«Дома скрипят и трещат, Кэрри. Они стонут вместе с ветром. Ни в одном доме никогда не бывает полной тишины».

И все же лучше проверить.

— Элоди! Это ты? — окликаю я с нижней ступеньки. — Ты это слышала?

Она не отвечает, и мое воображение разгорается с новой силой. Она мертва. Убита призраком старого параноидального ублюдка, который жил здесь до того, как Рэн купил этот дом.

— Элоди! Какого черта?

— Я иду! Секундочку! — Она перегибается через перила на самом верхнем этаже лестницы. Я мельком вижу ее светлые волосы, а затем девушка снова исчезает.

Секунды тянутся, превращаясь в минуты, и мой разум цепляется за ноты. Обрывки бумаги разлетелись повсюду, заскользили по половицам и, крутясь в воздухе, приземлились на ковер у окна. В тот же момент, как Дэш войдет и увидит беспорядок, он поймет, что кто-то побывал в его комнате. Каким-то образом он узнает, что это была я. Я никогда не смогу пережить унижение, если он поймет это. В конце концов, я больше не могу думать об этом. Вопреки здравому смыслу, снова поднимаюсь по лестнице. На полпути слышу голос, и моя кровь тут же леденеет. Это голос Рэна. Я бы узнала его где угодно.

Мчусь вверх по оставшимся лестничным пролетам, в отчаянии и панике.

— Элоди! О боже, Элли! Я думаю, что он в доме! Давай, шевелись! — Элоди снова появляется из-за перил. — Я услышала голос. Я ничего не вижу, но мне кажется, что он в... О БОЖЕ! ЧЕРТ!

Я чуть не скатываюсь на заднице вниз по лестнице.

Рэн Джейкоби, словно призрак, одетый во все черное, стоит на площадке верхнего этажа, прямо рядом с Элоди.

— Привет, Кэрри. Да, я здесь.

Как, черт возьми, я не заметила, как он вошел? Как давно парень здесь? Почему мое сердце поднимается, а не опускается? Я делаю глубокий вдох, пытаясь успокоиться.

— Тебе должно быть стыдно за себя. Я говорила тебе держаться от нее подальше, а ты идешь и крадешь ее телефон? Да ты просто с ума сошел.

— Боже. Остановись. С меня хватит визга на одну ночь, спасибо. Обратный путь из Бостона был ужасен. Мне пришлось идти пешком всю дорогу из города, потому что водитель такси не захотел подниматься в гору. А потом я прихожу домой и обнаруживаю здесь двух мелких воришек, крадущихся в темноте.

Я бросаюсь к Элоди и беру ее за руку, игнорируя Рэна.

— Ты получила то, за чем пришла?

Глаза Элоди широко раскрыты от шока.

— Да.

— Тогда давай выбираться отсюда.

— Элоди, подожди. — Рэн отталкивается от стены. — Вот. Возьми книгу. Я хочу, чтобы она была у тебя. — В руках у него действительно книга — маленький томик в кожаном переплете с позолоченными краями, которые блестят в лунном свете.

Черт. Может быть, еще есть время спасти мою подругу от этого кошмара. Если бы только Мара осталась рядом и отговорила меня от влюбленности в Дэша, тогда я не была бы сейчас такой сломленной. Я знаю, что это безнадежно, но должна хотя бы попытаться.

— Не надо! Помнишь Персефону? Она приняла те гранатовые зернышки из Аида и обрекла себя на долбаный подземный мир. — Ладно, это прозвучало слишком мелодраматично из моих уст, но мы говорим о Рэне Джейкоби. Каким бы кошмарным существом он ни был, я вполне могу представить его королем подземного мира.

Рэн улыбается мне, и мою кожу покалывает от злобы, проступившей на его лице.

— Я ценю твое сравнение, но ты слишком драматизируешь ситуацию. Это всего лишь книга. В ней нет ничего волшебного. Или... скорее, это волшебство в том же смысле, в каком волшебны все книги. Но это вряд ли свяжет ее с адом.

— Элоди. — На этот раз я сильнее тяну подругу за руку. Она едва удерживается, чтобы не упасть с лестницы и не приземлиться на задницу. Я испытываю облегчение, когда подруга, наконец, сдается и поворачивается.

Только когда мы выходим на улицу, когда ледяной северный ветер дует нам в лицо, и мы бежим к «Файрберду», я замечаю дурацкую книгу в ее руке.

ГЛАВА 43

ДЭШ

Мой телефон звонит восемнадцать раз по дороге домой. Пятнадцать из этих звонков от моего отца. Его голосовые сообщения граничат с истерикой. Первое начинается льстиво, прося меня вернуться и быть вежливым хоть раз в моем испорченном существовании. К пятнадцатому сообщению он покончил с криками и воплями, которые так часто звучали в сообщениях с пятого по четырнадцатое, и перешел к тихой и смертельно-ледяной ярости.

— Больше никакого Вульф-Холла. Больше никакого положения в «Ловет Истейт». Никакого титула. Никакой дорогой машины. Утром первым делом пригони «Мерседес» в Бостон, Дэшил. Я его забираю. Ты официально отлучен, мальчик.

Пакс морщится, втягивая воздух сквозь зубы, когда я проигрываю сообщение по громкой связи в машине, но я отмахиваюсь от него, потому что это хрень. В новогоднюю ночь мне исполнилось восемнадцать. Теперь он не может заставить меня что-либо сделать. Он может сам приехать и забрать свой уродливый «Майбах», если хочет забрать его обратно. Единственное место, куда я поеду на нем — это гребаный овраг. Стойте. Поправка. Я столкну его в овраг. Если собираюсь совершить самоубийство в машине в ближайшее время, то уж точно не в чем-то таком банальном, как гребаный «Майбах».

Пока Рэн скупал бары и дома за пределами кампуса, я разумно вкладывал свои деньги. Все деньги, которые я получил за эти годы, были вложены в фондовый рынок. Я получил приличную прибыль с каждого пенни. Если мой старик думает, что я приползу обратно в Суррей с поджатым хвостом, то он глубоко заблуждается.

Остальные звонки с номера, который я не узнаю. Идентификатор вызывающего абонента гласит: «Реконструкция и ремонт дяди Боба». Первые два раза я переключал его на голосовую почту, но звонивший не оставлял сообщения. Когда мой телефон звонит в третий раз, Пакс стучит по рулю «Чарджера», оскалив зубы.

— Черт возьми. Просто ответь, парень, или я выброшу эту чертову штуку в окно. От непрекращающейся вибрации у меня начинается мигрень.

Я закатываю глаза, но воспринимаю угрозу всерьез. Пакс не угрожает, если только не планирует довести дело до конца.

— Да?

— Дэшил. — Холодный голос на другом конце линии неожиданно заставляет мою руку пульсировать. Мое тело помнит владельца этого голоса, прежде чем я собираю воедино, кому он принадлежит. И тут я вспоминаю.

— Ох, отлично. Ты.

— Я, — соглашается Олдермен. — Дядя Боб. Твой дружелюбный местный автомеханик звонит с напоминанием о том, что скоро должна произойти замена масла.

— Ну что ж. Как бы мне ни хотелось поболтать, дядя Боб, на самом деле я этого не сделаю. Я скорее отрежу себе язык, чем еще раз поговорю с тобой…

— Дело сделано, — говорит он, громко вздыхая.

Я хмурюсь.

— Что значит «сделано»?

Олдермен цокает.

— А я надеялся, что ты проницательный семнадцатилетний парень.

— Восемнадцатилетний.

— Поздравляю, — говорит Олдермен. — Ты добрался до очередного дня рождения, не убив себя случайно.

— Есть ли какая-то цель во всем этом, или ты просто хотел позвонить, чтобы обрушить на меня оскорбления?

— Я позвонил, потому что хотел убедиться, что мы по-прежнему на одной волне, теперь, когда обстоятельства Карины изменились.

Олдермен ничего не говорит. Я жду. После долгого напряженного молчания, наполненного раздражением, мужчина говорит:

— Уверен, ты прекрасно понимаешь, о чем я говорю. Я только что разговаривал по телефону с Кэрри. Сказал ей, что ее имя очищено. Ситуация в Алабаме больше не является для нее проблемой. Ее личное дело закрыто. У нее не будет никаких проблем, если ее остановят копы…

Я наклоняюсь вперед, игнорируя любопытное выражение лица Пакс.

— Подожди, что?

— Почему ты вообще так удивляешься? — рычит Олдермен. — Она только что сказала мне, что находится на вечеринке с парнем. Неужели ты думаешь, что я поверю, что парень — это не ты?

— Я весь вечер был в Бостоне на благотворительном мероприятии. Мы с Кэрри... — Я обрываю себя, когда вспоминаю, что Пакс сидит рядом со мной. Однако он знал, что мы были вместе, и достаточно проницателен, чтобы понять тот факт, что мы расстались вскоре после этого. — Мы с Кэрри перестали встречаться, как я и обещал.