– Маленький? – поднял брови владелец. – Ты называешь мой автомобиль маленьким?! Да он стоит больше, чем ты сможешь заработать за всю свою жалкую жизнь на твоей гребаной работе!
Я не стал возражать и правильно сделал. Отыгрался я на другой машине премиум-класса, воткнув в нее ключи от квартиры владельца в замок зажигания, отчаявшись найти способ привести ее в движение. Как оказалось, заводилась она нажатием кнопки, но мой водительский опыт ограничивался праворукими подержанными японками с автоматической коробкой передач. Каких трудов мне стоило припарковать громоздкие траки на механике это отдельный фильм-ужасов. Я тщетно пытался вспомнить уроки автодела в школе, на которых нас учили управлять грузовым транспортом. От тюрьмы меня спасло лишь то, что самостоятельно вытащить застрявшие ключи из замка мне так и не удалось, и пришлось прибегать к помощи специалистов.
Меня уволили, но это никак не отразилось на той уродливой парадигме ценностей, которая сложилась в моем сознании: маленький-большой, бедный-богатый, умный-дурак, право-лево, газ-тормоз. Мне невдомек, зачем на свете существуют еще и ручной тормоз, педаль сцепления, секвентальная коробка передач, опера, балет, рок-опера, гольф, хоровое пение, водные виды спорта.
Выжившие в шопинге
Неожиданно все страшилки про Америку реализовались у нас по соседству, за углом, можно сказать. Возвращаясь с автосервиса, были настигнуты двумя десятками полицейских экипажей. Наши пути разошлись буквально перед домом. Мы ушли, вправо, полиция поехала налево к Таун Центру. К тому моменту вся площадка перед центром светилась как новогодняя елка: полиция, пожарные, передвижные амбулатории. Радиоволна, передававшая классический рок, неожиданно переключилась на новости. Стрельба в Клакамасе. Около шестидесяти выстрелов. Двое убитых, шесть человек ранено. Взяли дома камеру и через пять минут уже были на месте бойни. Все подъезды к молу перекрыты, десанты журналистов, кто-то дает интервью, кто-то плачетРядовые американцы прирожденные актеры фильмов-катастроф. Удалось сделать несколько фотографий покупательниц на перекрестке в двух минутах от места трагических событий. На фотографии они держат пакеты из магазина Macy's в котором только что произошла бойня. Им сегодня повезло – им удалось выжить.
Путешествие кота Тимура в Портленд
Билет в Штаты был куплен за неделю до вылета. Авиакомпания подтвердила возможность взять кота на борт в последний момент.
Ему предстояло путешествие в багажном отсеке. Справка от ветеринара и паспорт были сделаны за два дня до вылета. Хвала российским ветеринарам!
Кота без проволочек взяли на рейс. Стоило мне это удовольствие пятьдесят долларов. В Нью-Йорке, получая клетку в секторе выдачи багажа, я с удовлетворением констатировал, что кот благополучно пережил межконтинентальный перелет. Уже через два часа нам предстоял полет через все Штаты на Западном побережье, но мы опоздали на рейс. За сорок минут до вылета мне отказали в регистрации и отправли на ночевку в гостиницу. Там мы с комфортом разместились в двухместном номере и даже отужинали за счет авиакомпании. Небольшая проблема состояла в организации туалета для кота, но тут выручил поднос, на котором располагались чай-кофе-сахар для постояльцев. Кот чувствовал себя прекрасно, но за всю ночь не сомкнул глаз, в туалет он тоже не ходил, так что поднос не пострадал. Бедняга предчувствовал нелегкий день впереди.
Очередь на регистрацию продвигалась так медленно, что складывалось впечатление что клерки пребывают в анабиозе. Наконец очередь дошла до нас. Бабушка – «божий одуванчик» по началу настаивала на том, что мне придётся доплатить за животное, хотя она, мол, не уверена и вопрос нужно согласовать с менеджером. Менеджер успокоил бабушку и меня, что доплачивать не нужно, однако взять кота в багажное отделение они не могут, поскольку температура превышает восемьдесят пять градусов по Фаренгейту и животное может умереть от жары. Я согласился с менеджером, что это воистину гуманное решение, но ждать зимы, когда температура воздуха упадет, у меня нет никакой возможности. Выход состоял в том, – терпеливо продолжала менеджер, игнорирую мою горькую иронию, – чтобы взять кота в салон самолета, но клетка для перевозки животного должна быть мягкой, а у меня она жесткая и поэтому под сидение в самолете не поместится. Тогда продайте мне ее, – деланно обрадовался я. К сожалению, – развела руками терпеливый менеджер, – у нас нет в наличии клеток, поэтому вам нужно самому решить эту проблему. А если я не успею? – засомневался я. Тогда вам придется полететь другим рейсом, только и всего – обрадовала меня менеджер. Кот не выдержал такого поворота дела и от ужаса описался в клетке. В воздухе запахло тревогой. Хорошо, – из последних сил стараясь поддерживать диалог в корректной форме начал я новый раут переговоров, – вы можете сказать, где продаются эти проклятые мягкие сумки для перевозки животных? Кажется, они есть в Терминале 1 – меланхолично ответствовала бабуля и дала знак следующему в очереди за мной пассажиру подойти к стойке регистрации.
И я рванул из Терминала 4 в Терминал 1. На поезде, с обоссавшимся котом и с багажом, у которого на предыдущем перелете оторвали ручки.
Переезд занял гораздо меньше времени чем сами поиски сумки. Ее нигде не было. Мой вид внушал продавцам всяческих сумок страх. Вернулся я в Терминал 4 к своей стойке другим человеком. Это было ясно с первого взгляда, однако это нисколько не обеспокоило бабушку на стойке. Она монотонно продолжала твердить вызубренное правило. Наконец терпение покинуло меня, и я начал орать, что это бесчеловечно, мать вашу так, и бить со всей силы кулаком себя в лоб. Мой крик привлек внимание окружающих пассажиров, но не принес нужных результатов. Бабушка адресовала меня к менеджеру которая наблюдала за развитием ситуации с дальнего угла зала. Я ринулся к менеджеру, она же принялась убегать от меня, делая вид, что ее влекут какие-то очень важные дела. И все же я ее настиг и вывалил ей все, что думаю по поводу организации пассажирских перевозок компанией «Делта», пообещал принести свое несчастное домашнее животное в жертву американскому бюрократизму тут же у стойки регистрации, прямо на глазах у маленьких деток и их сердобольных мамаш.
Какое-то подобие человеческого чувства мелькнуло в глазах у этой раскормленной цветной толстокожей американки. Похоже она поверила в серьезность моих намерений. – О-кей, – сдалась она, – идите и купите обычную мягкую сумку для своего кота. Кот не верил в свое спасение и на всякий случай описался во второй раз. На этот раз запахло смородиной. Это был добрый знак. Я ринулся к продавцам сумок, которые меня уже хорошо знали. На рейс я едва успел. Кот периодически вылазил у меня из сумки. Во время досмотра он залез мне на загривок и мне стоило больших трудов вернуть его обратно. Все смеялись, но мне было не до смеха. Впереди меня ожидал шестичасовой перелет, а нервы уже начали сдавать.
На мою беду, в этот день в другом аэропорту Нью-Йорка в это самое время произвел посадку самолет с обломившейся передней стойкой шасси, поэтому самолеты, которые должны были совершить там посадку, теперь садились у нас и, соответственно, очередь на вылет выстроилась такая длинная, что ждать пришлось два с половиной часа. Все это время я с переменным успехом боролся с котом, который норовил вырваться их сумки. Шерсть летела по всему салону. Я сидел зажатый с двух сторон между внушительного вида респектабельным американцем лет шестидесяти и молодой латиноамериканкой, которая вскоре уснула. Сосед старался быть невозмутимым и лишь однажды хладнокровие подвело его, когда кот изловчился и молниеносно выпрыгнув из сумки, вцепился когтями в соседнее кресло в опасной близости от глаз джентльмена. От неожиданности он как-то неловко дернулся и по-бабьи вскрикнув, закрыл лицо руками.
За долгий путь я испытал на коте все виды пыток. Я поливал его водой, прикладывал к его носу лед, которым меня щедро снабдили бортпроводники, подавая прохладительную воду, запирал на какое-то время в туалете, и наконец просто трамбовал его в сумке. Все мои усилия имели лишь временный эффект. Кот был настойчив и неутомим. Время от времени он принимался страшно орать и тогда, казалось, что приходит его последний час.
