— Это не так должно было произойти… — негромко проговорила Джинкс, которую, казалось, простой и вполне закономерный вопрос вынудил растеряться, позабыв полностью о всех тех пламенных речах, которые она готовила не одну неделю. Силко в ответ на её слова лишь удивлённо изогнул бровь, не вполне понимая, что именно имела в виду девушка.
— Ты о чём? — медленно встав из-за стола, поинтересовался мужчина, неспешным шагом подходя к Джинкс, которая по-прежнему стояла недалеко от двери, обуреваемая сомнениями о принятом ею же решении.
Всё складывалось не так, как она предполагала. А если быть точнее, то всё складывалось из рук вон плохо. А потому, когда Силко подошёл к ней ближе, остановившись на расстоянии нескольких шагов, Джинкс принялась лихорадочно подбирать в голове необходимые слова.
Однако каждый новый вариант получался никудышнее предыдущего, и девушка готова была выбежать из комнаты, захлопнув дверь прямо перед носом Силко. Лишь бы не унижаться и не демонстрировать собственную глупость.
И только осознание того, что убежать будет ещё более позорным и никчёмным решением, нежели остаться и попытаться признаться в собственных чувствах, не позволило Джинкс сдвинуться с места. И она, сжав и разжав кулаки, решила осуществить задуманное. Вот только не словами, а действиями…
А потому, не отрывая взгляда от изуродованного шрамами лица мужчины, Джинкс в пару шагов преодолела разделяющее их расстояние и впилась поцелуем в его губы. Впрочем, на поцелуй это мало походило — скорее на укус. Однако даже этого было достаточно для того, чтобы поражённый столь неожиданным действием воспитанницы Силко замер на месте как вкопанный, изумлённо распахнув глаза.
Осознание того, кто именно стоял перед ним, приходило как-то вяло и медленно, а потому Силко несколько секунд стоял, прижавшись телом к девушке, ощущая настойчивые прикосновения её губ к своим. И лишь когда мозг наконец сумел обработать полученную информацию и оценить произошедшее, мужчина резко отпрянул от Джинкс, отступив от неё на несколько шагов.
Недоумённый и вопросительный взгляд Силко в то же мгновение встретился с растерянным и непонимающим взором Джинкс. Ни сожаления, ни раскаяния — только волнение и тень обиды… Обиды на то, что её оттолкнули, что не дали завершить начатое.
— Что это было? — продолжая смотреть на девушку, словно на умалишённую, спросил Силко, вызвав на её лице натянутую усмешку.
— Я думала, ты знаешь, что такое поцелуй, — стараясь держаться уверенно, с иронией в голосе ответила Джинкс, заметив, как во взгляде Силко отразилось недовольство.
— А я думал, ты понимаешь, что подобное недопустимо… Уж точно не между мной и тобой, — произнёс мужчина уверенно и твёрдо, нахмурив брови и сжав губы в тонкую линию.
— Это ещё почему? — негодующе произнесла Джинкс, сделав шаг к мужчине, заметив, как тот отступил назад, желая сохранить дистанцию между ними. От подобной картины девушка не смогла сдержать красноречивой усмешки.
— Потому что я твой опекун… Фактически отец, — вздёрнув острый подбородок, сдержанно, но твёрдо ответил Силко, наблюдая за реакцией девушки на его слова. Реакция, впрочем, была предсказуемой — она закатила глаза, приглушённо хмыкнув.
— Опекун — да, но не отец, — Джинкс начинала заводиться, а потому слова звучали несколько жёстче, чем ей хотелось бы.
Всё же она пришла сюда совершенно за другим, а теперь была вынуждена слушать нотации от человека, которого святошей назвало бы только слепое, глухое и откровенно тупое существо.
— Даже не верится, что ты так и не заметил моего к тебе отношения, — на секунду опустив взгляд, продолжила Джинкс, замечая, как напрягается фигура Силко, а взгляд его становится суровее и тяжелее. — Ты заметил, не так ли? — хмыкнув, спросила девушка, заглядывая в его глаза.
— Несмотря на мои увечья, я не слепой, Джинкс, — неслышно вздохнув, ответил Силко, сверяя девушку продолжительным взглядом — внимательным и напряжённым. — Но я не мог позволить этому произойти, даже несмотря на то… — мужчина замялся, осознав, что сказал лишнее.
— Несмотря на что? — с надеждой посмотрев на мужчину, спросила Джинкс, внутренне надеясь на то, что его ответ не убьёт в ней последние ростки уверенности.
— Несмотря на то, что тоже чувствовал к тебе нечто иное… То, что назвать отеческой любовью язык не повернётся, — глубоко вздохнув, признался Силко, изумив Джинкс подобным откровением.
Значит, её чувства не были безответными… Значит, всё ещё могло сложиться наилучшим образом. Для неё, для него — для них обоих. Осознание подобного придало Джинкс уверенности, укоренив её в принятом многие дни назад решении.
— Тогда насрать на мнение других! Плевать я хотела на то, кто и что подумает, — подойдя к Силко почти вплотную, произнесла Джинкс, внутренне радуясь тому, что он не пытается вновь отступить или же отпрянуть от неё. — Жизнь слишком коротка для сожалений. И я не хочу жалеть о том, что когда-то пошла на поводу у мнения ничего не значащих для меня людей.
— Это неправильно… — казалось, что ничтожно малый запас аргументов у Силко иссяк, а потому он пытался достучаться до разума Джинкс самым примитивным из возможных способов — воззвав к её совести. Словно и не знал, что она давно забыла, что это такое и с чем это подают.
— А что в этом мире правильно? — прочеканила Джинкс, чувствуя, как горло спирает от слов, что слишком долго она держала в себе. — Может, убивать невинных? Или лишать маленьких детей родителей? Или, быть может, относиться к тем, кому не повезло родиться среди уюта и роскоши, как к грязным животным? — на глазах проступала предательская влага, а каждое слово, подобно огню, кололо язык. Однако замолчать Джинкс уже не могла.
— Может, правильно предавать своих друзей, бросая их на верную смерть? — спустя секунды тишины выплюнула Джинкс, заметив, как скривилось лицо мужчины от её последних слов, а взгляд его стал нечитаемым.
— Мы отомстим за всё, что с нами произошло… Что они с нами сделали, — невольно сглотнув, произнёс Силко, приблизившись к девушке и сомкнув узкую ладонь на её плече.
— Да, мы отомстим… А до тех пор они будут наслаждаться своей жизнью, безнаказанно, без каких-либо последствий для них, — шмыгнув носом, проговорила Джинкс, сверив Силко тяжёлым взглядом, от которого он почувствовал себя несколько неуютно — впервые воспитанница смотрела на него так…
— Недолго осталось ждать, — нахмурившись, произнёс Силко, впервые не зная, что стоит ответить девчонке.
Помедлив считанные секунды, Силко прижал к себе стройную фигуру девушки, заключая её в крепкие объятия, вынуждая уткнуться лицом в его шею, сокрыв непрошеные слёзы, что прозрачной пеленой застлали выразительные глаза. Сомкнув ладонь на шее мужчины, Джинкс невольно вдохнула столь знакомый ей с детства запах — уникальный, не похожий ни на какой другой.
— Я люблю тебя, — слова, что тяжёлым грузом лежали на сердце, сорвались с языка за считанные мгновения. Однако, произнеся их вслух, Джинкс почувствовала невероятную лёгкость — словно камень пал с плеч.
— И я тебя люблю, Джинкс… Всегда любил, — опустив подбородок на макушку девушки, негромко проговорил Силко, почувствовав, как фигура в его объятиях напряглась.
В следующую секунду Силко почувствовал, как она неуверенно и нехотя высвобождается из его объятий, однако рук не опускает, продолжая сжимать ладонями плечи мужчины. Вновь заглянув в глаза воспитателя, Джинкс некоторое время медлила, сомневаясь, что её дальнейшие действия будут приняты…
Однако близость мужчины, тепло его тела и взгляд, в котором, казалось, отражалось целое множество не высказанных вслух слов, действовали на неё странным образом, вынуждая идти на поводу у собственных желаний, наплевав на все запреты.
Проведя кончиками пальцев по острой скуле мужчины — легко, нежно, почти невесомо — Джинкс на мгновения замерла, любуясь тем, как он прикрывает глаза. Неосознанно сглотнув, девушка подалась вперёд, касаясь губ Силко своими. Не жадно и не резко, но нежно и неуверенно, словно боясь, что её вновь оттолкнут.
