Джамбул каждый день просвещал своего друга тюремному такту.

– Здесь нет особых правил, – внушал он, – которые тебя сблизят с арестантами. Всё будет зависеть от тебя, как сам себя подашь. Думаю, этот первый урок ты усвоил на пять баллов. Бесшумных аплодисментов сорвал достаточно на днях. Так веди себя и дальше порядочно и достойно, тогда ни одна шелупонь хвост не поднимет. И помни здесь разные индивидуумы по характеру сидят. И видение мира тоже у каждого своё. Так что приценивайся к контингенту внимательно. Но в основном нашу хату можно назвать социально обиженной. Большинство – это безвредные и никчемные экземпляры. Есть, кто книги только читают, а есть, кто любит почесать языком. Тебе здорово повезло, что мы неожиданно с тобой столкнулись здесь. Поэтому особо не заморачивайся на том, что не понятно, лучше подойди ко мне. В касту блатных не лезь, хотя у нас их нет, но могут быть. Запомни – это не твоя прослойка, но в обиду себя не давай!

Господин быстро разобрался в арестантах. В целом они вели себя все смирно и на рожон не лезли. Они были умиротворены тюремной жизнью. Но почти каждый сокамерник пытался с ним разговориться или спросить совета. Он же больше времени проводил за составлением жалобы прокурору. Писал и рвал листки. По нескольку раз переписывал заново. Тогда ему Джамбул посоветовал взять в помощники тщедушного неоднократно судимого мужичка Лучина Виталия по кличке Витамин, имеющего два высших образования, но не имеющего ни одного зуба во рту. У него был диплом юриста и технаря. Акцентировался он, как инженер – механик ликёро-водочного завода, где проработал длительное время. Человека слабохарактерного, но грамотного по линии юриспруденции как, оказалось, было легко арестовать, но тяжело осудить. Он много раз соскакивал с уголовного кодекса, но две судимости всё-таки заработал. У него, человека с виду смирного и сосредоточенного как выяснилось, была опасная неустойчивость, и неукротимая симпатия к спиртовой продукции. Вот он и покатился по наклонной. Вначале работу потерял, потом семью и наконец, в третий раз свободу. Себя при знакомстве гордо называл Витамин РЦД, то есть рецидивист. Он разбирался в юрисдикции и многим помогал в написании разных петиций. За такую помощь его всегда угощали, съестными угощениями от передач. И он был счастлив! Проникся уважением он и Господу. Они часто с ним беседовали на разные темы от спорта до искусства, и к их разговорам прислушивалась вся камера. И это всем нравилось. Хотя Господь никогда не пренебрегал общениями и с другим контингентом.

Витамин охотно согласился помочь Господину грамотно составить жалобу. Через два часа петиция была прочитана и одобрена всей камерой и передана в спецчасть тюрьмы.

– Если у меня всё срастётся Виталий со свободой, – положил Господин руку на плечо Витамину. – То, точно до конца срока я тебя буду подкармливать на зоне.

– Подобный гуманитарий лишним не будет, – заблестели глаза у Витамина, – обо мне заботится не кому. Хотя судьи ко мне скуповато всегда относятся. Первый срок один год. Второй срок шесть месяцев. А сейчас, наверное, как и Захира из зала суда отпустят.

– И ты себя РЦД называешь?

– Ну а как же, все судимости за одно, и то же преступление, а значит истолковывается как рецидив.

Господь знал, что две его судимости были за воровство овощей с колхозных полей. А последний раз его застукали за кражу подушек в одном из дворов города. Хозяйка вынесла их на воздух для проветривания, чтобы клещи разбежались. А он на них решил разжиться.

– Ерунда это всё, а не преступления, – сказал Витамин. – В царское время выпороли бы за это и подарили что своровал. А тут, видите ли, МВД баллы на мне зарабатывают на раскрытие преступлений. А настоящие воры в костюмах и галстуках на воле жируют, и кровь пьют трудового народа.

– Я предполагаю, что скоро у меня с одним из таких воров будет серьёзная встреча, – задумчиво проговорил Георгий и пошёл к себе на кровать.

Как он и думал через два дня ему устроили свидание с другом и компаньоном Прибоя Гураном. Господин не удивился его визиту, так как был внутренне готов к встрече. Джамбул ему чётко предсказал подобный ход шефа. Кому-то нужны были эти акции в обмен на свободу.

Гуран сидел за решётчатой перегородкой. На лёгкой рубашке распашонке были расстёгнуты половина пуговиц. В руке он держал носовой платок, которым он периодически вытирал стекающий пот с лица. С кривой поддельной улыбкой он встретил своего бывшего друга и компаньона.

– Выглядишь ты неважно, – раздался ставшим до боли противным голос Гурана. – Ну, ничего мы тебе с Женей продуктов принесли. На неделю хватит, а там ещё пришлём.

– Меня родственники не забывают, – скупо ответил Господин. – С голоду не помираю.

– Это хорошо, но мне прокурор намекнул: говорит лучше полуголодная свобода, чем сытая неволя.

– Понимаю, – на лапу просит, – не стесняясь находившего рядом контролёра, смело ответил Господин.

Гуран вытер с себя пот.

– Ты что Гера не думаешь выходить отсюда?

– Почему не думаю? Очень даже думаю, – твёрдым голосом заявил Господин. – Амнистия скоро будет. Вот под неё я и выйду.

– Ты что, какая амнистия? Твоя статья, не подходит ни под какую амнистию.

– Размечтался, – поддержал Гурана Соловей, носивший прозвище Тукан за свой огромный нос. – Камерными иллюзиями живёшь Петухов. Если амнистия и будет когда, только для мелких воришек. Кто, к примеру, лампочки выкручивал по подъездам. Но пока полнейшая тишина стоит в нашем заведении.

От слов Тукана у Георгия настроение стало паршивым, хуже некогда. Во рту пересохло, и он прохрипел Гурану:

– Ты чего-то хочешь мне предложить? Давай я готов тебя выслушать.

– Я уже подготовительные работы веду по твоему обсуждению. Тебе нужно передать мне все свои акции. Я буду как бы твоим душеприказчиком. В ответ на твои действия, мы с Женей дарим тебе свободу. В обязательном порядке восстанавливаем тебя в прежней должности и дарим твоей семье четырёхкомнатную квартиру. Поверь мне, тут даже и задумываться не надо.

Господин ждал, что-то подобное, поэтому он без колебания согласился.

– Присылай своего нотариуса, коль ты мой душеприказчик. Я согласен сейчас на любые условия, от которых пахнет свободой. И ещё организуй мне свидание с Надеждой.

– Обязательно – обрадовался такому исходу Гуран. – Мы ведь с Женей семью твою не забываем. Всё-таки Вера наша крестница. Буквально вчера привезли ей трёхлитровое ведёрко клубники.

Гуран моментально преобразился в лице и покинул комнату свиданий в хорошем настроении. А Господин вернулся в камеру с двумя большими пакетами деликатесов. В этот день в социальной камере номер шестнадцать справляли праздник живота.

Через два дня в пятницу Петухова опять посетил Гуран, но уже с нотариусом. Все свои активы Георгий подписал Гурану. Отныне свобода улыбалась ему широко, как он считал. Но это были ошибочные надежды. Свобода пришла, только не для него. Его сны об амнистии оказались вещими. Восемнадцатого июня 1992 года Верховный совет РФ объявил амнистию для заключенных и подследственных. Освобождались участники боевых действий, женщины, мужчины старше 60 лет, инвалиды, лица, а также осужденные за преступления по неосторожности, и подростки, осужденные за не тяжкие преступления. После этой неслыханной милости президента вся тюрьма гудела от радости.

Геру Господина, щедро камерный люд перекрестил в Господа. Пачками выпускали людей на свободу. Ушёл Хилый, как участник военных действий в Афганистане. Освободили и всех близких друзей Джамбула инвалидов. А его самого и Джамбула оставили в камере. Не подлежал амнистии и молодой Пэр, и на этот раз он сверху спустился вниз. Лёг рядом с Джамбулом. Оставили Елисея, Витамина как ранее судимых и группу бывших бомжей, которые работали при тюрьме.

Господь неторопливо прошёлся по камере и начал вслух считать от безделья численность арестантов. Все ждали такого дня. Арестанты до того устали от всех тюремных неудобств. А главное от недосыпания. Они умиротворённо смотрели на Господа, не мешая ему считать. Хотя без подсчёта все знали, какое наличие арестантов камеры.