— Глупости, — холодно ответил он. — Ты ничего не должна. На твоём месте я бы радовался этому, а не огорчался.

— Я странная?

Она подняла взгляд и посмотрела Мадаре прямо в лицо. Повернув голову, он взглянул ей в глаза и подивился тому, как обыкновенный чёрный цвет может быть столь притягателен. Эти глаза будто гипнотизировали, и на мгновение он забыл, что сидел на берегу озера посреди леса. Он чувствовал дымку, что заполняла его сознание, но не мог развеять эти чары.

— Ты не представляешь, насколько, — прошептал он.

Её губы дрогнули в улыбке, а затем Наоми рассмеялась столь заразительно, что Мадаре захотелось улыбнуться в ответ. Это несколько встревожило его, но он продолжал смотреть на лицо девушки, которая, кажется, начала сводить его с ума. Она бросалась из крайности в крайность, имела два облика, но в то же время так манила к себе.

Не удержавшись, Мадара не заметил, как все мысли покинули его голову, и он наклонился вперёд. Приподняв руки и обхватив хрупкое лицо ладонями, Мадара в следующее мгновение прижался к припухлым манящим губам. Учиха чувствовал, как удивилась девушка рядом с ним, но он не дал ей что-либо сделать. Он держал её достаточно крепко, чтобы она не сумела его оттолкнуть.

Но она и не собиралась. Наоми, опешив, смотрела на него во все глаза, а затем её ресницы дрогнули, и веки опустились. Она слабо застонала, отдаваясь во власть Учиха, и расслабилась всем телом, позволяя перетащить себя к себе на колени. Наоми была достаточно миниатюрной, чтобы казаться куклой в его руках.

Его губы терзали её, опьяняли, и они оба потерялись во времени. Страсть поглощала, заставляя с головой окунуться в нахлынувшие чувства. Со временем поцелуй перерос из страстного и грубого в нечто другое, более нежное и несвойственное Учиха. В этот момент это был другой Мадара. Тот, которого никто никогда не видел.

Он не понимал, зачем всё это делал. Желание брало над ним вверх, и он делал лишь то, о чём были заняты в последнее время все его мысли. Он хотел почувствовать её кожу на своих ладонях, почувствовать вкус губ и ощутить на себе её нежный взгляд. Мадара растворялся в Наоми, понимая, что девушка так же наслаждалась этим моментом, как и он сам.

Пожалуй, это было лучшее, что с ним происходило за последние годы. Он почувствовал себя невероятно живым, несколько окрылённым. Раскрыв глаза, он отстранился от девушки, взглянув на то, что сделал с ней своими действиями. Её глаза блестели от переполняемых эмоций, губы раскраснелись, окрасившись в алый цвет, а бледные щёки порозовели.

Почувствовав на себе его пристальный взгляд, Наоми улыбнулась и застенчиво уткнула лицо в ладони, чтобы скрыть своё смущение. Он слышал лёгкий смех, и это настроение передалось ему. Мадара потянулся, чтобы обхватить руками девушку, и уткнул её лицо себе в плечо, чтобы она не смогла увидеть то, как его лицо стало умиротворённым, а на губах появилась лёгкая улыбка.

========== Иной выбор ==========

Прошло больше недели, как они вернулись в поселение вместе с женщинами, которых тут же увели. Мадара не знал их дальнейшую судьбу, но сумел увидеть Наоми лишь через два дня. Все они будто канули в бездну, но Мадара и не интересовался их дальнейшей судьбой; его занимала единственная девушка, которая продолжала манить. Все мысли были лишь о ней, и мужчина не мог спокойно спать в своей постели, постоянно вспоминая их поцелуй.

С ним творилось что-то ненормальное. Порой Мадара злился на самого себя за то, что позволял себе все эти мысли, и допустил, что их губы примкнули друг к другу. Сейчас было совершенно не то время, чтобы на кого-то отвлекаться, так как стоило ожидать войну с соседним кланом. С тех пор как они вернулись, не было замечено ни одной пропажи девушек, но всё равно стоило быть начеку.

Учиха должен был заниматься подготовкой военного плана, но стоило ему сесть за стол и взять в руки перо, как перед глазами появлялось миловидное детское лицо. Он мог просидеть так в своих мыслях не один час, пока его кто-то не отвлёк и не вернул в реальность. Однажды он попался так перед отцом, из-за чего сам же на себя разозлился. Мадара не должен был думать о Наоми, но он не мог противостоять своим чувствам.

А были ли чувства? Мужчина не мог точно описать, что именно происходило с ним. Это не была любовь, а лишь некое влечение и одержимость представительницей слабого пола. Он мог найти себе любую красавицу из клана, чтобы она согрела ему ночью постель, но именно Наоми занимала все его мысли. Лишь когда проходила тренировка, его голова отключалась, и все мысли уходили прочь.

Он понял, что этот интерес стоило погасить, пока он не так сильно мешал его жизни. Мадара желал вновь встретиться с Наоми после того, как произошёл поцелуй, но в первые дни она будто куда-то пропала, а затем, заметив её вдали, он не стал подходить. Ему казалось, что необходимо держать дистанцию и не попадаться ей на глаза, чтобы случайно не заговорить и вновь не попасть в её плен.

Однажды в голове пронеслись мысли о том, что, возможно, девушка имела какую-то особенную силу, позволяющую контролировать желания мужчин. Но в те разы, когда он наблюдал за ней издали, он обращал внимание на то, что ни один мужчина даже не смотрел в её сторону. Наоми не была первой красавицей в поселении, но для Мадары она была неотразима.

В последнее время он совершенно не обращал внимание на других девушек. Ему больше не были интересны никакие случайные связи или нечто подобное. Ложась в холодную постель, он думал о миниатюрной девушке с волнистыми волосами, но затем тут же пытался отогнать от себя все эти мысли. Его интерес был не оправдан, и ему не стоило думать о ней.

Так он считал ровно до того момента, пока не оказался после обеда в кабинете отца, который хмуро вышагивал возле окна. Сначала Мадара решил, что глава клана скажет, что начинается война, но затем он заметил, что его стол был пуст и никаких бумаг не было кругом. Карта с отметками, что постоянно лежала на небольшом столике рядом, переместилась на стену. Учиха мог послушно стоять и ожидать высказывание отца, который будто всё не готов был заговорить.

Но когда он заговорил, Мадара желал, чтобы он замолчал. Его лицо оставалось бесстрастным, но на самом деле внутри него бурлили эмоции, которые он не имел права выплёскивать перед отцом. Стоило отцу прекратить говорить, Мадара лишь холодно у него переспросил в надежде, что ему это всё показалось:

— Что?

Таджима Учиха нахмурил брови и поставил руки на стол, немного направив туда свой вес. За то время, пока их не было с братом, их отец ещё больше осунулся и приобрёл бледный вид. Его здоровье хромало, и теперь это было заметно невооружённым взглядом.

— Тебе необходимо жениться и продолжить наш род, — ответил отец, строго взглянув на старшего сына.

— Зачем? — холодно спросил Мадара.

— Мы на пороге войны. Я уже слишком слаб, чтобы пережить её. После моей смерти всё правление клана перейдёт тебе, но опасаюсь, что и с тобой может что-то случиться. Ты должен оставить после себя наследника, который сможет возглавить наш клан и привести его к процветанию.

На мгновение Таджима сжал пальцами столешницу и зажмурил глаза, будто почувствовав недомогание. Мадара стойко продолжил стоять перед отцом, зная, что не должен показывать того, что видел его слабость. Они были гордыми людьми, не терпящими к себе никакой жалости. Учиха всегда хотели быть сильными в глазах других людей; даже на пороге смерти они не готовы были показать свою слабость.

Было ли Мадаре жалко отца? Был ли рад известию, что клан перейдёт в его руки? Он и так давно это знал. Он лишь считал, что его правление будет несколько отличаться от правления нынешнего главы клана. Их взгляды постоянно расходились, и в дальнейшем с этим больше не будет проблем. Но его отец умирал. Постепенно его силы уходили, и если войны не избежать, то он не сможет пережить её и умрёт на поле боя, как настоящий шиноби.

— Но, отец…

— Она отличная девушка, — тем временем продолжил глава клана. — Честно говоря, я думал женить их с Изуной, но в последний момент передумал.