Массивные двери открылись, впуская молодого человека в просторное фойе, куда за ним ринулся мороз и растаял там, превратившись в густые клубы пара. Очутившись в тепле, он с нетерпением сорвал маску, обнажая красивое с правильными чертами лицо с большими голубыми и холодными глазами. В гардеробе услужливый робот-швейцар принял шубу и унты и подал удобные тапочки. Молодой человек вздохнул свободнее. В фойе никого не было. Он вошёл в лифт и поднялся на пятый этаж. В просторных коридорах, устланных мягкими ковровыми дорожками, сновали озабоченно люди. Одни бегали с папками под мышкой, другие спокойно расхаживали парами меж зелени уютных уголков. Среди всей этой суеты навстречу молодому человеку вышел средних лет мужчина в светло-сером костюме с приветливой улыбкой на лице. Он протянул руки в приветствии и тепло пожал обеими протянутую руку в ответ пришедшему.

– А! Тео, рад тебя видеть.

– Здравствуй, Сон. – Ответил Тео.

– Сегодня мой доклад на Совете.

– И что, все представители прибыли? – спросил Тео.

– Да. С отдалённых планет Гелии, Медии, Тирии и Су.

– Кстати, на Су ощутим коализ?

– Пока нет, но на полюсах, где были условия, уже холод идёт миграция к экватору.

– Да-а. Что нас ждёт?! – с грустью сказал Тео.

Сон промолчал. Они подошли к открытым дверям, ведшим в зал, сплошь уставленный креслами с мягкой зелёной обивкой. Представители учёного Мира с четырёх планет собрались в зале. Суровые лица глядели строго на возвышающуюся впереди трибуну, где занимали места Сон, Тео и ещё восемь человек, по двое избранных в Президиум от каждой планеты. Первым с места выступил Сон:

– Я буду краток. Необходимо решить проблему жизни, как выжить? Поэтому мы все здесь, поэтому живём под одной крышей, поэтому мы распоряжаемся доверенной энергией из иссякающих ресурсов. Кто желает высказаться?

Первым поднялся невысокого роста с узкими щёлками глаз человек в Президиуме.

– Гелион, тебе слово. – Объявив выступление представителя планеты Гелии, Сон сел.

– Я буду тоже краток, – начал Гелион, – дайте нам возможность переселиться на Су.

В зале зашумели. Послышались реплики:

– А мы что же, по-вашему, Гелион?

Сон поднял руку, призвал к спокойствию.

– Я неоднократно предупреждал, уважаемый Совет, что на Гелии нет реальных условий для жизни. Цивилизация практически живёт за счёт остальных. Есть ли смысл терпеть такое. Но представители Су категорически противятся этому!

– Мы не претендуем на экваториальную часть! Отдайте нам полюса! – кричал в исступлении Гелион. Сон снова поднял руку, призывая к спокойствию. Свет в зале мгновенно потух. Поплыла голограмма синих от снега просторов закованных в льды городов и пустующих фабрик, заводов, жизнь, казалось, покинула планету холода и мрака. Но кадр сменился, показывая удушливые улицы, освещённые тусклым светом электрических ламп подземелья. Люди в обветшалой одежде, полуодетые, почти слепые, без дневного света, глядели широко открытыми глазами в объектив фотокамеры с мольбой. Сердца дрогнули. Каждого стало мучить угрызение совести.

– Я требую отдать нам полюса Су! – прозвучал голос Гелиона в тяжёлой свинцовой тишине зала. На зелёном табло над головой Президиума Совета зажглась цифра 1400 – голоса, поданные за переселение с планеты Гелии на Су. Победа Гелиона была принята Советом восторженно, под рукоплескания зала Гелион со своим Советником оставили зал, поднялись этажом выше для разработки плана по переселению на Су. Оставшиеся вновь зашумели. Снова вмешался Сон.

– Если ни у кого нет предложений, то можно разойтись и возобновить наше сто первое заседание завтра. Но, помните все, зачем мы здесь?

Зал сидел тихо. В мёртвой тишине все ждали чуда, которое бы спасло от неминуемой гибели.

– Дайте мне слово? – поднялся в середине зала представитель из делегации планеты Медии.

– Назови себя и пройди на трибуну. – Сон указал широким жестом место для выступлений.

– Я, Гай, командир корабля из Медии, доставившего сюда делегацию учёных. Стройный мужчина средних лет пробирался между рядами к трибуне. Когда он занял место выступающего и свет осветил его светлые волосы, зал увидел необычайно красивое лицо и умные серые глаза, смотревшие открыто с чувственным участием, сознающим всю глубину трагедии.

– Я не знаю энергетических возможностей Союза, но твёрдо убеждён, что мы не один во Вселенной.

– Пожалуйста, конкретнее? – торопил Сон.

– Моё предложение покажется смешным, может быть, наивным, но в сложившейся ситуации…

– Не тяни, говори, что предлагаешь? – перебили его из зала. Бесцеремонное обращение с космонавтом давало право учёным, занимающим почётные места в Союзе и среди населения планет, а, кто такие космонавты, – растратчики и так скудных запасов энергии, которая попросту выплёскивается в реактивные трубы кораблей.

– Я прошу одного. Поиска высокоразвитой цивилизации, которая наверняка знает, как избавиться от надвигающейся беды катаклизма.

Зал загудел, как улей.

– Нам незачем тратить драгоценное топливо на детские забавы!

– Мы не сумасшедшие!

Сон вновь вмешался. Зал затих.

– Дорогой Гай, вы ведь знаете, что жизнь во Вселенной почти невозможна. Теория Вероятностей даёт мизерный процент ее существования.

– Но все, же даёт! – не сдавался Гай, – Да космическое пространство кишит высоко развитыми цивилизациями, вы не сталкиваетесь с ними, потому, что теоретики…

– Наш возраст – два миллиарда лет. За этот промежуток цивилизация не обнаружила себе подобной в нашей галактике! – настаивал Сон, – Трезвый рассудок подсказывает…

– Я тебя перебью Сон. – Неожиданно вмешался Тео. – Я, как астрофизик, хочу предостеречь тебя, ведь в безумных, порой абсурдных решениях есть доля истины.

– Спасибо, Тео! – Гай благодарно взглянул на астрофизика, – Итак, я предлагаю обследовать соседние галактики путём внедрения наших звездолётов во все направления Космоса и зондирование радиотелескопами всего возможного пространства. Не может быть, чтобы нигде не было развитых существ?!

В зале воцарилась мёртвая тишина. Гай воспользовался этим и затерялся в зале. Учёные задумались. Прошло минут десять. Все сидели молча. Надежда на спасение – это ещё не само спасение, а времени на абсурдные идеи нет, нужны действия. Предложение Гая осталось не услышанным …».

«И это тогда, когда наша звездная система Сириус терпела бедствие, Союз Галактики наверняка знал об этой надвигающейся катастрофе и скептически цинично наблюдал; а, что будет и, как они будут выходить из катастрофы, что смогут предпринять?!» – негодуя думал Тео, листая свои записи и погружаясь в ностальгию воспоминаний:

«На сегодня все. – Сон сделал жест рукой, призывающий разойтись. Учёные вставали и выходили по одному из зала.

– Ты, Тео! – тепло говорил Сон, – не хочешь переселяться в Совет?

– Нет, я чувствую себя гейянином, пока хожу по этой земле, как человек.

– Ну, ну! – похлопал Сон по плечу молодого человека. – А сейчас что намерен делась?

– Буду обдумывать предложения Гая.

– Ты меня извини, но заниматься сейчас бредовыми идеями значит навлечь на себя ворох насмешек…

– И стать шутом? – закончил Тео.

– Ты же умный человек и поймёшь меня правильно …»

«Сон тогда проводил меня к лифту, – припомнил Тео, – и я вздохнул тогда с облегчением лишь когда за ним закрылись массивные двери Совета».

«…Сквозь толстую вязь шерстяной защиты проникал семидесяти пятиградусный мороз, остро щипая кончик носа и щеки. Время от времени Тео растирал меховой рукавицей лицо, пока не разогрел, и уже мог идти по улице свободно. Он продвигался довольно долго, и лишь когда перед ним возник жилой квартал из плоских пятиэтажных домов, остановился и вошёл в подъезд одного из них. Дверь овальной конструкции была герметичной. Холод внутрь лестничного марша пятиэтажки не проникал, но и войти в такой дом тоже не просто. Жильцам необходимо знать код, который набирается на клавиатуре, тем, кто не знает кода, попросту, гостям, отвечает по радио сам хозяин. На запрос Тео ответил мелодичный голос женщины. Щелчок замка ― и клубы пара заструились в дверной проем вместе с гостем. Тео легко вбежал на пятый этаж, где в уютной и просторной комнате жила хозяйка голоса. Она ждала его у открытой двери квартиры. Ею оказалась красивая миловидная женщина, стройная, с длинной русой косой и ровным прямым носом. Глядя на ее лицо, придирчивый взгляд не смог бы обнаружить черт, не гармонирующих с безукоризненным овалом лица и чуть раскосым разрезом светло-зелёных глаз. Она смотрела на Тео, как на хорошо знакомого человека открытым добродушным взглядом, жестом приглашая войти.