— Ничем не могу помочь, я же говорю, у меня много заказов. Разве что могу предложить уже готовую обувь, если она вас, конечно, устроит.

— Боюсь, что вряд ли. Нам нужны не башмаки, не шоссы, и тем более не сандалии.

— А что же тогда?

— Сапоги!

— Сапоги?

— Да, сапоги. Вам когда-нибудь приходилось выполнять подобные заказы?

— Хуссо у меня заказывали неоднократно.

— Хуссо?

— Это сапоги из телячьей или козьей кожи для верховой езды, которые надеваются поверх шоссов, — ответил Оливье с таким видом, будто я задал не совсем корректный вопрос. — А на них надеваются патины…. Деревянные сандалии, чтобы подошва дольше служила, — покачал он головой, увидев в моих глазах назревающий вопрос.

— Да вот, взгляните!

Он сделал шаг в сторону и жестом фокусника извлёк откуда-то сапог из тонкой кожи ярко-коричневого, почти красного цвета. Теперь я покачал головой.

— Мне нужно не совсем то.

— А что же?

За неимением портянок я предложил, чтобы сапоги так же натягивались на шоссы, но при этом были бы на твёрдой подошве, из самой твёрдой кожи, и с небольшим каблуком, чтобы было удобно держать ногу в стремени. И, самое главное, чтобы они были каждый на разную ногу.

— Это как? — опешил башмачник.

В его взгляде появилась заинтересованность. Мастер наконец отложил в сторону нож и кусок кожи, скрестил руки на прикрывавшим грудь кожаном фартуке, доходящим длиной до колен, и с интересом посмотрел на меня. Его подмастерье тоже прервался. А мне минут пять пришлось потратить на объяснения.

— Доселе мне такого делать не приходилось, — почесал тот заскорузлыми пальцами затылок.

— Но при желании вы ведь сможете пошить такие сапоги?

— Ну, попробовать можно…

— Вот и отлично! За неделю две пары, уверен, успеете сделать. Что, снимаем мерки?

— Но у меня заказы!

— Мы вам хорошо заплатим, если вы отложите в сторону все другие заказы и возьмётесь за наш.

— И каково ваше предложение?

— Сначала озвучьте вашу сумму, — предложил я, не зная¸ какими цифрами можно оперировать.

— У вас есть золото? — напрямую спросил Оливье.

— Хм, ну есть пара безантов. Но мы хотели бы расплатиться серебром. Сколько вы возьмёте денье за две пару сапог?

— Хм, э-э-э, четыре сотни. Это включая срочность.

И выжидательное уставился на меня. Я, печёнками чувствуя, что меня слегка надувают, покосился на Роланда. Тот стоял, хлопал ресницами, похоже, от него сейчас никакой пользы.

— Мне кажется, триста денье вполне достаточно, — закинул я удочку.

— Триста?! Сударь, за кого вы меня принимаете?!!

Он всем своим видом изобразил оскорблённую гордость. Но и я так просто сдаваться не собирался, мне показалось, что рыба заглотила наживку. В итоге сошлись на трёхстах пятидесяти, и то, мне казалось, я переплачивал. Мне просто надоело торговаться, отнимать по таким пустякам своё и чужое время.

Мы ушли, пообещав вернуться через неделю. Уж одна пара к тому моменту должна быть готова, но Оливье надеялся, что успеет стачать обе. На всякий случай я сказал адрес, по которому нас можно найти. Оказалось, мастер знал весёлую вдовушку Эжен, и со скабрёзной ухмылочкой просил ей передать от него поклон.

Эжен мы поклон передали, отчего она слегка засмущалась, а вечером, когда я укладывался спать, Роланд куда-то исчез. Вернулся он уже за полночь, когда я проснулся от скрипа досок чердака. Путём нехитрых расспросов удалось выяснить, что мой товарищ неплохо провёл время с хозяйской дочкой, той самой, что днём надраивала нам полы. И в качестве подарка презентовал ей три денье. Я не стал ему говорить, что за деньги отдаются только падшие женщины, ещё, чего доброго, обидится.

Наутро, натирая указательным пальцем зубы с помощью активированного угля, я подумал, что пора уже наконец обзавестись нормальной зубной щёткой. Выяснил у Эжен, что по соседству держат свиней, сходил туда, и вернулся с мешочком, набитыми жёсткой кабаньей щетиной. Чтобы её продезинфицировать, пришлось как следует прокипятить. Автоматически встал вопрос об изобретении самогонного аппарата. Общий принцип работы я знал, и надеялся, что за эти пару недель, к тому же имея достаточно денег, я могу завалиться к какому-нибудь алхимику и на пару с ним сварганить такой агрегат.

Между тем я продезинфицированную щетину вставил в расщеплённую и отшлифованную палочку, концы щетины намертво закрепив купленной у кузнеца бронзовой проволокой. Бронзовой — чтобы не ржавела. В качестве зубного порошка можно было использовать не только уголь, но и мел. Если попадётся где-нибудь, то обязательно наберу в торбу. Минут десять ушло на изготовление второй щётки, для Роланда. Тот на моё изобретение поглядывал с сомнением, но я его заверил, что если он будет пользоваться им каждый раз после еды — то его зубы прослужат ему до глубокой старости. Если, конечно, раньше не сгинет на поле боя в Святой земле.

Всё это время я, само собой, не переставал думать о второй ведьме, к которой подобраться будет ой как непросто. А в том, что её нужно остановить, не было никаких сомнений. Поставщика одного необходимого ингредиента я убрал, но кто знает, вдруг Адель найдёт другого? Или сама примется вытапливать жир из несчастных девственниц?

Меня также занимал вопрос относительно обитателей охотничьей резиденции. Если ведьма пользуется кремом лишь в те моменты, когда ждёт в гости монарха, то в остальное время она обычная 50-летняя женщина, и охрана, кухарки и прочая прислуга должны это видеть. Разве их не могут удивлять эти перемены в облике Адель? Тут либо хозяйка дома их предварительно куда-нибудь отсылает, либо… Либо они с ней заодно. И я не исключаю тот факт, что она вообще могла бы их как-то околдовать. Так, наверное, сейчас называется что-то типа НЛП-программирования.

Оставался, конечно, небольшой шанс на то, что Фабье женщину оболгал. Почему именно её? Может, она его когда-то обидела? Или он просто негативно относился к любовницам Его Величества? Сейчас это уже не выяснить, придётся устраивать допрос самой Адель, в надежде, что у меня получится выведать правду.

После завтрака я сказал Роланду, что мне нужно прогуляться по своим делам, на что тот ничуть не обиделся. Я оседлал Аполлона, решив не обременять себя копьём и очень уж приметным щитом, на который и так все пялились, когда мы с Роландом въехали в Париж. Кольчугу тоже надевать не стал, как и гамбезон — на улице было жарковато. По той же причине оставил дома и шлем с подшлемником. Прицепил к поясу меч и нож, да и отправился в сторону Венсенского леса. Куда двигаться — показал добрый самаритянин, попросту говоря, какой-то босяк с вязанкой хвороста на горбу.

Ехать оказалось недалеко, тем более что никаких более-менее крупных построек вокруг «охотничьего домика» не наблюдалось. Хм, да это, можно сказать, небольшой замок, разве что заполненного водой рва не хватало и подъёмного моста над ним. Стоял он на холме, будучи обнесённым высокой каменной стеной. Подобного рода коттеджи в готическом стиле можно было увидеть в моём будущем где-нибудь на Каменном острове — аналоге столичного Рублёвского шоссе. И это считалось бы ещё не самым крутым вариантом.

Что любопытно — на покатой крыше замка я насчитал сразу три узких дымохода. По нынешним временам, когда даже знать зачастую топила дома по-чёрному — большая редкость.

Теперь вставал вопрос, каким макаром к ведьме подобраться? Я не ниндзя, чтобы, как тать в ночи, перелетать через высоченные заборы с помощью «когтей». У меня даже мелькнула мысль, не перевоплотиться ли в монарха, благо что мази оставалось ещё на пару применений. Однако здесь было несколько «но». Во-первых, я совершенно не представлял, как выглядит Людовик. Это не XXI век, когда фото правителей постоянно мелькало в газетах и новостных лентах. Во-вторых, я не знаю, как звучит голос короля, мне незнакомы его привычки… Ну и в-третьих, где мне взять его одежду, лошадь, опять же, свиту? Пусть небольшая, но свита из доверенных фаворитов в любом случае необходима.