Стоило также написать профессору Люпину, который стал первым преподавателем защиты от тёмных искусств за последние сколько-то с чем-то лет, который смог удержаться на своём посту больше одного года. Ремус был другом семьи Тонкс и периодически посещал дом, но в последний раз он угодил в ловушку Грюма, поставленную для Поттера. Так что теперь профессор попросил Гарри сообщать ему о таких планируемых «проверках». К слову, после того, как выяснилось, что Блэк на самом деле невиновен, он неожиданно прекратил внезапные нападения, по-видимому, посчитав, что Поттер уже наконец постиг суть «постоянной бдительности». И ведь это действительно было так! Гарри смог спокойно отразить все нападения Грозного Глаза и даже продержаться в бою в среднем целых пять секунд.

Можно было также написать письмо Блэку, тот просил регулярно сообщать, что с ним всё в порядке. Но писать ему Гарри не намерен. Он так и не выяснил, как ему стоит относится к своему крёстному отцу. За это лето они очень много времени провели вместе… В судах…

Сначала Гарри давал свидетельские показания, что анимагический облик Сириуса Блэка — огромная чёрная псина не пыталась нападать на него, а просто смотрела. После оправдания Блэк решил узнать, как жил его крестник в то время, пока он был в тюрьме… И Сириус, узнав лишь немногое, пришёл в ужас! Отец Пирса и сам Пирс оказались в больнице с переломом челюсти, а Блэк временно посетил тюрьму, а вскоре оказался и на суде. Сириус вновь вышел сухим из воды, и уже сам пошёл в атаку удивительным способом — подал в суд… Нет, не на Пирса, не на Дурслей и даже не на мадам Фигг, которая «не досмотрела», а на Дамблдора!

Это был очень странный и сложный суд. Гарри тогда считал Сириуса просто святым человеком за то, что тот избил сразу обоих Пирсов и избежал за это наказания, так что Поттер скрепя сердце согласился дать показания о том, что ему известно о действиях Дамблдора. Он вспомнил всё, вплоть до слов Директора перед распределением, когда тот пытался вернуть его к Дурслям. Тогда Поттер считал, что это было правильно, но вскоре ему было стыдно за свои слова, но Дамблдор после суда заверил, что Гарри поступил правильно и что правда не может быть неправильным поступком.

По одну сторону — вчерашний самый разыскиваемый серийный убийца, который недавно избил двух маглов, а по другую — директор школы чародейства и волшебства «Хогвартс», кавалер ордена Мерлина первой степени, Верховный чародей Визенгамота, основатель Ордена Феникса и председатель Международной Конфедерации Магов. Мало кто сомневался в победе Альбуса Дамблдора, однако того чуть было не признали виновным! Спасло директора школы то, что вину на себя взяла Арабелла Фигг, которая, как узнал Поттер, должна была следить за его состоянием. В итоге за такую халатность Фигг была приговорена к году Азкабана, а после к отлучению от магического мира.

И после этого Блэк сделал ту вещь, которая резко изменило мнение Поттера о нём — попытался забрать его у Тонксов. Прав у него явно было побольше, учитывая, что прошлый суд по опекунству Гарри проигнорировал завещание старших Поттеров, где было указано, что Сириус Блэк — тот самый, к кому должен был отправиться Гарри Поттер в случае их смерти. Однако даже при наличии завещания родителей и настоящего опекуна Гарри, суд должен был учитывать мнение самого мальчика, которое было предельно ясным: его настоящие опекуны — Тонксы. Сириус вместо того, чтобы согласиться с желанием Гарри, попытался оспорить опеку Теда и Андромеды Тонксов и, потерпев крах, полностью потерял расположение Поттера.

Теперь Гарри не знал, как ему относиться к Блэку. Он посоветовался со своими друзьями: Чжоу была против Сириуса, Джастин — за, Рон сомневался. Но вот с Тонкс поговорить пока что не получалось: она была целыми днями в Министерстве и возвращалась домой только по ночам, когда все — кроме Джастина — спали. За время лета Поттер разговаривал с Тонкс буквально несколько раз. Хорошо поговорили они только на его дне рождения. Нимфадора тогда подарила ему издевательский подарок, который, очевидно, являлся местью за подаренный в прошлом сентябре будильник — кольцо с говорящим стеклянным глазом, который периодически кричал «постоянная бдительность». Тонкс как-то научилась невербально активировать приказ глазу, и поэтому она, каждый раз, когда была свободна — что случалось нечасто, — доставала Поттера, активируя этот самый глаз.

Когда Гарри это надоело, он принялся называть Тонкс исключительно Нимфадорой, что не особо положительно сказывалось на её желании пообщаться. В последние дни лета она, наконец, начала целыми днями находится дома. Тонкс смогла накопить небольшую сумму денег и снять для себя отдельную комнату где-то неподалёку от Министерства магии, и поэтому она начала медленно собирать вещи, коих оказалось бесчисленное множество.

— Эй, я все слышала! Ты вызвался мне помогать! — дверь в комнату Поттера открылась, и на пороге появилась Тонкс.

«Ну, да, вспомнишь г… вот и оно», — подумал Поттер.

Помогать Тонкс ему совершенно не хотелось, он как раз собирался собраться с мыслями и написать Чжоу.

— Привет, Нимфадора, — Гарри широко улыбнулся, попытавшись воспользоваться проверенным приёмом по отводу Тонкс.

— Нет! — заявила Нимфадора. — В этот раз это не сработает! Давай в мою комнату, мне нужно книги на первый этаж отнести!

— Ты уверена, что не сработает, Нимфадора? — сделав акцент на последнем слове, предпринял последнюю попытку Поттер.

— Ещё раз так меня назовёшь, наложу Силенцио, будешь до пятого курса разговаривать только в уме, — улыбнувшись, ласково проговорила Тонкс.

Гарри мог бы ответить, что простое Фините снимает эффект заклятия немоты, и что он не даст так просто себя атаковать, но он решил не спорить: всё-таки Тонкс работает аврором, а он только на четвёртый курс перешёл. Да, он знал много неприятных заклятий от Реддла; да, благодаря Грюму, его сложно застать врасплох; да, он уже выучил почти всю заклинательную программу Хогвартса за исключением самых сложных заклятий, в число которых как раз входит Силенцио и Акцио. Но боевого опыта у него было кот наплакал, сражался он только на дуэлях на втором курсе и с Грюмом, что сводилось к игре «увернись от вспышек заклятий». Остальные мелкие конфликты не в счёт.

— Ладно, я тебя понял, — Гарри смирился со своей участью и отправился вслед за Тонкс.

В комнате царил страшный беспорядок. Кучи вещей были сложены в коробки у входа, и ещё много одежды, странной косметики, каких-то магических шаров и книг лежали на своих местах.

— Ты вообще вещи собираешь? — критично осмотрев комнату, спросил Поттер.

— Частично… Вот ты и поможешь мне их собрать. Можешь эти книги перенести на первый этаж? Только бери по одной, они очень тяжёлые! — Тонкс указала на три коробки, стоящие возле входа.

— Вингардиум Левиоса! — Гарри направил палочку на коробки с книгами. — Локомотор три коробки! Это всё? — спокойно спросил Поттер, когда коробки по воздуху уплыли из комнаты.

На самом деле Гарри управлял полётом коробок волшебной палочкой и лишь делал вид, что для него это не составляет особого труда.

— Гарри, это… Это круто! — восхитилась Тонкс. — Я тоже так хочу!

— Ты и так умеешь! Заклятие первого курса и пятого курса. Может, стоит для разнообразия хотя бы изредка использовать волшебную палочку?

Поттер на мгновение потерял управление полётом и услышал, как коробки упали, но спустя мгновение контроль был восстановлен, и книги заняли своё место.

— А, ну да, точно, там было что-то такое, — Тонкс задумалась. — Но в аврорской деятельности это не почти не пригождается, так что я выучила и забыла. Я же на третьем курсе не сдавала все экзамены, кроме зельеварения, на «Превосходно», куда уж мне до некоторых!

За счёт помощи Реддла, вслед за трансфигурацией Гарри и все остальные предметы сдал на отлично. Лишь только Северус Снейп, чисто потому, что он сволочь, поставил ему «Удовлетворительно». Поттер обогнал Гермиону и стал лучшим учеником третьего курса. За его успехи, Пуффендую даже добавили двадцать баллов, что, впрочем, не помешало ему уступить Гриффиндору сотню с лишним очков.