– Мутахар, ты ведь только спишь, да ведь?
Но ответа не последовало. Мидхат повернулся к старушкам. Его умоляющий взгляд устремлялся от одной из них к другой. Кто-то тихонько дотронулся до его плеча.
Это мама. Из глаз мальчонки брызнули слёзы.
– Мама, мамочка, почему так случилось? Нет, он всё равно не умер!..
Вот старики выносят на лубянке[3] маленького Мутахара. Мидхат бежит за ними.
– Не уносите, не уносите его, дедушки! – Увидев, что его никто не слушает, громко зарыдал: – Стой, дедушка, постой!
Мальчишку схватили, а он, отбиваясь, вырывается и бежит.
– Мутахар! Брат мой!
Опять бежит за стариками.
– Постойте! Давайте посмотрим, он ведь не умер! Ну что же вы не останавливаетесь?!
Никак не хотел Мидхат мириться с тем, что разлука эта – навечно.
Вот он споткнулся, упал. Встал и, прихрамывая, поплёлся в сторону кладбища.
3
– Сыно-о-ок! Война кончилась!
Поначалу до Мидхата плохо доходит смысл услышанного, а когда понял, радостно вскрикнув, кинулся в объятья матери.
– Закончилась? Как? И больше не будет войны, мама?!
Магикамал-апа, давясь слезами, прижимает к груди сына.
– Не будет!.. Победили! Какое счастье, дитя моё!..
У опьяневшей от радости матери захватывает дыхание, и она, обессилев, садится на корточки.
– Ой, что-то совсем ослабла я, Мидхат. Иди к Хадисе-инэй, передай ей радостную весть! Ещё не все знают. В правлении только что сообщили… а я…
Мидхат, не дослушав слова матери, бежит на улицу…
– Люди! Вы слышали, война закончилась!..
Радостная весть обошла уже всю деревню. Не прошло и минуты, как на улицах стало полно народу. Все друг друга поздравляют, плачут.
И Мидхат вместе со всеми весь день бегал. В каждый дом заходила ребятня, требуя суюнчи[4].
Вечером Мидхат долго не мог уснуть. Хотел яснее вникнуть всем разумом в смысл слов «война кончилась». Не будет ли войны больше? Никогда не будет?.. Как себя помнит, слово «война» звучало везде, всюду и у всех на устах, он, бедняжка, к этому привык и своей детской несмышлёной головой думал, что так было и будет всегда.
В конце концов мальчик сам себе вслух задал вопрос:
– И что теперь, не осталось ни одного врага?..
Дни проходили один за другим. Фронтовики стали возвращаться домой, но отца Мидхата всё не было. Мальчишка с нетерпением ждал его, ждал каждый день. А тот никак не приходил. Теперь Мидхату стало казаться, что слова его в письмах: «Вернусь очень скоро» – означают целую вечность, а сам он уж и не вернётся никогда.
В последнее время чаще стал вспоминать братишку Мутахара. Всё напоминало о нём. Он часто стал рассказывать матери, о чём они говорили, во что играли.
Однажды Мидхат целый день провёл на рыбалке. Вернувшись, стал чистить рыбу, чтобы приготовить еду к приходу мамы.
Вдруг открылась дверь. Мальчик поднял голову, посмотрел – и у него перехватило горло. Перед ним стоял мужчина в солдатской шинели. Мидхат хотел было резко встать – не стало сил, хотел было вскрикнуть – исчез голос.
Тут солдат протянул к нему руки:
– Сыно-о-ок!
– Отец! Отец!
Вмиг мальчик оказался в объятиях отца, которого так долго ждал.
– Ну сынок, да ты не плачь. Мы ведь мужчины. А как вырос-то! – Галлям-агай снова крепко обнял сына.
– Мы тебя так ждали. И днём и ночью, мама всё время смотрела на дорогу. А я… я боялся, что ты не сможешь вернуться. Мутахар тоже ждал. Отец, он… он…
– Сынок, ну…
– Отец, если бы ты вернулся пораньше, он бы не умер…
Галлям-агай, услышав эти слова, вздрогнул. Широко раскрыв глаза, с дрожью в голосе спросил:
– Что ж вы об этом не написали-то?
Мидхат не нашёлся с ответом. Не говорить же, что мать не хотела удваивать боль отца…
Долго сидели они молча в обнимку. Кто знает, о чём в это время думал Галлям-агай?.. Вот он посмотрел на сына, а в глазах у самого непреодолимая грусть и бесконечная любовь, и прижал к себе сына ещё крепче:
– Нет, вы должны жить! – Глаза мужчины наполнились слезами…
Мидхат вновь прильнул к нему.
– Отец, теперь ты всегда будешь с нами?
– Да, сынок, я вернулся насовсем. А что это у нас мама задерживается?
– Я сейчас сбегаю к ней на работу, они вот-вот уже должны закончить.
В этот момент дверь открылась, и показалась Магикамал-апай.
– Галлям!
Она с плачем бросилась к родному человеку.
– О боже! Глазам своим не верю!
Магикамал-апай долго не могла успокоиться, всё причитала:
– Как мне сообщили… Не помню, как прибежала, о боженьки! Ох, Галлям! Галлям! Жив-здоров!..
Мужчина, бережно прижав жену к груди, стал успокаивать:
– Ну будет, Магикамал… Вот, жив-здоров. Не плакать, а радоваться надо. Успокойся, ладно?..
Взяв её за плечи, посмотрел в глаза:
– Как сами-то жили, Магикамал?
– Выжили… Сам видишь.
– Мы победили, Магикамал! Победили, сынок! – Мужчина крепко обнял самых дорогих ему на свете людей. – Вам больше не придётся испытывать такие трудности! Но… почему ж так случилось, Магикамал?..
Жена поняла, что он говорит об их младшеньком – Мутахаре, тяжело вздохнула, прошептала:
– С ума сойти… Если б можно было – отдала б ему душу свою! Не сберегла!.. Днём и ночью сердце ноет… Как мне быть?..
– Я шёл домой, торопился. Всё представлял, как держу старшего за руку, усадив младшего к себе на плечи… Всё рухнуло… Что ж ты не писала мне об этом?.. Ничего не подозревал, не знал ведь я…
– Галлям, успокойся… Тебе там, в пекле, и так было тяжело. К тому же война приближалась к концу. Думала, не сможешь вернуться. Ради нашего старшего молилась я, чтобы вернулся. Если б узнал о таком горе. нет, нет.
Мужчины умеют владеть собой. Тем более такие, как Галлям, – ведь они прошли сквозь огонь и воду. Теперь он начал успокаивать жену.
Молва о том, что с фронта вернулся ещё один солдат, дошла до окраины села очень скоро. В доме стали собираться односельчане.
С их приходом дома стало веселей. И Магикамал-апай, придя в себя, стала, как обычно, хлопотать возле печи. Ещё глаза не совсем высохли от слёз, а она, улыбаясь, пригласила всех за стол. И стар и млад продолжали заходить в дом.
Мидхат вместе с отцом встречал гостей. И когда сели пить чай, женщина сказала:
– Ой, сынок, отец устал, наверное, а ты уже большой.
Нет, мальчишка не отошёл от отца, – наоборот, даже забрался к нему на колени.
В середину стола поставили хлеб – гостинец отца.
Такого хлеба Мидхат ещё никогда не видел: он был четырёхугольный.
– Отец, а почему этот хлеб такой? У мамы хлеб всегда круглый или же овальный. – Он с удивлением посмотрел на отца. И услышав, как все засмеялись, смущённо прильнул к отцовской груди. «Был бы жив Мутахар, он бы точно так повёл бы себя!» – подумал он.
И тут же вспомнил:
– Папа, а Мутахар всё ждал, что ты вернёшься с хлебом. Маленький был, не понимал. Ему всегда казалось, что с войны все привозят хлеб. Да, мама?.. скажи!
Лица у всех стали серьёзными и печальными. Магикамал платком утёрла слёзы.
– Да, сынок, он так говорил, ждал… Но вот сам…
Все притихли. Каждый задумался о своих горестях, причинённых войною.
Через некоторое время Галлям сказал:
– Завтра, сынок, сходим к могиле нашего Мутахара, возьмём с собой хлеба. Он непременно обрадуется, что отец сдержал слово. Видишь? – вот этот хлеб!
Мальчик обнял отца. У него так много накопилось, что рассказать отцу. Но вот только люди идут и идут. Нет, Мидхат потерпит, лишь бы отец никуда уже больше не уезжал.
Он улёгся на коленях отца, вздремнул. Прошло немного времени, вдруг мальчишка вздрогнул во сне, тут же проснулся и, поняв, что отец рядом, сразу успокоился. Взрослые всё разговаривали, а тема была одна – победа.
