Пускай Зецу ведёт наблюдение снаружи. Используй свой дальний диапазон.

Мейко перевела свой взгляд не то на мужчину, не то на куст, который стоял на одном пальцев статуи. Этот человек, если он был человеком, не внушал Мейко никакого доверия. Эти странные листья наподобие кактуса, что росли вдоль его головы, смущали девушку.

— Я знаю, — ответил Зецу.

— Три дня? — спросил Кисаме, обращаясь к Лидеру организации. — Мы находимся в Стране Дождя. Неужели мы будем все эти три дня мокнуть под дождём?

— Тогда приступай сейчас же, если хочешь закончить быстрее, — скомандовал Пейн.

Усмехнувшись, Кисаме поднял руки перед лицом, складывая их в печать. Вслед за ним то же самое начали проделывать и все остальные члены Акацуки, и Мейко неуверенно взяла с них пример, складывая руки и поднося к лицу. Её взгляд опустился на лежащего на земле перед статуей парня, который был без сознания. Только сейчас она заметила на его лбу странную надписать красного цвета.

«Любовь».

— Кто он? — поинтересовалась Мейко, смотря на парня с татуировкой.

— Он джинчурики однохвостого, хм, — ответил Дейдара, складывая руки в печать. — Казекаге.

— Значит это и было ваше супер секретное задание? — спросила девушка, хмыкнув. — Мы начали ловить хвостатых?

— Да, — ответил Сасори своим грубым голосом. — После этого необходимо будет поймать двухвостого, и затем по нарастающей.

— Вот как, — тихо произнесла девушка.

Между тем все Акацуки сложили руки в печати, и концы пальцев статуи засветились. Когда все пальцы начали гореть, изо рта статуи полился голубой свет, и появилось девять голов драконов, которые подобно змеям извивались, приближаясь к лежащему на земле красноволосому парню. С громким грохотом все девять голов вонзились в его тело, поднимая своей силой над землёй.

Эта сила обволокла тело джинчурики и стала высасывать Биджу с парня. Его рот раскрылся, и из него начала вылезать красная чакра — то, что и было однохвостым демоном. Его бездонные глаза раскрылись, и из них также полилась чакра, что сходилась воедино и поглощалась статуей. От парня тем временем исходили странные звуки, и Мей предполагала, что это достаточно больно, когда из тебя высасывают Биджу.

Поглощая его чакру и демона, что сидел в нём, статуя начала постепенно раскрывать свои глаза. Сначала немного открылся один из девяти, а затем начали двигаться и веки других глаз. Постепенно статуя напитывалась силой Биджу, и Мей чувствовала эту устрашающую чакру, что двигалась по воздуху.

Со временем тело Мейко стало затекать, и девушка чувствовала усталость, что распространялась по всему её телу. Время летело быстро, но Мейко не могла сказать, прошло несколько часов, или же счёт уже шёл на дни. Её ноги устали, но она продолжала стоять на месте, отдавая свою силу для высасывания Биджу.

Рядом стоящие Акацуки находились будто в трансе, высасывая силу джинчурики. Никто из них не говорил, и все казались предельно сконцентрированными на своей работе. Мейко погрузилась в эту тишину, растворяясь в ней окончательно.

Её взгляд был прикован к молодому парню, которому не повезло в жизни, ведь он оказался джинчурики демона. Мейко предполагала и прикидывала, каково ощущать внутри себя эту чудовищную разрушительную силу. Наверняка вся деревня боялась этого парня, а точнее того, что скрывалось в нём всё это время.