Поездка на комфортабельном автомобиле не шла ни в какое сравнение с поездкой в переполненной электричке, но Александру Ивановичу было почему-то грустно. Закончился целый этап жизни. Двадцать лет трудов и надежд.

Процедура передачи не заняла много времени. Двое рабочих, прибывших на микроавтобусе, просто вынесли из теплицы все горшочки с рассадой и готовыми экземплярами чудо-цветка, а господин Волочинский забрал тетради с записями двадцатилетних опытов. Всё.

Александр Иванович чувствовал, что сейчас ему очень нужно было побыть одному, и, ссылаясь на необходимость наведения порядка в лаборатории, остался в Орешкино. Ему было грустно, но в утешителях он не нуждался.

После отъезда шумной компании в доме стало как-то по-особенному тихо. Лишь откуда-то сверху доносилась негромкая музыка. Может, прямо с небес?

Теплица напоминала разоренный дом. Как всегда при малейшем желании навести в доме элементарный порядок, откуда-то непременно появлялась такая куча старого барахла, что казалось, потребуются годы, чтобы всё разобрать.

И тут внезапная мысль ударила Александра Ивановича прямо в голову. Боже, как же он мог забыть! Там, за лианами томатов и огурцов у него был еще один, совсем крошечный опытный участок! Участок, на котором он заложил серию новых опытов. Впрочем, он тут же решил, что стыдиться ему нечего, и никакого обмана с его стороны нет. Сегодня он продал только «аленький цветочек-2», и потому, новое направление исследований принадлежало ему одному. А значит, снова ждали бесконечные опыты, бессонные ночи, находки и разочарования. От одной мысли об этом стало как-то светлее и теплее вокруг. Жизнь продолжалась. И в ней снова появился смысл… и новая надежда.

Как писал римский историк Тацит, удачу каждый приписывает себе, а вину за несчастья всегда возлагают на одного. Или, говоря современным языком, у победы тысяча отцов, а поражение – всегда сирота. Но сейчас вся семья Ивановых были победителями и сияла лучезарными улыбками, а уж планы? Планы на дальнейшую жизнь были такими, что просто в горле перехватывало.

Ксения, как старшая дочь, потребовала квартиру в Москве, деньги «на первое время», как она сказала. Что она имела в виду под «первым временем» и сколько именно денег ей было нужно, она деликатно умалчивала. Впрочем, всё было ясно и так. Хозяйка двух продуктовых ларьков в подмосковной деревне, она видела себя в роли владелицы универмага «Harrods» и прямой наследницей Мохаммеда аль-Файеда, не менее. Впрочем, в облаках она витала совсем недолго. Всё-таки, у старшей дочери был практический ум.

– Дорогие родители. И ты, Наташа. Предлагаю считать эти деньги моим запоздалым приданым. А посему…

И она спокойно переправила всю пачку денег к себе в сумку. Александр Иванович и Надежда только переглянулись:

– А что, мать? Может, и правда, отдадим всё Ксении? У нее семья, муж, хозяйство. Чего тут делить. Тем более выставка не за горами, а там на всех хватит?

– Поступай, как знаешь.

– А я? Вы забыли, что у вас две дочери, – подала голос Наташка. У нее планы были намного скромнее. Всего лишь небольшой ремонт в загородном доме – мастерской. – Крышу, наконец, перекрою. Андулином! – выдохнула она.

В ходе недолгих переговоров высокие стороны пришли к соглашению, что из полученной суммы 9 тысяч забирает Ксения, а остальные идут на хозяйство, и в том числе на ремонт «загородного особняка» младшей дочери. Наденька ничего не просила. Она была счастлива и так.

А тем временем «несчастье шлялось под окнами дома, как нищий на заре». Бедная Надя заболела. Она угасала с каждой минутой. Всё началось с обыкновенной простуды. Температура, лихорадка, недомогание. Но с постели она уже больше не поднялась. Силы окончательно оставили её. Лучшие терапевты Москвы осматривали больную, говорили мудрёные слова, назначали лечение, которое ни чему не приводило. Александр Иванович внутренне был уже готов пойти по разным знахарям и «целителям», когда один старый друг привел в их дом этого человека.

– Эскулапов Иван Иванович, – представился незнакомец. – Эскулапов – это моя настоящая фамилия, не удивляйтесь. Мой прапрадед был из крепостных, но сумел выучиться на лекаря, и даже стать лейб-медиком у самого Петра Великого. Он-то, государь-император, и фамилию ему придумал. Ну-с, давайте посмотрим, что тут у нас.

– А в лейб-медиках мой прадед недолго хаживал, – продолжил свой рассказ Иван Иванович, изучая при этом медицинскую карту Надежды. – Выгнали его из дворца с треском, без выходного пособия.

Рассказывая свою семейную историю, этот странный человек ни на секунду не прекращал внимательного и скрупулезного исследования пациентки. Потрогал лоб, проверил зрачки, сосчитал пульс. Затем, своими короткими, но сильными пальцами прощупал живот, печень, простучал почки.

– Он самому государю-императору, своему пациенту как-то правду-матку прямо в глаза сказал: Вы, говорит, Ваше Императорское Величество, либо пить бросайте, либо прямо сейчас гроб готовьте. Да-с, ни много ни мало. Судите сами, кому такой лекарь нужен? Нет бы порошков, каких дал, или микстурки попить посоветовал, а тут такое? Пить, дескать, бросайте. Хорошо хоть в Тайный Приказ не отправили. Списали во флот, судовым лекарем. Только вот ген свой этот, чтобы правду-матку, невзирая на чины говорить, он, видать, всем нам Эскулаповым по наследству передал. Ну, что же. Осмотр я закончил, анализы потом посмотрю. Будем лечиться, сударыня. Думаю, что всё у нас наладится.

И он улыбнулся так, что не поверить ему было невозможно.

Затем мужчины вышли на кухню, якобы «покурить», хотя оба не курили.

– Что, я скажу? Положение серьёзное. Уж простите за откровенность, но буквально года два назад вам сказали бы, извините, но шансов нет. Сейчас, слава богу, начали подобное лечить. Нужна операция, и, самое главное, нужен аппарат для реабилитации, «Кардиопсихограф». Делают его пока, только в Германии. И стоит недешево, около двухсот тысяч. Долларов, разумеется. Но результаты такие выдаёт, что право слово петь хочется, до чего эти немцы додумались. Такая машина! Мертвого поднимет, ей Богу. А с операцией не тяните. Если не получится попасть в федеральный список на бесплатную операцию, делайте за деньги. Тянуть нельзя. Нет, к сожалению, в России этого прибора нет. Разве что, в Кремлевке. А туда попасть, сами знаете, как.

Проводив Эскулапова, Александр Иванович подошел к своей Наденьке, сел на табурет у кровати.

– Что сказал доктор? Какой милый человек. Да, не тяни и говори правду, я не маленькая.

Даже эти слова дались ей с трудом, и она начала задыхаться.

– Лежи спокойно, не волнуйся. Слышала, что он сказал. Все наладится. Потребуется небольшая операция и лечение. Нужны деньги. А они у нас есть. Будут, по крайней мере. Ты забыла, что теперь мы, почти что миллионеры.

– Вот именно, «почти что». Как бы не обманули тебя эти твои партнеры. Ты у меня такой       доверчивый!

– Ну, что ты, Надежда. Надо верить людям. Господин Волочинский – известный журналист, а этот восточный бизнесмен, так вообще, чуть ли не родственник королеве.

Надежда заснула, а Александр Иванович пошел в аптеку за лекарствами. С недавних пор он предпочитал это делать в гигантском магазине, который открылся на их улице. Очень удобно, всё под рукой и цены немного ниже, чем в обычном магазине. А теперь там открылся ещё и аптечный ларек.