– Пойдём, – сказал он, хватая Миру за руку и указывая на дом.

Неохотно оглянувшись через плечо, Мира вместе с ним поспешила к дому. Из-за треска пламени доносился плач ребёнка.

Должно быть, это Шилпа, подумала Мира.

– Могу я остаться и посмотреть, что будет дальше? – спросила она.

– ИДИТЕ ВНУТРЬ! ВЫ ОБА! МЫ ПОГОВОРИМ ОБ ЭТОМ ПОЗЖЕ! – рявкнул отец Рохана голосом, который плохо подходил ко дню рождения.

Мира высвободилась из хватки Рохана и побрела обратно в дом. Горло пересохло и саднило от дыма, глаза слезились.

Войдя в дом, Рохан и Мира поднялись наверх. Прежде чем открыть дверь в спальню сестры, Рохан остановился на лестничной площадке.

– Мира, тебе пора прекратить свои выходки, – сказал он. – Например… На этот раз ты действительно могла кого-нибудь убить.

Мира посмотрела на свои ноги в зелёных резиновых сапогах. К её глазам подступили слёзы. Нет, она не плакала. Это всё дым виноват.

– Я просто хотела, чтобы вечеринка была зажигательной… – Она умолкла и указала большим пальцем на дверь. – Шилпа больше не плачет. Может, нам стоит вернуться и помочь взрослым?

– Думаю, ты уже напомогалась сегодня, – съязвил Рохан.

– ОТЛИЧНО! – огрызнулась Мира. Слёзы тотчас высохли. Теперь её охватила ярость. – Я знаю, лично ТЫ идеален во всех отношениях! – воскликнула она. – Но прекрати упрекать меня!

– Идеален? Я не идеален, я просто не пироманьяк! – Рохан тоже сорвался на крик. Он выглядел не просто обеспокоенным, как обычно. Он был разъярён. Мире это не понравилось. – Ну почему тебе вечно нужно ВСЁ испортить? Из-за тебя каждый день рождения заканчивается хаосом! – добавил он. – Вспомни побег Великого Змея-малыша в наш восьмой день рождения! Или прошлогодний триумф, когда ты сломала человеку руку, а потом приклеила волосы моего кузена к его лицу!

– Я просто пыталась сделать так, чтобы оно сияло, как в рекламе! – возразила Мира. – Я же не виновата, что реклама дарит нам нереалистичные ожидания стандартов красоты, как говорит моя мама!

– А как насчёт реалистичных ожиданий моего кузена, что волосы не будут приклеены к его лицу? – выпалил в ответ Рохан. Впрочем, выражение его лица тут же немного смягчилось. – Послушай, ты можешь хоть один раз не создавать на нашем дне рождения гигантский беспорядок, который мне потом придётся разгребать?

– Тебе и не нужно его разгребать! – возразила Мира, закусив губу, чтобы не разрыдаться. – Это сделает пожарная команда!

– Р-Р-Р-Р-Р! Я не могу сейчас с тобой разговаривать! Я готов убить тебя! – раздражённо фыркнул Рохан и открыл дверь в спальню сестры. – Уж лучше я проведу немного времени с кем-нибудь более зрелым, чем ты. С МОЕЙ ПОЛУТОРАГОДОВАЛОЙ СЕСТРОЙ!

Громко топая, он прошёл в спальню Шилпы и шагнул к её кроватке, где она безмятежно дремала. Зная, что ей здесь не рады, Мира застыла в дверном проёме, в то же время не желая спускаться вниз, чтобы не столкнуться с яростью взрослых. Отец Рохана только что накричал на неё, но больше всего на свете она боялась мамы Рохана. Её лицо с выражением «Я-Не-Злюсь-А-Просто-Разочарована» было хуже любого крика. Это всё равно как если бы вашу душу искромсали раскалёнными лазерами разочарования.

Лучше остаться здесь. По крайней мере, тут безопасно.

Мира ухватилась за Шилпу, чтобы помочь Рохану, но с ребёнком как будто было что-то не так. Шилпа выскальзывала из рук Миры, словно желе в пластиковом пакете. Охваченная внезапным отвращением, Мира инстинктивно отбросила девочку от себя. Фу! Что это?!

– МИРА! – крикнул Рохан.

«Что я натворила?»

Её сердце ухнуло вниз, словно сорвавшаяся кабинка лифта в шахту. Однако Шилпа, упав на пол, не заплакала. Она села. Её пухлое личико ничего не выражало. Она была почти неподвижна. Рохан встал на колени и протянул руку, чтобы её потрогать.

У Миры отлегло от души. «С малюткой всё хорошо. Я не причинила ей вреда». Она опустилась на пол рядом с Роханом и склонилась над Шилпой.

– Я думаю, с ней всё в порядке, – пробормотал Рохан. – Но почему ты бросила её, как… Ой!

В этот момент Шилпа упала на бок и растаяла на ковре. Всё, что осталось от неё, – это пижамка, несколько клочков розового тумана и россыпь сверкающих пылинок!

– НЕТ! – закричал кто-то из них, а возможно, и они оба в один голос. Время как будто замедлилось.

Пару мгновений они в полной тишине стояли на коленях. Мире казалось, будто она перенеслась за миллион миль прочь от своего тела и теперь смотрела на себя, такую маленькую и яркую, сидящую на ковре рядом с тем местом, где только что была Шилпа.

Теперь там не было ничего, кроме пижамки с Человеком-Пауком, как будто выброшенной в стирку. Мира повернулась и посмотрела на Рохана. Его трясло. Он зажимал рот рукой. При виде крайнего отчаяния на его лице ей захотелось вскочить и бежать, бежать со всех ног и никогда не оглядываться.

Я бросила её, и она растаяла.

Мира покачала головой.

Нет, это не моя вина. Если бросить ребёнка, он не растает.

Или всё же растает?

Потом возник запах. Душистый посторонний запах. Мира поняла: они в комнате не одни. Она схватила Рохана за руку, едва не поцарапав его до крови обломанными ногтями.

– КТО ЭТО? – пискнула она, указывая на ярко-зелёную женщину, стоявшую в углу детской комнаты.

– Привет, – только и сказала женщина.

На ней были золотые брюки в обтяжку, фиолетовые сапоги на шпильках и ярко-розовый блестящий топ. На голове жёлтый цилиндр. Ещё у неё была ярко-зелёная кожа, что было… очень даже интересно. Возможно, мама Миры была не единственной, кто считал, что яркий грим на лице – залог хорошей вечеринки.

Женщина посмотрела на резиновые сапоги Миры, которые были почти того же оттенка, что и её кожа, и указала на своё лицо.

– Этот цвет сейчас – писк моды.

– Спасибо, – неуверенно ответила Мира.

«Откуда она взялась? Она не могла пройти через дверь. Я бы увидела». Зелёная женщина опиралась на раму высокого, от пола до потолка, зеркала, как будто стояла там несколько часов.

– Это ты её привела? – сердито спросил Рохан.

– Первый раз её вижу, – честно призналась Мира. И на самом деле ей было жаль, что она раньше не встречалась с этой женщиной. Та выглядела УДИВИТЕЛЬНО. – Кто вы такая?

– О, у меня много имён, ибо я великолепна. Некоторые называют меня Маберина Готорн Дуэсса Спенсер-Мид МакСпарклефист МакГи. Но вы можете называть меня просто Маб! – Женщина склонилась перед ними в театральном поклоне.

И в этот момент Мира заметила за её спиной пару тонких, как у стрекозы, крыльев. Они росли у неё прямо сквозь розовый топ и свисали от лопаток до бёдер.

– О БОЖЕ! – воскликнула Мира. В её голове что-то щёлкнуло, и она всё поняла. – Вы ФЕЯ!

Мира ждала, что Рохан бросится это отрицать, скажет, что фей не существует. Но он застыл, как статуя, на том месте, где только что исчезла его сестра. Его лицо было растерянным, как будто он ничего не понимал.

Маб снова поклонилась.

– Простите, – сказала она. – Но поскольку вы знаете моё имя, позвольте узнать ваши?

– Я Мира, а это Рохан, – сказала Мира, ощутив неукротимое желание сделать реверанс. Пусть даже она толком не знала, что это такое, но это явно то, что положено делать перед прекрасными волшебными феями в блестящих нарядах.

– Только по одному имени у каждого? Печально, – сказала Маб.

Она нахмурила свой зелёный лоб. Правда, без морщин – как у героев мультфильмов, когда у них менялось выражение лица. Это было жутковато. И Мира поняла, что с глазами у феи тоже что-то не так – её зрачки были узкими и вытянутыми, как у кошки.

– У меня есть ещё имена, – возразила Мира. – Но все называют меня просто Мирой.

– Ах, как же это скучно с их стороны! – сказала Маб. – Итак, что тут у нас?

Быстрее, чем могли уследить глаза Миры, Маб опустилась на колени и двумя пальцами подняла пижаму Шилпы с Человеком-Пауком. У неё были длинные остроконечные фиолетовые ногти, похожие на когти.