Просто замечательно.

Нахмурившись, я изучала лицо незнакомца, которое вблизи выглядело совсем худым, даже осунувшимся. Может, он бездомный? Судя по всему, несчастный почти ничего не ел с тех пор, как в него вселился дух. Наверное, он был одержим уже довольно долго, поэтому так исхудал и опустился. Я слышала о подобных случаях, но увидела в Лондоне такое впервые. Максвелл и его охотники очень пеклись о чистоте города. А значит – никаких одержимых на улицах и призраков. О гремлинах, вампирах, ведьмах и легендарных черных шаках[2] и говорить нечего. Одна мысль об этих жутких черных псах вгоняла меня в дрожь.

Вдруг послышался звук шагов, и из темноты вынырнул Финн.

– Где «Скорая»? – спросила я, снова поднося руку к лицу незнакомца. Он дышал. Видимо, худшее позади, но очень странно, что он чуть не умер. Обычно люди реагировали на экзорцизм не так тяжело. Одни впадали в прострацию, у других кружилась голова, кого-то рвало в ближайших кустах, но на тот свет никто не торопился.

Финн покачал головой:

– Никакой «Скорой». Мы доставим его в штаб. Помоги его поднять.

С этими словами Финн присел на корточки рядом с незнакомцем и взял его под руки.

Секунду-две я просто таращилась на Финна. Затем все же встала, чтобы подхватить ноги незнакомца.

– Почему? Кто это сказал?

По одному его взгляду я поняла, каким будет ответ.

– Максвелл.

Голова гудела. Проклятье, гудело все тело, будто я целую неделю работал на износ. И этот непрекращающийся писк в ушах…

Слух резанул звук, похожий на карканье. Его издал я?

Попытка открыть глаза провалилась. Казалось, кто-то положил мне на лицо тяжеленную гантель. Застонав, я попробовал еще раз. В глаза ударило ослепительное сияние. Да что за черт? Я умер и узрел свет в конце тоннеля или как там принято говорить? По ощущениям это скорее ад.

Секунду-другую я лежал с опущенными веками. Постепенно ко мне возвращались чувства. Несмотря на гул в голове, я различил чьи-то шаги. Рядом кто-то ходил. Туда-сюда. Три шага вперед. Три шага назад. И по новой.

Здесь не холодно и не жарко, ветра нет – значит, я в закрытом помещении. Уже здорово. Я представил, как сплю хмельным сном в лесу или в поле, беспомощный, облепленный мухами… Волосы дыбом. Нет, благодарю покорно.

Но во имя всего святого, где же я? И почему я здесь? Что вообще произошло?

Я на пробу пошевелил пальцами рук, затем ног. Все двигалось. Слава небесам. Пора проснуться.

На этот раз я действовал решительно. Я распахнул глаза – и тут же вздрогнул, снова ослепленный чем-то ярким. Ай!

– С возвращением, – раздался незнакомый голос. Женский. Звонкий. Какой-то холодный.

Чуточку приоткрыв глаза, я посмотрел не вверх, на потолочный светильник, горевший чересчур ярко, а на незнакомую девушку, которая стояла в изножье кровати, опираясь на металлическую спинку.

У девушки золотистые длинные волосы до талии. Одета она в блузу с цветочным рисунком, из-за которого голова у меня заболела еще сильнее. На шее – цепочка с массивным голубым кулоном. Я рассматривал незнакомку, точнее, ту ее часть, которую видел со своего места, а она не отрывала взгляда от моего лица. На шее у нее красные пятна, но у меня не получилось разглядеть их. Я снова посмотрел в лицо незнакомки и, заметив в ее светло-карих глазах недоверие, невольно приподнял уголки губ:

– Привет, красавица.

Мой голос прозвучал так хрипло и грубо, будто горло не просто пересохло, а превратилось в настоящую пустыню.

Очень хотелось потереть лицо, но что-то мне помешало. И только теперь я окинул взглядом себя.

Мной овладела паника. Я лежал на какой-то койке под тонким одеялом, одетый во все белое, но страшно другое – путы! Кто-то привязал мои руки и ноги к кровати. Что за?..

Сердце у меня забилось быстрее – и размеренный писк на фоне тоже участился, стал громче. В груди появилось давящее ощущение, дыхание перехватило. Я проснулся не пойми где, привязанный к кровати, так что легкая паника вполне оправдана. И сильная тоже.

Взяв себя в руки, я сделал один, два, может, три глубоких вдоха, снова поднял взгляд на незнакомку.

– Игры со связыванием я представлял несколько иначе… Но ладно.

Ни тени улыбки. Даже уголки губ не дрогнули. Видимо, придется иметь дело с крепким орешком в дурном настроении. Впрочем, без разницы. Кажется, эта чепуха, которую я нес, – единственное, что не давало мне сойти с ума.

– Мое имя Рокси, – представилась незнакомка.

Она говорила со странным мелодичным акцентом, который я прежде никогда не слышал. Откуда она? Ладно, есть вопрос поважнее: где мы?

– А ты кто такой? – поинтересовалась Рокси.

– Меня зовут… – машинально начал я, но осекся. В голове пусто. Наморщив лоб, я напряженно думал, ждал, когда ответ сам придет, но… ничего не произошло. Проклятье, кто же я такой? Какое у меня имя? Имя-то я должен помнить!

Аппарат слева от меня снова запищал громче. Рокси тем временем барабанила по спинке кровати, и многочисленные кольца на ее пальцах стукались о металл. Раз за разом. Этот звук раскаленной стрелой вгрызался в мою и без того измученную голову, в которой словно устроили вечеринку мерзкие злобные карлики.

– Хватит!

Рокси замерла, удивленно приподняв брови, которые были чуть темнее ее золотистых волос. Любопытный контраст.

– Этот звук, – объяснил я. Хотелось потереть лоб, но путы не давали пошевелиться. – Боже, меня от него тошнит. Не могла бы ты?.. – Я мотнул головой.

Рокси, настроенная очень скептически, шагнула назад и посмотрела куда-то влево. Наверное, на дверь, которую от моих глаз скрывала ширма, кем-то любезно поставленная возле кровати. Справа – другая перегородка. Окон не видно. Только лампа над головой освещала это помещение, которое выглядело крошечным, но вполне могло оказаться очень большим. Где я нахожусь? Сейчас ночь или день? Без понятия. Но оборудование и странный запах наталкивали на мысль, что я в больнице. Или в дурдоме. И то и другое не радовало. А эта Рокси явно не медсестра.

Так, секундочку… Откуда мне известно, что это больница, если я даже имени своего не знаю?

К моему огромному облегчению, Рокси оставила свой пост у изножья кровати и освободила мне руки. Ноги остались привязаны, но теперь я хотя бы смог сесть, потереть лицо и размять затекшие запястья.

– Назови свое имя, – повторила Рокси.

Теперь ее слова прозвучали нетерпеливо. Нет, Рокси точно не очаровательная чуткая медсестра, заботящаяся об удобстве пациентов. Кто же она тогда? И, во имя всего святого, кто я?

– Давай ты сначала объяснишь, как я здесь оказался? – предложил я, ища глазами бутылку с водой или стакан. В горле сухо, и у меня получалось только хрипеть.

И действительно, на тумбочке рядом с кроватью обнаружились бутылка воды и маленький пластиковый стаканчик. Дотянуться до них невозможно – казалось, что путы на ногах с каждым движением затягивались крепче.

Рокси молча обошла кровать и с безразличным выражением на лице передала мне бутылку. Я с благодарностью ее взял. Стакан? На кой он нужен. Открыв бутылку, я начал пить прямо из горлышка.

– Мы в Лондоне, – ответила Рокси, не спуская с меня пристального взгляда. – Я нашла тебя в парке «Равенскорт» вчера вечером. Ты чуть не умер, а я тебя реанимировала.

Глотнув воды, я закашлялся. Проклятье, жжется! Хрипя, я застучал по груди. Писк снова усилился. Показатели на аппарате, к которому я подключен, зашкаливали. В голове у меня крутилась только одна мысль: «Я правда чуть не умер?..»

Кашляя, я вытер рот ладонью и вдруг заметил шрам между большим и указательным пальцами. Я абсолютно уверен, что не видел его раньше. Помнил ли я, как его получил? Об этом лучше промолчу.

Писк участился. От него голова болела ничуть не меньше, чем от колец Рокси, бряцающих о металл. В мозг словно гайки вкручивают!