Заметив на пороге нежданных гостей, Куренай широко раскрыла свои заспанные глаза, а уже через секунду раскрыла свои руки, заключая Кицунэ в объятья. Кицунэ замерла на месте, пребывая в шоке, но затем обняла женщину в ответ. Как бы Куренай не выглядела измученной, она всё же была рада видеть на пороге своего дома гостей, которых явно не ожидала.

— Мне никто не сказал, — проговорила она, отстраняясь и качая головой. — Почему мне никто не сказал?

Она с недовольством взглянула на Какаши, который рассеяно стал чесать пальцем подбородок. Было видно, что он слегка раскаивался в том, что действительно забыл сказать Куренай о том, что Кицунэ наконец-то пришла в себя. Женщина продолжала с неверием смотреть на гостью, которая так неожиданно появилась у неё на пороге.

— Ну… — протянул Какаши.

— Это же просто чудо, — произнесла Куренай, хватая Кицунэ за руку и затаскивая внутрь.

— Эм, привет, — поздоровалась Кицунэ, оказавшись в просторной прохожей.

— Я так давно тебя не видела, — пробормотала хозяйка дома, всё ещё не в силах прийти в себя после увиденного. — Боже, это правда ты? Мне не мерещится?

— С утра всё ещё была я, — с лёгкой улыбкой ответила девушка.

— Ну, вы общайтесь, а я пойду, — произнёс Какаши, прикрывая за собой дверь.

Эти слова отрезвили обеих, и они тут же повернули головы в сторону входа, где на пороге всё ещё стоял Хатаке. Он прикрыл глаза, слегка улыбаясь через маску, и махал на прощание рукой. Куренай, которая до сих пор ещё пребывала в некотором пространстве, с непониманием смотрела на уходящего мужчину, а когда за ним захлопнулась дверь, то перевела свой взгляд обратно на Кицунэ.

— Почему он не остался?

— Дела, — ответила девушка, пожимая плечами и закатывая глаза. — Хокаге ведь.

Куренай усмехнулась этому высказыванию, а затем покачала головой, рассматривая гостью. Они обе стояли и смотрели друг на друга, отмечая изменения, которые произошли за эти года. Только когда в соседней комнате раздался детский плач, Куренай будто очнулась от своих мыслей и побежала на крик. Кицунэ же тем временем разулась и на цыпочках прошла за ней, заглядывая в открытую комнату, где стояла детская кровать.

Эта небольшая комната была полностью выделена под детскую, о чём свидетельствовала детская мебель и различные игрушки, лежащие на полу и на полках. Их было так много, что Кицунэ на мгновение растерялась, а затем начала искать в интерьере отличительные цвета, чтобы понять пол ребёнка. Она была столь шокирована известием о том, что у Куренай родился от Асумы ребёнок, что пропустила момент, когда упоминался пол ребёнка. Или же ей и вовсе об этом забыли сказать?

Беглый взгляд прошёлся по шторам, которые были оранжевого цвета, а затем по детскому коврику на полу, который был жёлтый. Нахмурившись, Кицунэ попыталась заглянуть в кроватку, чтобы разглядеть лицо малыша. Вытянув голову, всё ещё продолжая стоять на пороге комнаты, девушка наблюдала за тем, как Куренай подняла маленького ребёнка на руки, пытаясь успокоить.

Первое, что она заметила, — это огромные щёки, как у хомяка, набитые зерном. Это выглядело так мило, что у Кицунэ сжалось сердце, а непонятные ранее чувства нахлынули на неё. Ей захотелось подойти и прижать к себе этого плачущего ребёнка, хотя раньше она отстранялась от детей. Но этот малыш был совершенно другой. Чёрные кудрявые волосы были явно унаследованы от матери, и придавали ребёнку ещё более сказочный вид. Когда ребёнок открыл свои глаза, то Кицунэ ещё больше удивилась схожести с Куренай.

— Твоя маленькая копия, — прошептала Кицунэ, не отрывая от ребёнка восторженного взгляда. — Он такой хорошенький.

— Она, — поправила Куренай, оборачиваясь к гостье. — Это девочка.

— Девочка, — завороженно повторила Кицунэ, смотря на маленькую ручку, которую малышка вытащила и сжала в кулачок. — Как назвала?

— Мирай.

— Красивое имя.

— Так решил назвать Асума, — с горечью в голосе ответила женщина.

Кицунэ моргнула, а затем улыбка померкла на её лице. Она видела, какую боль в этот момент испытывала Куренай, упоминая о погибшем возлюбленном. Девушка и представить не могла, как тяжело себя чувствовала подруга, оставшись одна без поддержки, когда необходимо растить и воспитывать ребёнка. Внешность женщины изменилась со временем, но Кицунэ подумала о том, что большие перемены произошли именно после смерти Асумы.

— Мне очень жаль, — произнесла Кицунэ. — Как ты справляешься?

— Тяжело, — призналась она, укачивая девочку, которая прикрыла глаза и начала засыпать. — Но я рада, что у меня осталась его частичка. Это не даёт опускать мне руки. В трудные минуты я смотрю на Мирай и понимаю, что Асума, хоть и на небе, но всё равно остаётся со мной. Он присматривает за нами.

Поджав от жалости губы, Кицунэ кивнула и ступила в комнату, подходя к кроватке. Оказавшись ещё ближе, девушка стала разглядывать девочку вблизи, поражаясь тому, какое умиление вызывает маленький ребёнок. В ней зародилось острое желание взять ребёнка на руки, ощутить его нежную кожу и услышать недовольный голосок. Сопротивляясь своим желаниям, Кицунэ заломила руки за спиной, не позволяя себе даже дотронуться до нежной пухлой щеки.

Мирай успокоилась и заснула на руках, и тогда Куренай уложила её обратно в детскую кровать, накрыв тоненьким одеяльцем. Пухлые розовые губы слегка причмокивали во сне, а затем Мирай замерла, погрузившись в более глубокий сон. Смотря на столь милого ребёнка, Кицунэ на мгновение задумалась о том, все ли дети в таком возрасте такие завораживающие и милые, и с этой мыслью перед глазами предстал маленький Какаши, который так же мог спать в своей кроватке, причмокивая пухлыми губами.

— Никогда не думала, что дети бывают такими…

— Милыми?

— Не то слово, — усмехнулась Кицунэ, отстраняясь от кроватки. — Прекрасными.

— Это пока они не начинают капризничать и кричать, — фыркнула Куренай, поправляя край одеяла. — Пока она спит, у нас есть время. Чай?

— Не откажусь.

— Тогда пошли на кухню.

Кицунэ последовала за Куренай на кухню, и когда хозяйка указала на стул, то послушно села. Пока Куренай ходила по кухне и заваривала чай, Кицунэ успела осмотреться и отметить, что даже с ребёнком в этом доме было довольно чисто и опрятно. Все вещи были разложены по местам и ничего не валялось на столешнице. Посуды так же не наблюдалось в раковине, а все детские приспособления — в виде сосок и тому подобное — было помыто и аккуратно сложено на углу раковины.

Уже через минуту на столе стояли две чашки с горячим чаем, и девушки начали разговор. Кицунэ начала расспрашивать подругу о том, как она живёт и как изменилась жизнь с того времени, когда они виделись в последний раз. Куренай отвечала довольно открыто, рассказывая всё в подробностях и делясь переживаниями, и Кицунэ поняла, что долгие годы эта женщина никому не высказывалась, оставляя все чувства и переживания при себе. Когда все новости были рассказаны, между ними повисло неловкое молчание, и Кицунэ поняла, что теперь настала её очередь.

— Ну, а как ты? — наконец-то задала этот вопрос Куренай, посматривая на собеседницу сквозь пар от чая.

Кицунэ вздохнула, не зная с чего начать. На протяжении всех этих недель она думала, что же на самом деле творилось внутри неё, но это было сложно описать словами. Ей казалось, что её проблемы были наподобие маленькому шару из снега, который начал скатываться с заснеженной вершины, с каждым разом лишь увеличиваясь в размерах. Прошёл не один день, а она так и не могла принять правду и продолжить жить.

— Всё сложно, — призналась девушка, прикрывая глаза. — Всё мне кажется чужим. Я будто выпала из жизни, а теперь меня поставили на ноги и сказали идти, делать вид, будто ничего и не произошло.

— Но прошло уже слишком много времени, — ответила Куренай, понимающе кивнув.

— Слишком много, — выдохнула Кицунэ. — Той жизни, которая была раньше, больше не существует. Меня той из прошлого больше нет в этом времени. Всё изменилось, все люди поменялись, а я будто выдернута из другого измерения. Я не могу привыкнуть к обстановке, которая меня окружает. Я не могу привыкнуть и принять новую себя.