Проехав в сторону Парижа около четверти лье, я представил, как будет выглядеть моё появление среди ночи в доме Эжен, которую так или иначе придётся будить стуком в дверь. Логичнее было бы появиться там утром, на рассвете, чтобы не доставлять никому неудобств. Всё-таки мы люди цивилизованные, Европа, мать её…
По недолгому раздумью решил заночевать в лесу. Ну а что, ночь тёплая, комары, правда, покусывают, болота кругом, как-никак, но к ним я уже более-менее привык. Нашёл местечко посуше, под голову подложил седло, Аполлоше стреножил передние ноги, чтобы пасся поблизости или тоже вздремнул и, несмотря на недавно пережитое потрясение, довольно быстро отрубился.
Проснулся от прикосновения к щеке чего-то влажного. Открыв глаза, увидел перед собой лошадиную морду на фоне светлеющего неба.
— А-а, Аполлоша, — потянулся я. — Что, не спится? Ну ладно, раз уж разбудил — то поехали. Сейчас я тебя сухарём угощу.
Травку мой мерин, понятно дело, пощипать всегда успеет, а вот сушёные куски хлеба, зараза, любил. Потому я всегда и держал при себе небольшой запас, опять же, вдруг и самим в пути есть нечего будет, тоже пригодится.
Несколько минут спустя продолжили начатый ночью путь. По дороге ещё раз поразглядывал перстень. Красивый, зараза, а камень как играет на солнце… Примерил — с трудом получилось натянуть на безымянный палец левой руки, еле стащил, а вот на мизинце правой вроде как нормально сидел. Хм, а ничего так смотрится, дорого-богато, как говорили в моём будущем. Сразу вызывает уважение… Или желание ограбить.
Ну на фиг, уберу пока от греха подальше в кошель, целее будет. Да и не любил я на себе лишние цацки. Даже в бытность Семёном Семёновичем обручальное кольцо не носил, из-за чего Оля первое время дулась, а потом привыкла. Тем более когда я объяснил ей, а вдруг в ответственный момент вроде задержания преступника я этим кольцом за что-нибудь зацеплюсь, чем негодяй и воспользуется. Она же не хочет, чтобы её благоверный погиб храброй, но глупой смертью?
Когда подъехал к дому вдовушки — окончательно рассвело, а сама она уже умотала к реке, стирать бельё. Роланд безбожно дрых, видимо, накануне как следует натешившись с Клаудией. Я бесцеремонно его растолкал и погнал на утреннюю тренировку, хотя и сам бы с удовольствием покемарил пару часиков. После тренировки побежали к Сене, выше по течению, где вода была чистой от дерьма, сливавшегося в реку горожанами, нашли небольшой природный пляжик с песочком, искупались. Я и до этого понемногу учил Роланда плавать, вот и сейчас заставил плыть вдоль берега, по-собачьи перебирая руками и дёргая ногами.
Ничего, думал я, глядя на его барахтанье, дай срок, и ты у меня будешь плавать, как Майкл Фелпс. Ну как минимум не утонешь, если, конечно, на тебе не будут висеть кольчуга и оружие.
Эжен со стираными вещами вернулась она раньше нас. Оказалось, что штаны уже пошиты, и она приступает к работе над трусами. Штаны мы тут же примерили, и качеством работы лично я остался доволен.
В течение дня у меня на душе было неспокойно. Хоть Адель и пообещала, что проблем у меня возникнуть не должно, однако… Разного рода мысли одолевали меня и в этот день, и на следующий, но пока по мою душу никто не являлся.
На третий день я заглянул к башмачнику, узнать, как продвигаются дела. Один сапог уже был готов, шла работа над вторым. Учитывая, что размер ноги у нас с Роландом был одинаковым, я натянул сапог и, как и в случае с примеркой штанов, остался чрезвычайно доволен. Да, может быть, и не хромовые офицерские, но и не армейские кирзачи.
— Так держать! — похвалил я Оливье
И добавил, что срок у него до 5 Юлиуса, так как 6-го армия крестоносцев выдвигается из Парижа. Тот обещал управиться.
Так как свободного времени оставалось масса, я всё же решил озаботиться производством самогонного аппарата. Учитывая, что мы отправляемся в южные края, где с пресной, и тем более чистой водой огромные проблемы, нам бы очень пригодился дистиллятор. А ведь самогонный аппарат именно такую функцию помимо производства спирта и способен выполнять. Почему-то я вспомнил это именно сейчас, и идея захватила меня полностью. Особенно после того, как я стал обладателем дорогущего перстня, который можно всегда заложить или вовсе продать за хорошую сумму. Вряд ли когда-нибудь мне придётся снова пересечься с Адель, учитывая количество выпитого ею рицина. Надеюсь, этот порошок действительно представлял собой отраву, потому что перепутать клещевину ни с каким другим растением я не мог, а бобы выглядели вполне зрелыми.
Тем временем путём расспросов выяснилось, что с медью работают не простые кузнецы, а именно медники. А медник на весь Париж, размерами в это время не превосходящий какого-нибудь российского райцентра, имелся всего один, некто Андре Моро по прозвищу Борода. Борода у него и впрямь была приличная, почти до пояса, заплетённая для удобства в косу. Прямо какой-то лубочный викинг или гном.
Пришёл я к нему с уже готовым чертежом. Борода поскрёб затылок, что-то гукнул себе под нос и под моим чутким руководством приступил к работе над самогонным аппаратом. Работа заняла у него два дня, и всё это время я практически не отходил от него ни на шаг. Даже столовался тут же в течение дня, отдельно выплачивая денье его супруге за потраченные на меня продукты. Но в итоге, отвалив приличную горсть серебра, на третий день я держал в руках аппарат с примерно 10-литровой ёмкостью, сухопарником и трубками, который вроде бы внешне походил на самогонный аппарат. Торчащая сбоку горловина для залива жидкостей затыкалась обычной пробкой — о резьбе в это время ещё не имели представления.
Предстояло устройство теперь только проверить. А проверить я решил с помощью обычной воды. Той самой из Сены, которую мы с Роландом пили только в кипячёном виде и Эжен то же самое советовали. Опять же, проверим, насколько хорошо спаяны швы, в случае чего придётся нести агрегат обратно меднику на доделку.
Но все тревоги оказались напрасны: результат если и не превзошёл мои самые смелые ожидания, то оказался вполне достойным. Из подогреваемого на костре наполовину заполненного бака путём перегонки получилось практически столько же дистиллированной воды, а на стенках перегонного куба остались грязные, высохшие потёки. Я показал их не только Роланду, но и Эжен, наглядно продемонстрировав, сколько частиц грязи находится в воде, которую парижане считают относительно чистой и употребляют в сыром виде. Демонстрация имела успех, хозяйка заявила, что будет теперь всегда кипятить воду и поинтересовалась, можно ли и ей сделать такое устройство?
После того, как она отдраила бак, я посоветовал ей отправиться к меднику, может быть, он возьмётся за ещё один такой же заказ. Однако предупредил женщину, что по деньгам это выйдет недёшево, мне агрегат обошёлся в 70 денье.
Но зато он может гнать и спирт! Правда, на то, чтобы отстоялась брага, нужно от 5 дней до месяца, смотря из чего гнать, это меня в своё время Петрович просветил. Он гнал из всего подряд, и самогонка у него в любом случае получалась очень качественная, хоть и с разным привкусом.
Этих минимум 5 дней у нас не было, в поход мы выступали уже послезавтра, после речуги, которую должен был толкнуть Папа Римский Евгений III. Тот самый, что сбежал во Францию из Рима, где правил его недруг Арнольд Брешианский. Этой информацией со мной поделился Роланд ещё до нашего появления в Париже. А уже здесь в разговорах то с одним, то с другим местным жителем слова моего спутника получили подтверждение. Видно, далеко не всё ладно в датском… то есть римском королевстве, если какой-то Арнольд Брешианский гоняет самого папу в хвост и гриву.
Нет, про этого типа, про Арнольда, я как-то читал в своём прошлом-будущем, и помнил, что это был религиозный и общественный деятель, который проповедовал отказ от роскоши в церковной жизни, чем поставил своё учение в оппозицию римским папам. Даже пытался воссоздать римскую республику, а в итоге был казнён по приказу какого-то Папы, чьего имени я не помнил. Может, и Иннокентия, а может, его преемника[2]. И скажу вам, что, не будучи знаком с Арнольдом лично, в глубине души я ему симпатизировал.
