Дом трещал, словно полчище дровосеков вознамерилось разнести его в щепки. Каждая щель между досками так и норовила раззявить сухой рот, демонстрируя редкие ржавые гвозди, а крыша, будто возомнившая себя корабельным парусом, гордо надувала черепичное полотнище, по-куриному подпрыгивая. Но это был всего лишь ветер…

«Маргаритка на склоне», так звался старенький гостевой дом, примостившийся на отвороте проселочной дороги, этой осенью все больше служил пристанищем ветру, нежели новым гостям. Дела здесь уже давненько шли не так хорошо, как во времена его основателя, когда-то перебравшегося в эти края мистера Слоу. В те дни зеленый склон, где этот жизнерадостный человек соорудил домик, был полон маленьких цветочков с желтыми, как солнце, сердцевинками и белой бахромой лепестков-ресничек. Теперь же стояла осень и, конечно, ни одной маргаритки не осталось.

Нет, пожалуй, это не совсем верно… Одна-то все-таки была, хотя давно уже не в самом цвету. Правнучку основателя и нынешнюю владелицу гостевого дома звали Маргарет. Она была в том возрасте, когда к ее имени, не задумываясь, хотелось добавить «миссис», а в городских автобусах ей, весьма вероятно, уступили бы место. Когда ее прадед только прибыл в эти места и решил поселиться рядом с маленькой непримечательной деревушкой Ланибро, здесь почти ничего не было – лишь зеленые спины холмов, топорщащиеся вдали иголками елового леса, скалистые уступы, омываемые холодными морскими волнами, туманные утра и невообразимо звездные ночи. Странно было воздвигнуть в таком отдаленном от всего месте дом и назвать его гостевым. Однако мистер Слоу сделал именно это. А потом женился на симпатичной дочери фермера, разводившего маленьких пушистых лошадок в просторной долине за холмами. Этим смешным животным не были страшны холодные ветра здешней осени и снега зим. А дочери фермера – работа по дому. Рядом с домом, построенным мужем, новоиспеченная миссис Слоу быстро разбила огородик и принесла с отцовской фермы несколько кур и одного бойкого петуха с изрядно общипанным хвостом. Так они и зажили.

И мистер Слоу не прогадал. Потихоньку вокруг поприбавилось домишек, а дорога, что шла мимо ферм и скорее напоминала проселочную тропку, вдруг поширела, как река в половодье, и наводнилась повозками, а потом и машинами. И в «Маргаритке на склоне» стали появляться гости…

Нынешней же осенью голодно и зло выл ветер, снуя в дымоходах и напоминая о том, каким пустынным постепенно становится некогда процветавшее место. Маргарет следила за тем, чтобы печные трубы, так полюбившиеся холодным ветрам, были как следует прочищены, да и весь дом, трепыхавшийся сейчас на ветру, словно простынь на бельевой веревке, пребывал в чистоте и порядке. По хозяйству теперь помогал ей только Майкл – сын дровосека из Ланибро. Он был младшим в семье и не планировал идти по стопам отца. Работать у мисс Маргарет, как он ее называл, Майкл начал еще мальчишкой, а сейчас помогал ей с поддержанием дома и двора в порядке, занимался заготовкой дров и растопкой каминов. Хозяйка «Маргаритки на склоне» не очень любила уголь и предпочитала топить по старинке – дровами.

Крепкий и все еще тянущийся в рост юноша возник на пороге с башенкой из полешек, прижатой к груди. Он быстро преодолел неширокий холл и сгрузил свою ношу перед камином в гостиной. Ветер снова с воем влетел в трубу и подул на остывающие угли. Майкл живо подбавил почти погибшему огню топлива и оглядел комнату. К его удивлению, большое зеленое кресло пустовало, а вместо хозяйки, любившей проводить там вечера, лежал, свесив лапку уголка, старый клетчатый плед.

– Вот так дела, куда же она могла подеваться на ночь глядя? – взлохматил ладонью русые волосы Майкл. Отряхивая от опилок свитер, он прошел в кухню, но и там было пусто, и даже почти не пахло свежим хлебом и чечевичным супом, который всегда подавали в этот день недели. Тогда сын дровосека отправился на второй этаж, где располагались гостевые комнаты, сейчас пустовавшие, заглядывая в каждую, он прошелся по коридору и, наконец, поднялся в мансарду, таившую в себе подсобное помещение и спальню хозяйки. Перед дверью последней юноша немного помялся, откашлялся и аккуратно постучал.

– Мисс Маргарет, Вы здесь?

Но на стук никто не отозвался. Майкл попробовал еще раз, и в этот момент ветер снова набрал обороты, затрещал обшивкой, заскрежетал кровлей и… дверь слегка отворилась. Комната была не заперта. Неуверенно просунув голову в образовавшуюся щель, юноша заглянул в маленькую спаленку, обставленную еще более старомодно, чем остальной дом, причем совершенно пустую.

Ветреным осенним вечером пожилая хозяйка гостевого дома «Маргаритка на склоне» пропала.

Джон поправил шляпу с узкими загнутыми полями и глянул в зеркало заднего вида. Совершенно пустая дорога, заключил он, ни тебе машин, ни даже животных, перебегающих с одной стороны на другую, все как ему и было обещано. Полное уныние, да еще и туман. Свет фар рассеивался в нем, как капля краски в молоке. На всякий случай нажав на клаксон, Джон повернул. Этот звук совершенно некстати прозвучал в вечерней тишине и в ответ был облаян с какой-то дальней фермы, притаившейся на склоне холма. Впрочем, в тумане ее видно не было.

Ну вот, кажется, он и на месте. Застегнув пальто на все пуговицы, Джон приоткрыл дверь. Но она тут же закрылась обратно, словно захлопнутая чьей-то невидимой рукой. «Что еще за фокусы?» – возмутился мужчина. Джон был невысокого роста, хорошо сложен, на вид ему можно было дать около тридцати-тридцати пяти, но серьезность в его взгляде могла бы накинуть еще лет пяток. Туман, разорванный в клочья ветром, метался обрывками в побледневшей траве, усыпанной осенними листьями. Мужчина предпринял еще одну попытку покинуть машину. На этот раз ему это удалось. Ветер сделал перерыв, вдохнул и громко грохнул дверцей вновь, вырвав блестящую ручку из ладони Джона. Машина обиженно вздрогнула, а ее владелец, неуверенно поправив воротник пальто и прятавшийся под ним тонкий шарф, повернулся к дому, нависавшему над ним, словно надутый ветром парус.

– Что еще за фокусы… – уже вслух, но как-то неуверенно произнес Джон, оглядывая дом.

На колокольчик никто не ответил. Однако дым, рваной летной выплывавший из трубы, говорил гостю, что дом обитаем, и мужчина позволил себе перешагнуть через порог без дополнительного приглашения. За дверью оказалось тепло, и приятно пахло едой. Это обнадежило Джона. Он снял шляпу и, пригладив каштановые с рыжим отливом волосы, двинулся туда, где, по его представлениям, в любом приличном доме должна была располагаться гостиная. Дом оказался приличным, а комната – пустой. Повинуясь желанию согреть руки, Джон неторопливо подошел к камину. В этот момент за его спиной раздался голос.

– Доброго вечера Вам, сэр! Мы ждали Вас. Надеюсь, дорога была приятной.

Обернувшись, Джон увидел низенькую пожилую женщину в длинной юбке, старомодной блузе и с уложенными на странный манер седыми волосами, частично укрытыми чепцом.

– Да-да… Весьма. Разрешите представиться. Джон Картвей.

– Мне прислали телеграмму из города, – гордо заявила женщина, словно телеграф был последним достижением прогресса, – Вы приехали по делу мисс Фанни Гаррет. Бедная девочка… Ох, ну что же это я! Присаживайтесь, пожалуйста. Чаю?

– Благодарю, не откажусь, – Джон расположился у камина, все еще неуверенно поглядывая на хозяйку этого странного дома. «В любом случае, – успокоил он себя, – других гостевых домов в этом захолустье точно нет. Быстрее бы решить все дела здесь».

Чай оказался отменный, с хорошим деревенским молоком, и настроение новоприбывшего гостя постепенно начало налаживаться. «В конце концов, – он откинулся поудобнее на спинку кресла и вытянул ноги, – иногда можно позволить себе несколько дней на природе, овечки там всякие…» Размышления, постепенно ушедшие в столь милое русло, были прерваны появлением совершенно иной дамы. Джон быстро подобрался и сел со всей подобающей элегантностью.