Один способ он узнал от Грюма под предлогом простого любопытства. Так Поттер умудрился найти пластиковую коробку, принести её себе в комнату и после долгих попыток таки трансфигурировать туда серную кислоту, а затем отправить дневник в свободное плавание. И никакой из этих способов не принёс результата — обиталище Реддла плевать хотело на все законы физики и просто не уничтожалось, Том даже никакой боли не испытывал. Он иногда выдавал злобные и ехидные комментарии, причём, когда Гарри переставал открывать дневник, тот начал писать прямо на обложке.
Несмотря на отсутствие результата, Поттер был уверен — дневник уничтожить можно. Реддл явно боялся смерти и, в перерывах между издевательствами, постоянно предлагал ему перемирие и всё новые и новые сделки. Гарри решил, что Том сам не знает, каким конкретно способом его можно уничтожить, но явно уверен, что как-то всё же можно. Однако Поттер этого способа не знал, а Грюму дневник давать было стыдно, он уже сказал, что уничтожил его, так как не думал, что с этим могут возникнуть проблемы. Ладно, Том теперь раскрыт и никакой опасности не представляет. Гарри спрятал его до поры до времени, пока либо не найдёт какие-нибудь новые способы его уничтожить, либо не решит дать дневник Грозному Глазу. Тем более все эти эксперименты здорово бесили Тонкс, чья комната находилась рядом с комнатой Поттера.
Сложно сказать, в каких отношениях Гарри был отношениях с Нимфадорой. Холодная война? Молчаливое перемирие? Вежливое игнорирование? Эпизод 1 — В ожидании извинений? Отсутствующее присутствие? Все эти названия неплохо подходили для того, чтобы описать их взаимоотношения. Тонкс знала, что Гарри присутствует в доме, знала, что в доме постоянно присутствует Грюм, она с ними обоими здоровалась, но этим всё общение и ограничивалось. Нимфадора говорила «Привет» и пропадала; весь день она была у себя в комнате, лишь иногда спускаясь оттуда к родителям. Все реплики, сказанные ей в отношении Поттера, можно было пересчитать по пальцам: «Привет», «Привет», «Здравствуй», «Привет», «Передай соль», «Привет», а, ну ещё было: «ГАРРИ, МОРГАНА ТЕБЯ ЗАБЕРИ, ПРЕКРАТИ ДЕЛАТЬ ТО, ЧТО ТЫ ТАМ ДЕЛАЕШЬ, ЧЕГО БЫ ТЫ ТАМ НИ ДЕЛАЛ!»
Это он тогда Бомбарду на Реддле тестировал.
Грозный Глаз удостаивался тех же реплик, ну, кроме последней, но тот явно из-за этого не беспокоился, хотя Гарри, будь он на месте аврора в отставке, обиделся бы. Чем Грюм-то провинился? Это Поттер принял решение решить проблему боем, Грозный Глаз же пытался достучаться до разума Нимфадоры, а во время сражения он вообще связанный был, что он мог сделать? А вот Джастину, приехавшему к Гарри сегодняшним утром на будущее празднование дня рождения, то есть в примерно девять часов утра двадцать восьмого июля, повезло больше. Нимфадора уже успела мило поговорить, и за полдня и провести времени с ним больше, чем с Поттером за все эти пять дней.
С Финч-Флетчли у Поттера тоже не всё было гладко; недавно у них была переписка совиной почтой, в которой тот предъявлял Гарри некоторые претензии. Тот защищался и предложил Джастину обсудить всё при личной встрече, в день приезда. И вот этот день настал.
*
— Как у вас с Флер? Что там вообще в Хогвартсе было после Турнира? — несмотря на предстоящий важный разговор, Гарри не испытывал каких-либо душевных терзаний. Джастин уже один раз встал на его сторону и не злился после эпизода с Грюмом. Поймёт и сейчас.
— С Флер всё плохо, — спокойно ответил на вопрос Джастин. Тем самым соглашаясь отложить серьёзный разговор чуть на потом. — Мы поругались немного. Ну, может, много. Не думал я, что она так серьёзно воспримет моё оглушающее в спину на Турнире. Ещё, наверное, не стоило говорить ей, что она сама виновата, может, тогда и Крам не вмешался бы, и не случилось бы той потасовки.
— Понимаю. Внезапное оглушающее может заставить другого человека ненавидеть тебя хоть всю жизнь.
— Ты про Тонкс или про меня?
— Про Тонкс, конечно.
— Она что, на тебя до сих пор обижается? Я думал, вы помирились ещё до третьего испытания. Я пришёл, она мне такой приветливой показалась сразу; я даже и подумать не мог, что у вас тут холодная война.
— Обижается она… До сих пор обижается, извинений ждёт, со мной односложными репликами разговаривает. Холодная война — подходящий термин.
— Так разве это не она должна извиняться? Мы же выяснили, что Грюм — настоящий.
Гарри внимательно посмотрел на Финч-Флетчли. Тот не издевался. Он на полном серьёзе говорил то, что думал… и это было великолепно! Ведь он считал точно так же! Его вины в том инциденте не было! Теперь их двое! Это Тонкс должна извиняться, а не он!
— Вот я так же думаю! Только ей об этом не напоминай и вообще лучше забудь про ту битву, а то она уничтожит здесь всё живое, даже Тёмный Лорд не понадобится!
Финч-Флетчли тихо хихикнул:
— Я думал как-то упомянуть про её навыки в качестве бладжера, но ладно, так и быть…
И тут же посерьёзнел:
— Тот-Кого-Нельзя-Называть правда возродился?
— Ага. Вам в Хогвартсе не сказали?
— А, там ни хера не понятно было. Ну, всем сказали, что ты куда-то исчез, но скоро вернёшься, а потом мне плохо было, и я лёг спать; мне сказали, это от Авейков, сильно сомневаюсь, впрочем. Когда проснулся, ты был уже в Мунго, а всех студентов, кроме чемпионов, отправили по домам, а мы тут остались с теми, кто сдавал экзамены. Скучно не было: сначала объявили о смерти профессора Снейпа, я хотел в честь этого закатить пирушку, но меня никто не поддержал, никто не любил эту сволочь, но все почему-то отказывались признавать, что рады его смерти. Потом сказали, что, возможно, на тебя покушались; потом там люди из министерства ходили, что-то вынюхивали; мы с Крамом и Делакур поругались и повоевали немного, разгромили кабинет зельеварения, не велика потеря, что мёртвый Снейп, что живой, польза от кабинета одинакова.
— Слушай, Джастин, как бы это сказать. В общем, Снейп меня спас.
— Чего? — Финч-Флетчли вытаращил глаза, а затем вернулся в своё исходное состояние. — А, я понял.
Он тихо рассмеялся.
— Отличная шутка.
— Это правда. Снейп назвался Пожирателем Смерти, а затем убил Тёмного Лорда, его змею и пол-Внутреннего круга.
— Чего?
Удивительно, но реакция Джастина была аналогичной, разве что в этот раза он рассмеялся громче.
— Круто звучит! Снейп и Поттер — убийцы Тёмных Лордов! Они исчезают из Хогвартса, чтобы уничтожать Пожирателей Смерти!
— Я сейчас полностью серьёзен! Северус Снейп вывел меня с кладбища! Как я, по-твоему, смог выбраться оттуда?! Я не умею перемещаться! Я не знаю, почему, но он пожертвовал своей жизнью, чтобы спасти меня!
— Чего?
— Если ты сейчас рассмеёшься, я запущу в тебя Конфундус!
Однако Финч-Флетчли смеяться не спешил.
— Но это же бред! Снейп? Наш Снейп? Убил Тёмного Лорда? Спас тебя? Ценой своей жизни? Что ты мне пытаешься втереть? Ты точно не шутишь?!
— Я абсолютно серьёзен. И… Я сам не знаю, как на это реагировать…
Гарри действительно не знал. С того момента, как он очнулся в палате больницы Святого Мунго, прошло около двух недель, он не раз и не два задумывался о том, что для него сделал Снейп на кладбище, и до сих пор не мог понять, как на это реагировать. Северус был худшим из людей, которых он когда-либо… Нет, худший — Пирс, но бывший профессор зельеварения недалеко от него ушёл. Особенно примечателен тот факт, что за те две дня Гарри встретился с тремя ненавистными для него людьми: Пирсом — который на самом деле был боггартом, Снейпом и Волдемортом. На всех трёх он использовал убийственное проклятие, и только на одном Северусе оно сработало. Поттер ненавидел Снейпа, а тот ненавидел его. Их обоюдная вражда началась ещё с первого курса, однако именно Северус вытащил его из рук Волдеморта, именно он пожертвовал жизнью, чтобы его спасти.
Кто знает, может, та Авада, которая убила зельевара, на самом деле летела в Гарри, а тот закрыл его своим телом. Или, если Снейп умер всё же от передозировки, то он мог знать об этом заранее, и, даже несмотря на гарантированную смерть, использовать зелья для того, чтобы спасти его.
