— У меня складывается впечатление, что ты сам не знаешь, чего хочешь, парень, — усмехнулась женщина, убирая только что вырученное серебро в свой кошель и подходя ближе.

— Нужна приличная одежда на девчонку, но не платье.

Орсимерка прищурила глаза, взглянув как-то надменно, и вытащила что-то из стопки тканей.

— По росту-то какая?

— Невысокая. Такая где-то, — он остановил руку чуть ниже своей груди. — Очень худенькая.

— Сейчас подберём что-нибудь. — Выудив из стопки тёмную рубаху, она расправила её, но Рэл покачал головой.

— Она совсем худенькая.

Женщина вздохнула, проведя ладонью по жёстким чёрным волосам, и нашла где-то длинную тунику с поясом, объяснив, что ничего другого предложить уже не может. Габриэль решил, что это будет в самый раз. Поскольку Нериэль в юбке он не представлял, пришлось взять мальчишечьи штаны и коротенькие мягкие сапожки, обошедшиеся дороже всего остального. Однако Габриэль очень хорошо знал, что там, куда он собирался отвести босмерку, встречают по одёжке, и если Нериэль не будет выглядеть как нищенка в грязных порванных тряпках, то у неё больше шансов. Торговка аккуратно завернула одежду в бумажный свёрток и, передав его покупателю, довольно пересчитала его деньги.

После Рэл зашёл в местную оружейную лавку, осматривая выложенный на прилавках товар, но так и не нашёл интересующий его кинжал. Мальчишка-подмастерье, временно заменяющий главного кузнеца, кажется, вообще не понял, что бретон имел в виду, и Габриэлю оставалось лишь развести руками, недоумевая над невежеством этого паренька. Всё чаще и чаще Терребиус задумывался о том, чтобы лично выковать это оружие и даже набросал чертёж на досуге, но оставалась одна небольшая проблема: у него не было собственной кузницы.

Когда он неспешно дошёл до храма, Нериэль уже ждала его, устроившись на скамье в центре зала и наблюдая за высоким альтмером-служителем, беседующим с прихожанами. Рэл незаметно подсел к девчонке, тихо спросив:

— Давно ждёшь? — Нериэль молча вернула его деньги, ничего не ответив. — Серьёзно?

— Деньги бы вызвали подозрение: люди бы поняли, что я нуждаюсь в этой информации.

Он не стал убирать монеты, позвякивая ими на ладони.

— И что узнала?

— Лагерь на северо-востоке от города, у самого подножия Прыжковой скалы. В группе всего два скалолаза, один из них этот твой Андрэ, и ещё двое охранников: нервный сиродилец и норд. Восхождение собирались начать в лордас, кажется, то есть уже завтра.

Габриэль усмехнулся, покачав головой.

— И как тебе удалось всё это узнать?

— Понимаешь, когда хочешь что-то выведать, нужно создать атмосферу простой ненавязчивой беседы, а ещё лучше — пообсуждать сплетни. Люди обожают сплетни, Габриэль.

— Держи, заработала, — он вручил ей свёрток с одеждой и поднялся на ноги. — Тогда встретимся завтра утром у конюшен. Так что забери — на пропитание.

Нериэль удивлённо осмотрела подарок и, спрятав возвращённые деньги, спросила:

— Что это такое?

— Когда я вернусь, мы пойдём в столицу, так что я не хочу, чтобы там, куда я тебя отведу, тебя приняли за какую-то оборванку.

— В столицу? — Она скривилась, не понимая, как он сможет найти ей место в Имперском Городе.

— Мне пора.

— Если бы не знала, никогда бы не подумала, что ты идёшь убивать человека.

Он и сам не верил в это. Возможно, Нериэль хотела сделать ему своеобразный комплимент, но её слова лишь натолкнули его на мрачные мысли, которые он так старался выгнать прочь из головы. Наверное, он в самом деле не был похож на убийцу. Впрочем, это был вопрос времени.

Покинув город через восточные ворота, чтобы не мелькать дважды перед одним и тем же постом стражи, Рэл свернул с тракта и направился на север, вскоре миновав Арриус — то озеро, к которому его вывела с утра Нериэль. Невольно он задумался о ней, решив, что где-то глубоко в душе она добрая, жизнерадостная и очень хорошая, и ему стало жаль, что ей выпала такая нелёгкая судьба, вынудив в столь раннем возрасте узнать всю грязь и жестокость этой прогнившей жизни. Рэл тоже в довольно юном возрасте остался без родителей, и, не будь рядом Дафны, кем бы он вырос? Рыночным карманником в Лейавине? Или тоже связался бы с какой-то шайкой разбойников, как Нериэль?

Габриэль насторожился, заметив впереди дым от костра и услышав оживлённые голоса. Вскоре за толстыми стволами деревьев и укрытыми снегом ветвями елей показался лагерь, и Рэл, нервно сжав рукоять меча, вымел назойливые мысли из головы и выпрямил спину. У него было время поразмыслить над тем, как лучше провернуть это дело, и все стандартные варианты отпадали: прирезать жертву, не нашумев, вряд ли получится, потому что стоянка скалолазов была небольшой и ни одно происшествие не осталось бы без свидетелей, убить заказанного магией не было хорошей идеей по той же причине. Поэтому, решаясь на откровенное безумие, Габриэль поправил портупею, заводя ножны за спину, и скрыл себя заклинанием иллюзии, сливаясь с морозным пейзажем. Идти приходилось крайне осторожно, потому что снег скрипел под ногами, выдавая присутствие, и на нём оставались неглубокие, но заметные следы.

У костра сидели двое, молодой коловианец, закутанный в меха, и широкоплечий пожилой норд, помешивающий черпаком едко пахнущую похлёбку в котле. Из соседнего шатра доносился спор, но Габриэль не стал прислушиваться, внимательно осматриваясь и стараясь не выдать себя неосторожным шагом или громким дыханием. Он обогнул палатку, изучая содержимое нагромождённых ящиков и следя за судачившими у огня охранниками, но разочаровался, понимая, что здесь нет того, что он искал. Габриэлю пришлось вернуться на безопасное расстояние, выжидая подходящий момент, чтобы пробраться в шатёр, и такая возможность выпала нескоро: уже начало смеркаться. Неожиданно норд поднялся и, приблизившись к шатру, позвал кого-то. На поляне появились пожилой упитанный бретон в дорогих одеждах и мужчина моложе, крепкий, но невысокий. Они присоединились к костру, отчего разговоры мгновенно стихли, и Рэл, обновив скрывающее его заклинание, вновь подкрался к шатру. Оставлять следов не хотелось, поэтому пришлось дождаться момента и проскользнуть внутрь, не повредив грубую плотную ткань.

Здесь оказалось очень темно, и Габриэль был вынужден снова прибегнуть к магии, рискуя выдать своё присутствие. Однако на улице по-прежнему было тихо: скалолазы вели какие-то ленивые разговоры и шумел горный ветер. Рэл, заприметив большой дорожный сундук, поспешно поднял тяжёлую крышку и увидел необходимое для восхождения на скалу снаряжение: прочные тросы из толстой верёвки и острые надёжные кирки.

Он спешил. Суетливо достав из кармана флакончик с заранее заготовленным ядом, Рэл осторожно смочил кислой жидкостью верёвки в некоторых местах, стараясь не пролить мимо, и взял в руки кирку, осматривая её. Крепление оказалось стандартным, но упрямым, и долгое время не желало поддаваться на попытки Рэла вытащить черенок. Однако, когда ему это удалось, он вытянул толстый железный гвоздь из дерева, смазал нишу разъедающим ядом, от которого волокна дерева довольно быстро истлеют, и торопливо привёл всё в нужный вид. Успев обработать ещё два инструмента, Габриэль услышал, что разговоры стали громче, и поспешил вернуть все предметы на прежнее место, сконцентрировавшись на своём заклинании, чтобы не потерять над ним контроль раньше времени.

В шатёр вошёл тот мужчина, что был старше, принюхался, наверняка, учуяв этот резкий запах трав, из которых состоял яд и, чихнув, приблизился к своему столу, перечитывая уже вскрытое письмо. Габриэль, прокравшись к выходу, осторожно выглянул наружу, чтобы убедиться в безопасности пути, и, довольно шумно махнув подолом, оказался на улице. Сидящие у костра не обратили на это никакого внимания, лишь бретон внутри снова громко чихнул, вслух выругавшись.

Когда Рэл был мальчишкой, Дафна строго запрещала ему подниматься в алхимическую лабораторию в одиночку, но даже под её чутким руководством он умудрился разбить какой-то эликсир с полки и прожёг ковёр этим едким опасным ядом. Какая-то часть жидкости попала на его предплечье, и у него остались шрамы в виде бесформенных бледных пятен. Несколько капель этого яда предназначалось добавлять в вино и другие напитки: он убивал медленно, постепенно выжигая изнутри органы и заставляя жертву мучиться в агонии, но в тот день Габриэль хорошо запомнил, что помимо человеческих тканей эта смесь могла разрушить любые мягкие материалы, вроде дерева или кожи, вопрос оставался только в консистенции.