Капитан продолжал делать отметки.

– Стреляете метко?

– Братья хвалят, – сказал Женя уклончиво.

– А что, если понадобится, и в лесу заночевать сможете?

– В принципе, да.

– На лыжах ходите?

– Да, конечно.

Жене захотелось было похвастаться своими победами в лыжных первенствах, но он внутренне себя одёрнул – вдруг сочтут бахвальством. И так достаточно наговорил.

– Ну, нам в целом всё понятно, – сказал капитан, переглянувшись с коллегами. – Как считаете, товарищи? Может, ещё есть вопросы?

– Да, – сказал тот, что слева. – Разрешите?

– Пожалуйста.

– А как насчёт армии? Служить хотите?

– Собственно, затем и пришёл.

– Ну что ж, раскрою небольшую тайну, – снова взял слово капитан, – у вас есть возможность попасть в элитные войска. Если, конечно, трудностей не боитесь.

– Не боюсь. Готов! – коротко ответил Евгений, внутренне буквально трепеща от навалившейся вдруг на него удачи.

– Ну, тогда так. Выйдите сейчас в коридор, там лежат бланки заявлений. Вам надо заполнить такой бланк. Заполните – заносите, мы скажем, что делать дальше. А если вдруг передумаете, можете уйти не прощаясь. Вам понятно?

– Да.

– Хорошо. Занимайтесь. А пока пригласите следующего.

Когда Женя вышел, ребята набросились с вопросами, отвечать на которые времени уже не было. Он просто сказал:

– Я согласился.

Прошли процедуру и оба его приятеля. У Пастернака за плечами был аэроклуб, поэтому он первым делом спросил: «Это авиация?» Не вдаваясь в подробности, ему ответили, что нет. Он решил пока не писать заявление. Овсянкину вежливо отказали, поскольку он был очкариком. В итоге из троих собеседование прошёл только Женя.

Когда он вновь появился в кабинете, капитан бегло прочёл заполненный бланк и жестом снова указал на стул. Он вытащил две бумажки, быстро написал на них что-то и протянул Ануфриеву.

– Первое – это предписание явиться 18 июля на стадион «Динамо». Там вам надо будет пройти медкомиссию и в случае положительного результата получить обмундирование. И вот справка о том, что в ряды Красной армии вы вступаете добровольно. Печать поставите в канцелярии. Желаю вам успехов. – С этими словами он встал и протянул Жене руку. – Думаю, мы скоро услышим о ваших подвигах, – добавил капитан с улыбкой.

Женя улыбнулся в ответ и вышел. В руках у него были вожделенные документы. Послезавтра он уже сможет надеть военную форму! После стольких перипетий в это трудно было поверить.

Вечером они встретились с Тоней. Узнав о последних событиях, она заметно погрустнела.

– Ладно, не беда, – успокаивал Женька. – Будем переписываться. Вот увидишь, время пролетит незаметно. Скоро мы погоним всю эту нечисть назад, у них только пятки засверкают.

Тоня припала ему на плечо:

– Эх, быстрей бы всё это кончилось. И снова началась мирная жизнь.

Перед тем как расстаться, они ещё немного прогулялись по привычным местам.

– Помнишь, ты меня спрашивал, как мы справляемся с аэростатом?

– Ну?

– Я тебе ещё говорила, что возможен риск его потери.

– Помню, конечно.

– Так вот, у нас тут недавно случилось ЧП. Один из аэростатов случайно сорвался. И на нём оказался боец, успел зацепиться в последний момент. В общем, полетел на нём, как на ковре-самолёте.

– Выжил?

– Не только выжил, но и приземлил его, не повредив линии передачи и прочего. Несмотря на большую высоту, дождался, пока аэростат пролетит населённые пункты, и только после этого стравил газ. В результате аэростат упал в поле в ста километрах от Москвы. Там же обнаружили и бойца.

– Ты смотри!

– За грамотные действия его представили к награде. Так что и среди нас есть герои, – заявила она не без гордости.

– Не сомневаюсь, Тоня. Я теперь, когда вижу в ночном небе эти ваши гигантские огурцы, всегда вспоминаю тебя. Представляю, что какой-то из них запущен тобой.

Они обнялись и поцеловались. Юность таяла на губах…

Настал назначенный день. Стадион был уже не тем, каким Женя знал его до войны. Теперь он выглядел как настоящий военный объект. Поверх трибун была натянута зелёная маскировочная сетка.

Внутри сооружение бурлило народом. Таких, как Ануфриев, там было большинство.

– Куда мне? – показал он предписание первому попавшемуся военному.

– Вон, видишь вход? – махнул тот в сторону северной трибуны. – Тебе туда.

В этом хаосе с ходу разобраться было непросто. Но, осмотревшись, Женя понял: в подтрибунных помещениях новобранцы проходили комиссию; на трибунах сидели ожидающие очереди и уже получившие обмундирование; на поле происходили тренировочные баталии – шли штыковые бои, отрабатывались приёмы самбо; в помещении тира развернулась подготовка снайперов и стрелков.

Он зашёл под трибуну, подошёл к стоящему у стены столу и протянул предписание.

– Так, Ануфриев… Есть такой! – быстро найдя его в списке, обрадовался такой же, как он, молодой парнишка. – Занимайте очередь в кабинет. Врач приглашает по пять человек. В случае успешного прохождения комиссии вам выдадут жетон, с ним – на получение обмундирования.

– Иди сюда, приятель! – позвал Женю высокий атлет, стоящий у кабинета. Вместе с ним приёма ожидали ещё трое. – Как раз пятым будешь. Сейчас уже вызовут.

Когда Женя приблизился, росляк протянул руку:

– Будем знакомы – Валера.

– Евгений.

– О, а вот и твой тёзка – тоже Евгений, – показал он на симпатичного, с зачёсанными назад русыми волосами соседа.

– Дешин, – представился тот.

Остальные двое оказались Олегом и Владимиром. Женя успел обратить внимание, как они контрастировали между собой. Если Олег, судя по широким парусиновым брюкам и лёгкой светлой рубашке с широким воротником, был явно из местных, то по поводу Володи гадать не приходилось: вид у него был типичного деревенского паренька, а китель железнодорожника красноречиво говорил о его профессиональной принадлежности.

Ждать действительно пришлось не более пяти минут. Медик оказался строгим и дотошным дядькой. Первым делом придрался к бледному виду Дешина. Потом мучил Олега, фамилия у которого оказалась Черний, по поводу развивающегося у того плоскостопия.

– Ты, брат, с этим не шути, – предупредил он. – Разминай, массируй, обувь носи на каблуке. Хотя о чём я? – спохватился эскулап. – После войны теперь уже. Так, кто тут у нас ещё?

– Москаленко, – бойко ответил Валера.

– О, хорош! – разглядывая мускулистый торс юноши, похлопал его по плечу врач. – Каким спортом занимался?

– Греблей.

– Отлично! Теперь ты, – ткнул он пальцем в Володю. – Как тебя?

– Аверкин Владимир Павлович.

Железнодорожник тоже был спортивного телосложения, но ниже Валеры ростом и у́же в плечах.

– Тоже спортсмен?

– Первый юношеский по лёгкой атлетике.

– Орлы!

Следующим был Ануфриев.

– А ты чего такой щуплый? – скривился врач.

– Скорее поджарый, – поправил его Евгений. – А вообще я девятый в семье, вся начинка старшим досталась.

– Ишь ты, ещё один остряк. Насмотрелся я вашего брата, вы тут через одного зубоскалы. – Врач сделал паузу и отцовским тоном добавил: – Всё правильно, пацаны, на войне так и надо. Иначе, ещё не начав, проиграешь. Больше юмора! – Потом хлопнул в ладоши: – Так, а теперь проверим ваше зрение.

В этом плане отклонений ни у кого не было. Женя уповал лишь на одно: чтобы словоохотливый медик не принялся рассматривать его руки. Он всё время старался держать их за спиной. Обошлось! Вскоре все пятеро стали обладателями заветных жетонов.

Пока подбирали форму, познакомились поближе. Оказалось, что Дешин родом из Тулы, а в Москве учился в энергетическом институте. Валерий Москаленко и Олег Черний – студенты МГУ, один – геолог, второй – биолог. Володя Аверкин действительно приехал из деревни, откуда-то из-под Рязани. В Москве уже полгода. Живёт в общежитии. Работает в депо Курской-Товарной и учится в железнодорожном техникуме.