У Гарри возникло ощущение, что Антуан и Корнелиус всё это время просто кричали друг на друга в переговорной.
Перед тем, как объявить решение суда Корнелиус потребовал у паренька, ведущего протокол, принести ему воды. Тот сбегал, вернулся с пустыми руками, Фадж снова начал краснеть от злости, но в дело вмешался Дамблдор, трансфигурировав чашу и использовав Агуаменти.
Утолив жажду, Фадж наконец объявил:
— В результате обсуждения дела главными судьями, Визенгамот не смог прийти к общему решению.
«Да-да, рассказывай, «не смог прийти к общему решению». Пытался продавить решение отправить меня в Азкабан, да что-то не получилось, да?»
Гарри бы и продолжил жить в этой прекрасной иллюзии, но к сожалению Фадж решил пояснить:
— Все кроме одного из нас были уверены в необходимость определённой меры наказания. Однако несмотря на наши доводы, глава отдела магического правопорядка — Антуан Гондуль категорически не был согласен с решением высших судей и отказывался идти на компромисс, поэтому теперь Визенгамот вынужден поставить решение на голосование.
Подожди-ка. Все, кроме одного?
Ох, ёпт.
— А они ведь тебя казнить пытались, — тихо прошептал Джералд. — Одного голоса не хватило.
Ахуеть.
— А разве наш великолепный министр имеет право раскрывать данную информацию? — поинтересовался Антуан Гондуль с тем же красным лицом, как и у Фаджа.
— Министр имеет право делать, всё, что его душе угодно! — с презрением выплюнул Корнелиус. — А вот глава отдела магического правопорядка не должен перебивать главного судью!
Гондуль и Джералд одновременно повернули головы в сторону ближайшего оператора с камерой. При этом Флеминг улыбнулся, а Антуан нахмурился.
— Прошу заметить, данные слова не отображают позицию Министерства магии по данному вопросу, — глава ОМП начал оправдываться перед журналистом, видимо, за реплику Фаджа про «министр может делать всё, что захочет». — Министр просто перегрелся на солнышке и не соображает, что говорит.
Ух, чё началось.
Помощник Фаджа и Фадж начали орать на Антуана одновременно, Гондуль закричал в ответ, их побежал успокаивать Дамблдор, а затем все четверо отправились в переговорную комнату.
— Ладно, если тебя действительно собрались приговаривать к казни, то лучше ситуации, чем срач между министром и главой отдела правопорядка в прямом эфире сложно придумать, — подметил Джералд, сразу после того, как дверь в переговорную закрылась.
— Почему смертная казнь? — у Гарри были проблемы поважнее, чем беспокоиться за репутацию Фаджа. — Почему даже не Азкабан?
— Походу они так решили, — чуть неуверенно произнёс Флеминг. — По крайней мере, если верить словам министра. То есть мера наказания в виде смертной казни может быть назначена виновному только по единогласному решению всех судей. Это правило действует только в совещательной комнате. Так что да, они пытались приговорить тебя к поцелую дементора. Это единственный приговор, для которого необходимо полное согласие. Почему они так решили — не знаю. Единственное, что приходит в голову это то, что ты очень не нравишься Фаджу, и он сильно хочет от тебя избавиться. Из логики суда такой результат точно не выходил. Теперь они будут общее голосование между остальными судьями устраивать. Что там победит, то они и признают в качестве приговора.
— Даже смертную казнь?
— Увы, да. На общее голосование правило на сто процентное согласие не распространяется. Ибо почти всегда находится индивидуумы, которые воздерживаются.
— Это хорошо или плохо?
— Вообще хорошо, поскольку они чаще всего объективны. Но плохо, что очень сильно увеличивается вероятность смертной казни. В общем, смотря как проголосуют. Если они потребуют твоей смерти — это плохо. Если тебя оправдают — то это хорошо.
Это Гарри знал и без него.
Суд ему нравился всё меньше и меньше.
Решающий момент суда, и почти наверняка и всей жизни Поттера начался быстро и без подготовки. Никаких комментариев касательно конфликта, никаких объяснений. Просто все четверо вышли из переговорной, встали по местам, а Фадж сразу объявил:
— Кто за то, чтобы оправдать подсудимых по всем пунктам?
Гарри вздрогнул и начал быстро вращать головой, наблюдая за голосованием.
Его сердце билось быстро-быстро, он понимал, что и у Реддла, и у Флеминга были какие-то свои планы на этот процесс, но он всё равно предпочёл бы выйти отсюда с оправдательным приговором, а не надеяться на разные рискованные варианты.
Самым первым поднял руку Антуан Гондуль, глава отдела магического правопорядка и видимо главный защитник Гарри на этом суде. К нему тут же присоединилось ещё пятеро, затем Гондуль махнул рукой определённым судьям (подчинённым из отдела магического правопорядка?) и те тоже начали присоединяться к голосованию.
Не все, правда, кто-то просьбу Гондуля проигнорировал, что, кажется, привело последнего в ярость.
Следом за первыми проголосовавшими подняла руки большая часть судящих позади Гондуля судей, и ещё несколько, сидящих вразнобой. Голосование было долгим, судьи заметно колебались, но руки потихоньку всё поднимались и поднимались.
Вскоре новые проголосовавшие прекратили подниматься, и Фадж, равно как и Поттер, принялись считать. Только Гарри это делал про себя, а Корнелиус вслух.
— 85 человек проголосовали за то, чтобы снять с Гарри Джеймса Поттера и Джастина Бредворда Финч-Флетчли все обвинения.
Гарри насчитал 84, но так даже лучше. Впрочем, Поттер не был уверен, как на это реагировать. Он не знал ни сколько судей, ни сколько будет вариантов для голосования.
То есть по его прикидкам судей было где-то около двух сотен, и число 85, как количество проголосовавших в эту версию подходило, так как по примерных прикидкам Поттера число поднятых рук как раз было чуть меньше от половины.
— Это ведь меньше половины, — обратился Гарри шёпотом к стоящему рядом Флемингу. — 85 это много или мало?
— Это много. Двадцатник обычно воздерживается, и скорее всего человек 40 проголосуют за казнь, так что, если сторонники Фаджа не догадаются объединиться и залить свои голоса в один вариант, то скорее всего этого числа хватит для освобождения.
— А они не догадаются?
— Я редко доходил до общего голосования Визенгамота, но когда доходил, то они никогда не объединялись и голоса распределялись примерно так, как я сейчас сказал.
Окей, вот это звучало обнадёживающе. Но в любом случае, разница между свободой и Азкабаном (или казнью) будет минимальной.
— Кто за то, чтобы признать подсудимого — Гарри Джеймса Поттера виновным и приговорить его к пожизненному заключению в Азкабане?
В этом объявлении про Джастина не было ни слова. Видимо, если этот вариант победит (да ни за что), то Финч-Флетчли будут пересудивать. Пересуживать.
Тут первой руку подняла низенькая миниатюрная волшебница с бантиком на голове, рядом была фамилия — Амбридж. И Гарри тут же её вспомнил, она заместительница министра, о которой все нелестно отзывались.
Вслед за ней подняли руки её соседи, ещё пару женщин позади неё, взрослый колдун… и… Так, голоса пребывают… Ещё двое мужчин. Но темп явно медленнее, нежели при голосовании за его освобождение и это не может не радовать. Сразу пять волшебников, сидящих в одном ряду, но далеко друг от друга, присоединились к голосам.
Ещё двое мужчин и одна женщина. Пауза… И ещё мужчина, который, кажется, очень сильно колебался, также присоединился к проголосовавшим. И ещё на другом конце зала (Гарри пришлось повернуться и смотреть на судей через другой бок) вроде прибавилось проголосовавших.
Итого… Всего 24. Отлично, это очень мало, процентов пятнадцать, может даже меньше.
— 24 человека проголосовали за то, чтобы признать подсудимого подсудимого виновным и приговорить его к пожизненному заключению в Азкабане.
Тут Гарри с Фаджем пришли к одному и тому же числу.
— Отлично. Всего 24, — прошептал Гарри Флемингу.
— Ну как тебе сказать, — пробормотал побледневший Флеминг. — Помнишь я тебе говорил про объединение?
