Что теперь ожидало его? Думал ли он о том, что его ждёт после смерти? Мадара мог догадаться, что не попадёт в рай после всех своих совершённых действий. Он заслуживал ад по всем критериям, но мужчина не знал, что его там ждёт. Будет ли он умирать раз за разом или же его ждут более тягостные муки? Об этом он мог думать целую вечность, что они плыли до другого берега.

Они продолжали плыть, и между ними до сих пор царила тишина. Его вопрос повис в воздухе, и будь это до смерти, то Мадара бы потребовал ответа на свой вопрос, но теперь всё было иначе. Смирение — то, что он ненавидел всем сердцем, но теперь необходим был принимать. Учиха уже решил, что ему не ответят, когда тишину неожиданно разорвал нежный тихий голос:

— Они всегда здесь были. Просто ты их не видел.

Смятение заполнили его сердце, и Мадара нахмурил брови, переведя взгляд со свечи на одинокую стоящую фигуру. Он видел, что этот человек, а может и нет, был достаточно мелковат, но нисколько не придал этому значения. Теперь же он был уверен, что рядом с ним в лодке была девушка, сопровождая в долгий путь. Её голос был знаком, но он боялся взглянуть правде в глаза.

— Что это за свечи? — спросил он, пустым взглядом смотря на фигуру.

Его голос не дрожал, но, возможно, это было бы впервые, ведь Мадара чувствовал проносящуюся дрожь по телу. Он готов был спросить ещё о чём-нибудь, лишь бы ему ответили, и он мог вновь услышать этот голос. Этот мелодичный голос, который был так знаком, но и в то же время забыт в далёком прошлом. Думал ли он о том, что когда-нибудь вновь услышит его? Или же ему только всё это казалось?

— Это души людей, что пали от твоего клинка, — ответил ему голос, который раздавался отовсюду.

Их было слишком много. Этих свеч невозможно было сосчитать, и Мадара не верил, что все эти смерти были на его руках. Неужели он действительно убил всех их? Оборвал их жизни? Тогда понятно, почему он спускается по этой тёмной реке. Он не заслуживал большее, лишь столь же пугающую тьму, что царила в его душе.

— Почему они разной формы? Некоторые практически уже догорели.

— Потому что люди разные, — ответил спокойно женский голос, и впервые за всё путешествие фигура в плаще зашевелилась. — Те, что почти догорели, — были стариками. А вон те, длинные, — младенцы, которые не успели прожить свою жизнь.

Мадара не помнил, чтобы убивал маленьких детей, но всё могло быть. Когда он сражался, он ни на что не обращал внимания, и убивал всех врагов вне зависимости от возраста. Он смотрел на длинные свечи, которые только загорелись, и в сердце что-то кольнуло. Учиха всегда был хладнокровен, и смерти детей не отдавались откликом в его душе, но сейчас было что-то по-другому. Он будто осознавал всё то, что творил эти годы.

И он знал почему. Он вновь встретил её, хоть так и не мог разглядеть лица девушки, что пряталась под капюшоном. Но он помнил её голос, и тот факт, что она была с ним в одной лодке, ещё больше заставляло сжиматься его чёрствое сердце. Мужчина не подавал вида, что в этот момент с ним что-то происходило, оставаясь внешне всё таким же хладнокровным и спокойным, как всю свою жизнь.

Между ними повисла тишина, и Мадара задумался о своём прошлом. Он пытался вспомнить те чувства, которые испытывал, убивая всех этих людей, но на душе не было ничего. В те времена его душа была черна, а на сердце была пустота. Неужели он был столь бесчувственным?

— Тебе их жаль? — спросила девушка.

— Я не знаю, — спокойным тоном ответил мужчина, опираясь рукой о борт лодки. — Скорее, я начал осознавать, что же совершил.

— И что же ты совершил?

— Много глупостей, — признался он.

В какой именно момент он встал не на тот путь? Когда начались эти бесконечные убийства? Всё это настолько поглотило его, что он потерял своё истинное «Я». Он не только убивал невинный людей, маленьких детей, но и убил человека внутри себя. А затем единственного человека, который был ему так дорог. Которого любил всем сердцем.

Лишь слабый, еле ощутимый порыв ветра колыхнул край капюшона, и Мадара увидел чёрные волосы. Они слегка завивались у виска будто от сильной влажности, и этот вид завитушек заставил его задержать дыхание. Веки отяжелели и опустились подобно свинцу, и Учиха не был в силах больше смотреть на девушку. Её лицо снова было в тени, когда он сумел открыть глаза.

— Ты знаешь, куда ты направляешься?

— Знаю, — ответил он, выпрямив спину и смотря вдаль, где всё ещё плавали свечи. — Это мой последний путь. Я умер.

— Ты расстроен?

На этот вопрос, пожалуй, он тоже не знал ответа. Был ли он расстроен от того, что его существованию пришёл конец? Он не сумел воплотить свой план в жизнь. Он проиграл столь долгожданную битву. Желал ли он попробовать снова или продолжить свой путь? Скорее всего — нет.

— Не знаю, — честно ответил он, прикрывая глаза. — Наверное, нет.

— А чем ты расстроен?

— Что в своё время принял одно неверное решение.

— Какое?

Этот голос сводил его с ума. Он был рад его услышать, но в то же время некая боль отдавалась в его сердце с каждым новым словом. Готов ли он признаться наконец-то самому себе? Признаться в том, что совершил тот страшный грех? Переступил через себя? Растоптал всё то, что имел, и всё это ради непонятно чего.

— Я не должен был убивать в тот день, — признался он, открывая глаза и пытаясь взглянуть в глаза девушке, что пряталась за капюшоном.

Все свечи будто стали притягиваться к лодке, становясь в разы больше. Огонь от них ясно освещал всё вокруг, и свет падал даже на тонкий бледный подбородок, окрашивая его в тёплый желтый цвет. Чёрные глаза бесстрастно смотрели прямо в глаза Мадаре, но бывалого озорного огонька в них больше не было. Это была она, и в то же время и не она.

— Что ты чувствовал, когда убивал всех их?

— Ничего.

— А что ты чувствовал, когда убил меня?

Мадара опустил голову, не в силах смотреть ей в глаза. Это было впервые, когда он опускал перед кем-то взгляд. Некогда сильный, бесстрашный и отважный, он был бессилен перед своим прошлым. Его губы сжались в тонкую линию, а затем он, будто вновь надев свою маску, поднял голову и с горькой усмешкой посмотрел ей в лицо.

— Самое забавное, что именно ты со мной в одной лодке. Это таким образом издеваются надо мной?

Он не хотел быть слабым. Даже перед лицом своей смерти он не был слабаком, ведь обещал быть сильным ещё в детстве, когда на его глазах умирала мать. Он каждый день вытачивал себя, подобно скульптуре, тренируя не только своё тело, но и дух. Учиха никогда не открывался человеку, делал всё возможное, чтобы его истинные чувства остались никому неведомы. И сейчас он не собирался их показывать. Не собирался падать в грязь лицом и казаться слизняком.

— Это действительно забавно, — спокойным голосом ответила она. — И всё же ты не ответил на мой вопрос. Что ты чувствовал, пронзая моё сердце клинком?

— Ничего.

Его голос не дрогнул, как и ни единый мускул на лице. Он смухлевал, сказав неправду, но теперь уже никто не узнает об этом, так ему казалось.

========== Первая встреча ==========

Он не раз вспоминал их первую встречу. Это время было достаточно жестоким, и сердца людей были наполнены агрессией и страхом. Их клан постепенно умирал из-за бесчисленных битв, которым не было конца. Некогда сильные Учиха бились из последних сил, чтобы отвоевать свои территории и защитить свою честь. Каждое сражение приносило горе в новую семью, а реки крови лились столь часто, что окрашивали земли в бордовый цвет.

В воздухе постоянно витал запах смерти, горя и потерь. Семьи оплакивали погибших сыновей, мужей и маленьких детей. Умирали не только воины, но и безобидные мирные жители. На кладбищах более не было свободных мест, поэтому тела погибших товарищей они сжигали на соломе.

Молодые женщины устали носить траур. Их лица постоянно были заплаканные и опухшие, а в глазах более не было никакого огня. Их поселение было в отчаянии, и ничто не могло скрасить серых дней.