Частных примеров фактической борьбы чинов ДП – десятки тысяч. Но если в канун Революции 1905 г. они могли быть трагическими для субъекта, посягающего на государственное устройство, привести его в ссылку, в тюрьму или на каторгу, то по мере роста общественного протеста многочисленные факты проявления оппозиционности и реакции на них со стороны полиции очевидно говорили о кризисе всей политической системы. Менялась и поведенческая модель правоохранителей.
Приведем всего лишь несколько примеров из полицейского архива провинциальной Тамбовской губернии.
25 марта 1905 г. на Студенецкой улице Тамбова близ Екатериновского института «за буйство, пение песен и вообще нарушение общественной тишины» в ночное время было задержано 17 человек, которые все были взрослые. Спустя несколько дней, 31 марта, ночной караульный П. А. Сокольский увидел на Козловской улице толпу около 100 человек, двигавшихся в сторону Никольской церкви и громко певших песни «о свободе». Караульный не рискнул препятствовать их движению[25].
Публичные оскорбления и нападения даже на вооруженных городовых стали обычным явлением. Например, 1 ноября 1906 г. в провинциальном городе Кирсанове Тамбовской губернии пьяный мещанин И. Е. Гаврилов шумел и матерился. Когда городовой Мячин сделал ему замечание и захотел удалить его с улицы, находившийся рядом крестьянин М. Н. Саморуков ударил Мячина, называя его продажной шкурой и говоря: «все ваше начальство – дрянь». Во время попытки задержать Саморукова, последнего принялись отбивать двое случайных прохожих; только угроза применения оружия на поражение позволила городовому задержать Мячина. За нападение на полицейского крестьянин получил три месяца тюрьмы[26].
8 июля и 31 августа в Тамбове при несении службы были оскорблены и избиты городовые Денисов и Мазуров[27].
Тамбов начала XX в.
19 августа козловский мещанин Е. Т. Тарасов на Большой улице Тамбова открыто пел «Марсельезу». Рядовой Куликов намеревался задержать его, но получил от певца удар в нос. Лишь другие подоспевшие полицейские смогли задержать Тарасова и утихомирить собравшихся вокруг людей; козловец получил месяц ареста[28].
По всему городу повсеместно фиксировался негатив к городовым. В ходе обысков в губернском городе, других городах и селах губернии были обнаружено несколько револьверов и несколько тростей с потайными клинками в них. В ночь на 4 июня 1907 г. было одновременно проведено несколько обысков у 18 тамбовских мещан различного звания, включая чиновников. В квартире мещан Алексея и Елизара Криволуцких чинам полиции было оказано вооруженное сопротивление. В результате был убит наповал младший городовой Замотаев и тяжело ранен в грудь младший городовой Чистяков. Убийцей назвался скрывшийся с места преступления глуховский мещанин И. Т. Романов «из граждан террористов»[29].
16 февраля 1907 г. на железнодорожной станции Тамбов в 17.00 собралась «громадная толпа воспитанников и воспитанниц средних учебных заведений» для демонстративных проводов членов Государственной Думы социал-демократов Киселева и Баташева. Депутатам был преподнесен букет цветов с красными лентами с надписями: «Дорогому товарищу» и «Свободная школа – в свободном государстве». Полиция призвала учащихся разойтись, но семинарист 4-го класса Т. Щеглов, гимназистка 7-го класса М. Каверина и еще двое учащихся стали дерзко отвечать полицейским. Благодаря противодействию собравшихся полицейским удалось задержать только Щеглова и Каверину, которые получили трое суток ареста[30].
11 апреля 1907 г. у воспитанника 1-го класса Тамбовской духовной семинарии И. Соловьева был найден подписной лист № 10 «в пользу семинариста, стрелявшего в ректора семинарии» с красной печатью революционной организации и с карандашными пометками о пожертвованиях в его пользу (по 10 копеек). При дальнейших обысках у целого ряда воспитанников 3-го класса были найдены революционные прокламации и листовки, а также два экземпляра «Устава революционной организации Тамбовских семинаристов»[31].
17 сентября одиннадцать девочек и пять мальчиков из числа воспитанников Тамбовской фельдшерской школы «явились скопом» в здание Тамбовского окружного суда, куда были доставлены 45 политических заключенных «с целью выразить им сочувствие и учинить демократическую защиту». Две воспитанницы арестованы на месяц, остальные получили по две недели ареста[32].
Секретный циркуляр директора Департамента полиции М. И. Трусевича от 14 января 1907 г. губернаторам и градоначальникам выражал обеспокоенность о неэффективности мер профилактической борьбы: «Из полученных Департаментом полиции сведений усматривается, что нередко лица, высланные из данной местности в порядке п. 4 ст. 16 Положения об охране по причине их неблагонадежности, по приезде на новое место жительства вступают тотчас же в сношение с местными неблагонадежными лицами и оказывают им содействие в деле противоправительственной агитации. Между тем, местные власти, не имея сведений о приезде высланного, лишены возможности установить за ними своевременно должное наблюдение и тем предотвратить результаты его преступной агитации»[33]. На основании этого циркуляра органы полиции стали уведомлять гражданские власти о подобных лицах. Но всем было очевидно, что общественный протест был массовым и повсеместным, а высылаемые под надзор полиции приобретали в глазах местного населения ореол священномучеников.
В связи с резким ростом массовых революционных настроений в обществе устоявшийся психотип деятельности жандармов начинает быстро изменяться. В первую очередь это коснулось нижних чинов и сотрудников, работающих «на земле». Постепенно колебания и страхи охватывают даже старших чинов.
В марте 1907 г. начальник Ранненбургского отделения Московского-Камышинского жандармского полицейского управления железных дорог ротмистр Р. Д. Демидов получил по своему местожительству письмо, отправленное из Петербурга. В письме в его адрес высказывались угрозы его жизни за чересчур ретивое исполнение должностных обязанностей. По этому факту проводилось служебное расследование. Очевидно, что это письмо выбило ротмистра из колеи. Косвенным свидетельством обеспокоенности и нежелания рисковать опытным офицером проявили и кадры – вскоре Демидов получил звание подполковника и был переведен из Раненбурга[34].
О влиянии на мироощущение нижних чинов прекрасную иллюстрацию дает «лбовщина» – вооруженное революционно-экспроприаторское движение в Пермской губернии под руководством А. М. Лбова. По воспоминаниям его близких знакомых известно, что при рекрутировании новых «лесных братьев», чтобы проверить революционную благонадежность кандидата, лидер посылал новичка убить полицейского на первом попавшемся посту[35].
Обращает внимание отношение рядовых пермяков к Лбову и его соратникам. Вот такие события происходили на рынке в Перми уже после казни Лбова в 1908 г.:
«В один из таких дней праздничных в самом большом балагане с названием «Эльдорадо» вывесили большой плакат: «Сегодня смотрите пантомиму «Лбов»! Цена за вход 10 копеек». У балагана «Эльдорадо» толпились сотни людей. У билетной кассы огромная очередь. Одно слово «Лбов» заставляло останавливаться и становиться в очередь за билетом каждого и даже у кого эти 10 копеек были отложены на питание в этот праздничный день. «Надо посмотреть Лбова – то за нас ведь боролся» – так говорили в народе.
