Его рука лежит на моем затылке, и Купер наклоняет мою голову ровно настолько, чтобы я посмотрела на него.

— И она не ошиблась, Эв. Ты сильная. Она была оптимисткой, но ты настоящая.

Я усмехаюсь.

— Настоящая, то есть типа я ненавижу мир?

— Настоящая. Во всех отношениях.

Купер придвигается ближе ко мне и губами касается моих, заставляя мое сердце биться быстрее. Я делаю глубокий вдох, желая, чтобы он снова поцеловал меня.

— Нам нужно немного поспать.

— Нужно. — Я киваю, разочарованная, пока он не прижимается своими губами к моим и не целует меня так чертовски крепко, потому что знает, что мне этого хочется. Мы кусаемся и тянем, оставляя синяки на губах друг друга.

Купер тоже этого хочет.

Мы оба жаждем боли.

Глава двадцатая

КУПЕР

Дни и ночи наполнены почти безостановочным сексом. Кажется, мы не можем оторваться друг от друга. И правда в том, что не думаю, что кто-то из нас хочет этого.

Вода все еще теплая, мы оба чистые, а Эверли лежит обнаженная между моих бедер, ее голова покоится на моем здоровом плече. Мое другое плечо чувствует себя лучше, но я все равно надеваю повязку.

— Одна неделя. Мы здесь уже неделю.

Ее рука лежит на моем бедре, и Эв нежно поглаживает меня под водой.

— Знаю. Это кажется вечностью и всего лишь парой часов одновременно.

Мы впали в некую рутину. Снег начал таять, и в последнее время мы нагревали его для наших ванн, пользуясь тем, что он еще не сошел. У нас все еще остается много консервов. Воды в доме давно нет. Мы приносим ведро воды, чтобы смыть воду в туалете, и еще одно, чтобы мыть руки в течение дня.

Но в основном мы трахаемся.

Это неправильно. Мы оба это знаем, но это приятно и помогает скоротать время.

В глубине души я напоминаю себе, что для нее я всего лишь утешение. Член на замену. Даже если это неправда. Мне просто нужно держать это там, в глубине моего сознания.

Боль в плече не так мучительна, как мое предательство по отношению к Лиаму. Он был моим лучшим другом, моим братом, а я накинулся на его девушку, в то время как его тело разлагается, погребенное под несколькими футами снега.

— Так что насчет этой татуировки? — Я провожу рукой под ее грудью над сексуальной татуировкой в виде розы со словами «Пусть будет так», написанными курсивом.

Эверли на мгновение напрягается, и я знаю, почему. И все же спрашиваю. Потому что мне нужна эта боль.

— У нее тоже была такая.

— Я знаю.

Эверли наклоняет голову и смотрит на меня, ее губы изгибаются в полуулыбке.

— Пожалуйста, не напоминай мне, что ты видел грудь моей сестры.

Мы гребаные извращенцы.

Но это лучше, чем просто игнорировать очевидное, верно? Чем жить в отрицании?

— Я много раз видел ее в купальнике.

Эверли пожимает плечами, принимая этот ответ, и снова смотрит на переднюю часть ванны.

— О.

— И я видел ее сиськи, — добавляю я, покусывая ее ухо.

— Ты придурок. — Она щиплет меня за бедро, но несильно.

Я смеюсь, но потом Эверли поворачивается и садится на колени между моих ног.

— Ты использовал мою сестру, чтобы заставить меня ревновать?

Ее глаза потемнели еще больше, когда она смотрит на меня в ожидании ответа. Я вздыхаю, потому что это игра, в которую мы играем. Баланс боли и удовольствия. Эверли хочет трахаться, но сначала хочет, чтобы было больно. Сильно.

Я вижу это в ее глазах.

— Я уже говорил, что в тот первый день, когда познакомился с ней, это было для того, чтобы разозлить тебя. Но после этого, нет. Я не хотел причинять тебе боль. Или ей.

Эверли думает, положив руки мне на грудь.

— Я ревновала, когда она говорила о тебе. Завидовала. И не признавалась в этом даже самой себе.

Интересно, чувствует ли она, как быстро забилось мое сердце при ее признании?

«Сделай так, чтобы было больно».

Эв наклоняется вперед, ее губы касаются моей шеи, оставляя поцелуи на моей коже и спускаясь по моей груди.

— Она говорила, как нежно ты целовал ее. — Ее губы касаются моих. — Я ей не поверила. Я всегда думала, что ты будешь жестким, требовательным. — Она осторожно целует меня в губы, и я позволяю ей продолжать. — Как со мной.

— Я же говорил, что с тобой все по-другому.

— Слышав, что ты был нежен, я завидовала ей, несмотря на то, что никогда не была большой поклонницей нежности.

Мои глаза открываются, и я смотрю в ее глаза.

— Ты этого хочешь?

Эверли качает головой.

— Нет. Боже, нет. Не меняй то, как ты целуешь меня.

Наклоняюсь вперед, обнимаю ее одной рукой за талию и крепко целую в губы, убеждаясь, что она чувствует меня. Я уже возбужден, и она трется своей киской о мой член, атакуя мой рот.

— Я жутко ревновала каждый раз, когда Ария говорила об этом. — Эверли кусает мою нижнюю губу и шепчет мне на ухо: — Она рассказала мне, как ты заставил ее кончить.

Боже. Это полная жесть.

— Было дело.

— Но у вас не было секса.

— Необязательно заниматься сексом, чтобы заставить кого-то кончить.

Она скользит рукой вниз по моей груди к твердому члену, крепко сжимая его.

— Знаю. Ария сказала, что у нее никогда не было такого невероятного оргазма. Это вызвало у меня любопытство и злость. Поэтому сказала ей, что это отвратительно, что я не хочу слышать о ее сексуальной жизни.

Она гладит мой член.

— Это, наверное, к лучшему.

— Ей было неприятно, потому что мы всегда все рассказывали друг другу.

Я обхватываю рукой ее затылок и притягиваю к своим губам для поцелуя, пока Эв продолжает гладить меня.

— Позволь мне войти в тебя.

Эверли просто продолжает дрочить мой член, оседлав мои бедра.

— Вы с Лиамом говорили обо мне?

— Что? — Я отстраняюсь и смотрю ей в глаза. — Нет.

— Он никогда не говорил о нашей сексуальной жизни?

Ей это нужно.

— Нет. Не говорил. — Я притягиваю ее обратно к себе, но не целую. Эверли прижимает кончик моего члена к своему влажному входу. — Хотя я слышал, как вы трахаетесь через стену. Знаю, что ты кончала не каждый раз и когда была стервозной на следующий день, я всегда знал, почему.

Эверли задыхается, когда скользит вниз по моему члену, я наполняю ее.

— Он просто был занят.

— Тогда он не должен был трахать тебя в те ночи.

— Мне нравилось, когда он был внутри меня.

Я рычу и крепче сжимаю ее волосы. Она стонет мне в рот, целуя меня.

— Ты ведь хотела кончить.

— Он заставлял меня кончить.

— Не все время. — Резко вхожу в нее, стараясь попасть в то идеальное место внутри. Она кусает меня за плечо, прижимаясь ко мне, и мне все равно, что она давит на мое больное плечо.

Потому что говорить об этом — о том, что я лежал в своей постели и слушал их, надеясь, что она не кончит, и думая обо всех способах, которыми я мог бы подарить ей оргазм — это гораздо больнее.

— Почему ты не занимался сексом с Арией?

Эверли знает, почему. Мы оба знаем.

— Она хотела этого. Я знаю, что хотела. И все время говорила об этом, но также говорила, что ты считаешь, что следует подождать, и ты убедил ее в этом.

Отпускаю ее волосы и опускаю руку под воду между ее ног, нахожу клитор и щиплю его. Эверли откидывает назад голову, пока скачет на мне, положив одну руку мне на бедро, а другой сжимая мой бицепс.

— Ты действительно хочешь знать?

Она резко наклоняет голову вперед и встречается со мной взглядом.

— Сделай так, чтобы было больно, Куп.

Я глажу ее клитор и чувствую, как ее киска сжимается вокруг меня, ее тело начинает дрожать.

— Я знал в глубине души, хотя редко позволял себе думать об этом... — Скольжу пальцем по клитору, приближая ее к оргазму все ближе и ближе. — Если бы я занялся с ней сексом, у меня никогда не было бы шанса с тобой.

Ее киска сжимает мой член, когда ее захлестывает оргазм. Эв впивается ногтями в мою руку и бедро, пока я глубоко вхожу в нее, в то время как наши губы соприкасаются, на самом деле больше не нуждаясь в разговорах.