Язава за спиной хозяина опустила голову ниже, чтобы улыбнуться. Звейг продолжал, небрежно и заученно:

– Каково было ваше самое крупное достижение на последнем месте?

«Серьёзно? Я добыл для тебя этот небоскрёб, этого мало?»

– Я сохранил чувство юмора, – с самым мрачным выражением признался Бритц.

– Здесь оно вам пригодится. Чего вы ждёте от этой работы?

«Пятьсот зерпий в месяц и повода изрезать тебе язык списком вопросов для собеседования…»

– Общения с людьми.

– Идеальный кандидат. Я покажу вам наше производство. Прошу наружу!

Звейг заметил, что Язава отстала на шаг дальше обычного, и выдернул её из лифта за ошейник при помощи электролассо. Пешеходная лента покатила их мимо конвейера. От склизких куч на нём так разило, что Бритц предпочёл бы ибрионские жабры вместо носа.

– Мы заключили контракт с мусоросортировочной станцией. Теперь все органические отходы поступают прямиком в наш цех. Здесь, – лунное пузо обернулось вокруг своей оси, – они стерилизуются, а после сыплются в дробилку, в парилку, в сушилку и – на ваш стол!

Он вручил новенькую консервную банку Бритцу, ожидая, видимо, что он тут же начнёт из неё есть.

– Прошу прощения, на их стол, – рассмеялся Звейг. – В ассортименте нашей фирмы корм для домашних и фермерских рабов, для рабов с аллергией на лактозу, для кастрированных, беременных, стариков с чувствительным пищеварением и даже детский мелкодисперсный корм без кожуры. Уже спустя год после открытия Galettensklaven смертность рабов в Миргизе, согласно отчётам крематориев, снизилась вдвое.

Они лавировали между прыткими мини-ботами, которые ездили по полу, развозя и раскладывая по коробкам упаковки с кормом.

– А дальше цех лакомств. Сюда-то нам и нужен галет-феркойфер, менеджер по продажам снеков для ши. Мы выпускаем печенье из овощных очистков, витаминизированные жаберные дольки, жмых с таурином и засахаренную требуху. Вот. Очень полезно для повышения железа в крови.

Звейг достал из заднего кармана горсть пупырчатых шариков и бросил под ноги Язаве. Та принялась подбирать их, покрываясь пятнами под взглядом бывшего хозяина.

– Но в отходах почти нет белка, – засомневался Бритц, которого семьсот девяносто девять дней кормили мелкодисперсным дерьмом.

– Вы проницательны. Мы добавляем секретный ингредиент. Вы его обязательно узнаете, если успешно пройдёте испытательный срок. Но сначала вас примут на должность альгенферкойфера.

– Э…

– Я покажу.

Звейг подвёл кандидата к табло, на котором светились ступени головокружительного карьерного роста фирмы Galettensklaven. В самом низу напротив альгенферкойфера горела пиктограмма водорослей. Довольная креветка на второй ступени соответствовала гешефтгарнелю. Через год стабильного перевыполнения плана продаж Кайнорту выпадал шанс подняться на ступень рядом с медузой-шваммляйтером.

– А всего через пять лет вас повысят до обергаупткребса галет-бюро, – Звейг указал на пиктограмму рачка на вершине планктонной пирамиды. – Пройдёмте в мой кабинет. Язава, сними-ка шарфик. Я скоро закончу.

Все стены в кабинете фервольт-анвербеншефа, безмерные плечи которого облегал пиджак с напылением металлик, занимали дипломы и похвальные грамоты за вклад в корпоративную культуру фирмы.

– Здесь указано, что вы сменили десятки мест, а последние два года вообще нигде не работали, – цокал Звейг, листая резюме объёмом в повесть. – В чём ваше преимущество перед другими кандидатами?

– В творческом подходе к продажам, господин фервольт-анвербеншеф.

– И где же вы его применяли, например?

– Ну, я как-то торговал складными крименганами для скрытого ношения. И бандиты, чтобы выбить скидку, жаловались, что оружие недостаточно малогабаритно для своей цены. По правде, я был с ними совершенно согласен, но идти на поводу не в моих правилах. Тогда я написал на входе в лавку, что если ствол крименгана в сложенном виде длиннее члена покупателя, то мы продадим его за триста зерпий. А если короче, то за пятьсот, что было даже чуть выше старой цены. И знаете, жалобы прекратились, а все крименганы ушли за пятьсот.

– Хм! – Звейг разразился смехом. – Я впечатлён! Но, видите ли, Galettensklaven – дело семейное, и владельцы традиционно отдают предпочтение мухам. К тому же, у нас ограничены квоты на найм минори. Мне нужно убедиться, что вы нам действительно подходите.

При этом он достал из нагрудного кармашка фирменную винтажную авторучку.

– Видите эти дипломы? Я отбираю только самых способных. Поэтому, – он отвинтил колпачок и вытряхнул стержень, – я усложню вам задачу. Продайте мне эту ручку.

– Это моя любимая часть.

Дальше Язава смогла воочию наблюдать скорость реакции, о которой говорил Бритц. Через три секунды Звейг был примотан широким скотчем к изголовью кресла, причём ленты накрепко залепили ему нос и рот крест-накрест. А Кайнорт крутил в пальцах ручку без стержня:

– У Вас примерно минута, чтобы я успел провести трахеотомию в антисанитарных условиях. Итак, ручка? Или смерть от острой асфиксии?

Звейг краснел под скотчем, выпускал крылья и возил руками и лапами под столешницей в поисках кнопки вызова охраны. Пытался сдирать ленты с носа и рта… Но блестящие от пота ладони не слушались. Язава вжалась в стену с дипломами и закусила свой шарфик, чтобы не закричать. Звейг силился превратиться целиком, но мешали ужас и гипоксия, тогда попробовал встать, но не смог оторваться от кресла и только упал вместе с ним под стол.

Бритц ждал с дружелюбной улыбкой лучшего продавца месяца. Фервольт-анвербеншеф, уже фиолетовый, начал хлестать себя по пиджаку. Наконец оттуда выпал бумажник. Монетки раскатились по полу. Тогда острым концом корпуса ручки Кайнорт пробил Звейгу горло и протолкнул трубку в трахею. Послышался свистящий вдох, наружу брызнула кровь. Звейг со скотчем на лице хватался за кресло и судорожно всасывал ещё спасительного кислорода. Его мало поступало через ручку, но достаточно, чтобы дожить до охраны. Бритц поднял с пола монетку в ползерпии – примерную цену авторучки – и поместил себе в карман.

– Вызови охрану, – бросил он Язаве на октавиаре, – а то не получишь засахаренной требухи.

И покинул кабинет.

* * *

По правилам хорошего тона, если ты нашкодил на средних этажах, бежать нужно наверх. Кайнорт лежал навзничь на крыше небоскрёба фирмы Galettensklaven и грелся в косых лучах. Первым делом он вдумчиво перечитал список своих медикаментов: это оказались в основном витамины. Значит, это он сам по себе был такой опасный идиот. Ветер, прорываясь кое-где сквозь силовые бортики, ломал крылья о технические трубы и антенны, солнце утопилось в облаках на уровне двухсотого этажа. На закате тучи напоминали море артериальной крови. Бритц почувствовал, что уже готов, и распечатал конверт с письмом от Ёрля. Бумажным почему-то. Последним и единственным, которое тот передал через Пенелопу два месяца назад.

«Дорогой Кай!

Я умер. Ничего не мог с собою поделать. Болел от горя. А умер от счастья, когда узнал, что эзер-сейм готовится тебя вытащить.

Могу представить, какой бардак сейчас у тебя в голове. Да ещё этот трибунал. Показания мои даже к делу не приложили. Бывший раб! Твой приспешник! Пенелопе и Крусу, кроме слепой верности тебе, предъявить было попросту нечего. Пусть будут судьи все прокляты.

Почему, ты думаешь, я пишу на бумаге, словно дикий ксит? Чтобы не перехватили в сейме. Там же с ума посходили с отловом пособников Прайда. На обороте письма – банковский чек-ключ на предъявителя. Предъявлять роботу. Я всё сделал в обход людей, нет им теперь веры. В ячейке два миллиона зерпий гексагональными кристаллами, они нынче самая твёрдая валюта. Так меня щедро наградили за доставку Тритеофрена в гущу боя. Только ведь это всё ты. А мне ничего не надо от них.

Живи уж, пожалуйста, долго теперь. Урьюи поразила даже меня, а мы-то с тобой навидались всяких планет. Но я пойму, если ты не захочешь здесь оставаться.