– Да ты хоть понимаешь, что теперь будет?! – признаться, я и сама не понимаю, новость оглушила меня.

– Понимаю! – вдруг страшно рявкает Этард, хватает меня за плечи, рывком прижимает к стене. – Прекрати! Я все понимаю. Что сделано, того не воротишь. Главное понять, как поступить дальше.

Глаза прямо адским пламенем горят. Когда-то я его боялась. Еще бы не бояться, сейчас он – настоящее чудовище.

– А ты сбежишь…

– Да не сбегу я! – Он вздыхает, отпускает меня, даже отталкивается, делая шаг назад. – Я же сказал, мне нужно вернуться к вечеру. К ночи… Я очень постараюсь успеть. Думаю, пару часов мне Джон простит. Если вернусь, если все подпишу, то вас не тронут. Я уже подписал. Вы только не лезьте сами, а то Кит может… Он ведь горячий, как… Ты объясни ему, хорошо? – говорит тише и мягче, заглядывая мне в глаза. С усилием сглатывает. – Ладно, я, наверно, все сказал, что хотел. Мне пора.

Качнувшись, делает шаг к двери, ноги держат его плохо.

– Но если ты вернешься, тебя ведь… возьмут под арест?

Он фыркает невыносимо язвительно.

– Ты останешься вдовой, Айлин, – бросает через плечо, отвернувшись. – Замуж, что ль, выйди по-человечески… – вздыхает.

За измену казнят.

– Нэт! – теперь уже я хватаю его, разворачиваю к себе, пытаюсь развернуть, мне его не сдвинуть.

– Не надо, – просит он. – Ты присмотри за Китом. И потом, Айлин, не вздумай приходить ко мне… Прости, что все так…

Шумно втягивает носом воздух, отцепляет мои руки. Чуть тянется ко мне, наклоняется, даже кажется, сейчас он меня в лоб поцелует. Но нет. Просто отпускает. Отворачивается.

Я стою, смотрю, как он, шатаясь, уходит.

Все так безумно, что в ушах звенит.

– Он уже был здесь?

Гордан Макинтайр, лорд-дознаватель, приехал после обеда, уставший, весь в грязи, промокший. Утром, как Этард уехал, зарядил дождь, и все лил… Начало лета вроде бы, но дороги размыло еще с весны, и не просохнут никак.

Гордан один, без «своры», что, пожалуй, удивительно.

Впрочем, один – значит, арестовывать меня не станут. Не сейчас, по крайней мере. Значит, пока Гордан хочет поговорить.

– Был, – согласилась я. Если добрался сюда, то наверняка тоже побывал в Оване и сам все знает. – Может, хоть ты мне расскажешь, что происходит?

Гордан тяжело вздохнул. Оттер воду с лица.

– Есть что выпить, Айлин? А то я под этим дождем…

– Конечно, есть, – согласилась я. – Заходи.

С Горданом мы не то чтобы друзья, но отношения всегда были добрыми. Чего не скажешь о его отношениях с Этардом… там все очень сложно.

Гордан снял мокрый плащ, стряхнул с себя воду как мог, зябко передернул плечами. Пошел за мной в гостиную и там устало упал в кресло, вытянул ноги к разгорающемуся камину, и руки тоже, с наслаждением закрыл глаза.

Видно было, он тянет время, не очень-то знает, как подступиться к делу. Или знает, но это ему не нравится.

– Мерзкая погода, – пожаловался, глядя на огонь, – снова колени болеть будут.

– Мерзкая, – согласилась я снова.

Внезапно подумала, что Этард еще весь день сегодня в дороге, до темноты вряд ли успеть. И там вряд ли кто предложит ему посидеть у горящего камина.

Если только все это правда.

– Это ведь правда, Гордан? – спросила я. – То, в чем его обвиняют?

– Измена? – он усмехнулся с сарказмом.

– Майрет, – сказала я. – Нэт действительно сделал это?

Гордан повернулся ко мне. Его губы дрогнули, раскрылись на вдохе, но слов не вышло. Он поджал губы снова. Долго смотрел на меня, словно это я пришла к нему и чего-то от него хочу, а он все надеется, что я отстану.

– А ты как думаешь, Айлин? – сказал наконец.

– Я? Меня ведь там не было. Я отлично знаю Нэта, он шанса не упустит… но это, мне кажется, слишком даже для него.

– Вот и меня там не было, – вздохнул Гордан, потер подбородок задумчиво. – Джон в ярости, рвет и мечет. У них с Нэтом в последнее время вообще все сложно, а теперь и вовсе… Джон его на месте хотел убить. Шкуру спустить грозился, прямо по-настоящему, как Джангаши. На дыбу его…

Гордан сморщился.

– Его пытали? – сказала я тихо.

– Да на кой черт его пытать, если он во всем сразу готов признаться? Ничего не отрицает, все готов рассказать.

– Но ты сомневаешься?

Принесли крепкого горячего грога, как Гордан любит. Он взял, обхватил ладонями, отпил немного и несколько минут молчал, делая вид, что греется.

– Неважно, во что я верю, Айлин. Но через неделю Нэта казнят. Это решено, и с этим ничего не сделать. Джон ничего не желает слушать и… неважно. Он всегда относился к Нэту как к брату, а теперь… Нэта казнят. За месяц-другой Джон мог бы остыть, но тут не хватит. Поэтому стоит подумать о том, что будет с тобой и Китом. Я привез тебе бумаги, подпиши все. Киту я написал, сам еще заеду к нему, поговорю. Кит горяч, но ты ведь разумная женщина, ты все подпишешь.

– Подпишу, – согласилась я. – Тебя что-то смущает?

Гордан отхлебнул из кружки, откинулся на спинку кресла.

– Не знаю, – сказал он. – Что-то не так, но я не могу найти концов. У меня не то что доказательств, но даже толковых предположений нет. Только чутье… Хотя чутье меня никогда не подводило.

– Ты думаешь, он не виноват?

– Сложно думать, что он не виноват, если его застукали утром без штанов в постели с Майрет. А до этого, вечером, видели, как они о чем-то шептались в саду. Все, как бы, однозначно. Я даже не знаю, что может быть не так. Но что-то не так. И Нэт ничего не пытается отрицать.

Я покачала головой. Не знаю… Все это слишком. Этард никогда не отличался благоразумием, особенно когда дело касалось женщин. Ходят слухи, что нет женщины при дворе, которая бы не спала с ним. И Майрет давно не ребенок, красавица, но… Я не знаю тоже.

– И что теперь ждет Кита? – спросила я. – Герцогом Арраншира ему не быть?

Гордан нахмурился, потер ладонью колено.

– Думаю, все зависит от того, как Кит поведет себя. Лучше сейчас вообще не показываться Джону на глаза, Кита он к себе не требует. Тебя, кстати, требует. Но ты тоже подожди хоть пару дней, не стоит ехать сразу, а то под горячую руку попадешь. Пока Джон обещал мне, что если Кит прилюдно откажется от отца, то его не тронут. Будет герцогом. Отправят, может быть, на год-другой послом в Эларсу или куда-то еще, чтобы не мозолил глаза. Но потом вернется, и все будет по-прежнему.

Холодок внутри от этих слов.

– Кит не откажется.

– Надо, чтоб отказался, – Гордан покачал головой. – Пусть не прилюдно, пусть просто перед Джоном, пусть подпишет. Хоть так. Хоть скажет, что ничего не знал и не ожидал, что поступок отца поразил его в самое сердце, ранил, что сложно поверить… Джон любит такие слова. Поговори с Китом, Айлин, объясни ему. Потому что если он будет упорствовать, то может лишиться головы тоже. Смотри, как бы и ты вместе с ним… А то ведь тебе придется отказываться не только от мужа, но и от сына…

– Нет! – прервала я. – От Кита я точно отказываться не буду. Уверена, до такого не дойдет. Я поговорю с ним. Поговорю с Джоном. Значит, он хочет видеть меня?

Гордан совсем уж нахмурился, его длинные тонкие пальцы напряглись, вцепившись в кружку.

– Упирай на то, что ты обманутая жена. Сама пострадавшая сторона в этом деле. Что ты в ярости и не простишь… ну, без перегибов. Ты и сама знаешь, как себя вести, не мне учить. Скажу только, от траура тебе лучше отказаться. Уехать куда-нибудь, пока не уляжется… сейчас лето, так поезжай к морю, отдохни. И… если что… Айлин…

Он как-то так вздохнул, особенно тяжело, неуверенно, поставил кружку на столик, встал, даже шагнул ко мне.

– Я хочу, чтобы ты знала, Айлин… Ланни… – его голос вдруг сел, дрогнул, Гордан кашлянул. – Что я всегда готов… Что… Готов предоставить тебе защиту.

Ох ты ж… я даже опешила. Это было бы смешно, не будь… сейчас мне не до смеха.

– Не стоит, Рон.