Сквозь щель в плотном занавесе было видно только край арены и темноту, но Фитч знал: вылетит из тонкого горла последняя нота, растворится под куполом – и на арену хлынет шум аплодисментов, свист и крики «Браво!». Или только свист, как предсказатель очередного наказания. Нет, только не в этот раз. Сегодня Айрони пела так, словно завтра никогда не наступит. И даже не видя ее, Фитч знал – каждое перышко на прямой напряженной спине дрожит от страха.

– Хватит углы обтирать! Кавалли! Ваш выход следующий! По местам, по местам, уроды! А ты что тут забыл? Работы мало?

Фитч еле успел пригнуться – кнут свистнул над самым ухом и хлопнул о тяжелую портьеру, вырвав из нее облачко пыли. Броуни ругнулся, но мальчишка уже подхватил ведро, тряпку и, тяжело топая разношенными ботинками, помчался к выходу. Там вовсю гремели цепи подъемного механизма: во время антракта на арену крысы выкатят Колесо.

Здоровенные, каждая Фитчу почти по пояс, крысы щелкали зубами и то и дело скрипели несмазанными суставами. Смахнуть дорожную пыль с железных ступиц, проверить натяжение, подтянуть ремни и, самое сложное, дотянуться носиком масленки до гладких металлических тел. Главное, не промахнуться и с первого раза попасть в сочленение механических суставов. Не попасться самому – тоже задача. Впрочем, за три года службы в цирке Фитч и не такому наловчился. Одной рукой достать из кармана промокший бумажный кулек и, пока крыса тянется к запаху несвежих потрохов, другой просунуть сквозь прутья масленку и закапать масло.

Внутри шатра раздавались взрывы хохота – клоуны выползли на арену. Мерзкие твари, что один, что второй, за медяк готовые удавить хоть мать родную. Фитч не знал точно, чем эта парочка занималась после того, как смывала с лиц нарисованные улыбки, однако Кавалли не зря пользовались особым расположением хозяина цирка. Наглые, глумливые, с редкими рыжими волосами и курчавыми бачками на сытых мордах, братья походили на сторожевых псов. И с явным удовольствием облаивали и своих, и чужих.

Репутация личных прислужников Броуни пованивала хуже скользких кишок, которыми Фитч размахивал перед носом голодной железной крысы. Не удивительно, что остальные артисты клоунов не любили и, чего уж там, откровенно боялись.

За спиной раздался свист кнута, вскрик… Фитч едва не уронил масленку прямо в обод колеса. Одна из крыс тут же воспользовалась моментом и выхватила из руки зазевавшегося служки еду. Он испуганно отдернул руку – пальцы, хвала Палачу, остались целы – и обернулся. Держась за щеку, Айрони стояла перед Броуни. А тот что-то выговаривал ей сквозь зубы.

Улучшив свободную минуту, Фитч стукнул в стену фургончика и, услышав ответное «входи», скользнул за занавеску, прикрывавшую вход. Айрони сидела перед маленьким зеркалом, подвешенным на стену за кусок проволоки. Фитч легко мог увидеть свое отражение в этом осколке, но певунья макушкой доставала почти до потолка, так что ей приходилось складываться чуть ли не пополам.

– Ты как? Он…

– Ничего не заподозрил. – Айрони перестала замазывать синяк гримом и вымученно улыбнулась. – Иначе бы вырвал мне ноги, а тебя, Малыш, скормил крысам.

Фитч обиженно засопел. Она была старше на три года и выше на две головы, поэтому считала, что может называть его так. Впрочем, цирковые долго не живут, так что год здесь идет за пять, а вот рост… Фитч всегда был мелким, и это не раз становилось причиной насмешек. Но ведь он еще может вырасти.

Снаружи послышался шум. Фитч осторожно выглянул в зарешеченное окошко. Оба Кавалли уже успели смыть грим и теперь уныло переминались у бака с Баленом, пока Броуни раздраженно пинал ногой толстую железную стенку.

– Эта туша все-таки сдохла. Найдите нового. И передайте доктору, что на этот раз мне нужен настоящий зверь. Свирепый, чудовищный! Чтоб даже у городских стражей поджилки тряслись при одном взгляде на него. Ну, чего встали? Исполняйте!

– А с этим что делать? – Старший Кавалли поковырял в зубах и сплюнул в бак.

– Скормите крысам.

Фитч почувствовал, как в плечо вцепились острые пальцы, а в ухо – быстрый шепот.

– Не дай им этого сделать, Малыш! Останови их, ну же!

Фитч выскользнул наружу. Броуни уже отчитывал дрессировщика, чьи собаки снова нагадили в проходе. Кавалли с мрачным видом разглядывали поверхность мутной зеленой воды. Видимо, никому из них не хотелось лезть в бак за мертвой тушей. Увидев Фитча, старший нахмурился и окликнул подростка:

– Эй, обмылок! Ты должен был следить, чтоб это чучело не сдохло!

– Но я…

– А теперь оно воняет, как нечищеный нужник. Ну-ка займись этим!

И, довольные тем, что удалось спихнуть грязную работенку с рук, братья направились в свой фургон.

Фитч выдохнул с облегчением. Подошел к баку, стараясь дышать ртом, закатал рукава, взял багор и полез на узкий карниз. Боги земные! Бален и впрямь постарался на славу – такая вонь! Фитч даже сам поверил в то, что тот умер. Кто еще кроме технокрыс мог бы несколько дней питаться падалью и не сдохнуть?

Со стороны могло показаться, что мальчишка пытается нащупать и выловить дохлую тушу. Но длинный багор служил отличным средством передать то, о чем нельзя сказать словами. Вот конец его наткнулся на что-то, затем древко дернулось, едва не выпав из тощих рук. Рывок, еще один. Фитч осторожно потянул багор на себя и трижды легонько ткнул Балена в ответ. Все в силе. Этой ночью они наконец станут свободны.

Цирк – мечта каждого мальчишки. Но откуда деньги у таких, как Фитч? С малых лет он помогал отцу в котельной, но никогда не держал в руках ничего ценнее куска угля. Одинокий работяга предпочитал истратить лишний грош на бутылку горячительного, а игрушками Фитчу служили обломки кирпича и ржавые сломанные шестеренки, подобранные на фабричной свалке. Где уж тут попасть на цирковое представление! Да даже о том, чтобы просто так оказаться в мире порхающих под куполом акробатов, грозных силачей и с ног до головы покрытых блестящей пылью танцовщиц, мало кто из фабричных смел и мечтать.

Фитчу повезло. Или нет. Это с какой стороны посмотреть. Отец продал его Броуни за пару монет. И ушел, не оглядываясь. А внезапно ставший собственностью грозного усатого типа двенадцатилетний Фитч так и стоял, растерянно прижимая к груди драный картуз.

Впрочем, ему тут же нашли дело. Работы в цирке хватает, а рабочих рук – нет. Фитч убирал территорию, кормил животных, выносил помои, прислуживал во время репетиций и чистил клетки. Но не жаловался. Волшебный мир закулисья стал для мальчишки новым домом. Кто б на его месте променял цирковой двор на темную каморку котельной, из узкого окошка которой видна лишь покрытая копотью фабричная стена?

И хоть на само шоу ему было по-прежнему не попасть, Фитч много раз видел на репетициях, как клоуны швыряют друг в друга фальшивое ватное полено. И как маленькие визгливые собачонки ходят на задних лапах. Как взлетают и парят под самым куполом воздушные гимнасты. Он мечтал, что когда-нибудь дорастет из простого «Эй, коротышка!» до настоящего циркового артиста. Его имя будет вписано в афиши, на него будут приходить посмотреть, и ему будут рукоплескать восторженные зрители…