Канте спускался следом за Фреллем по винтовой лестнице, проходя один уровень за другим. В пути он по большей части пытался отговорить алхимика от того, чтобы тот изложил свои страхи в величественном тронном зале Азантийи – и в первую очередь чтобы Фрелль воздержался от проникновения в Цитадель Исповедников.

В конце концов принц сдался и умолк.

Все ученики Тайнохолма знали, что скрывается под основанием их школы, в мрачных подземных залах святых Исповедников. Говорили, что цитадель уходит вниз на такую же глубину, на какую высоту поднимаются вверх террасы Тайнохолма.

Разумеется, это место было окутано покрывалом слухов: о таинственных ритуалах, о сидящих на цепи чудовищах, о чародействе и колдовстве. Преподаватели Тайнохолма всеми силами старались развеять эти легенды. Они утверждали, что цитадель под школой является лишь монашеской обителью, где занимаются глубокими исследованиями. Исповедники – те немногие, кому удавалось достигнуть Высшего Прозрения как в алхимии, так и в религии, – продолжали там свои занятия. Они проводили опасные сеансы глубокой медитации, подпитываемые эйфорией, вызванной воздействием различных трав. Погружаясь в каббалистические эксперименты, затворники искали пути, уходящие за пределы горизонта и истории. Для обеспечения строжайшей тайны их работы были скрыты от посторонних глаз, в том числе от алхимиков и иеромонахов Тайнохолма.

Подпитывало эти слухи и то, что сами Исповедники появлялись на людях крайне редко. Никто толком не знал, каким образом они покидают свою цитадель и возвращаются обратно. Слухи о секретных проходах и потайных дверях отпугивали учеников, боявшихся, что их умыкнут ради какого-нибудь кровавого жертвоприношения. И ученики действительно исчезали, пропадали бесследно – хотя, как подозревал Канте, это были лишь те недовольные, кто искал свободы за стенами школы.

«И сам я разделяю это стремление».

У принца не было ни малейшего желания выяснять, справедливы ли слухи о Цитадели Исповедников, однако он покорно следовал за Фреллем.

Достигнув первого уровня школы, алхимик замедлил шаг. Винтовая лестница уходила дальше вниз. Постояв, Фрелль повел принца в мрачные глубины подземелья под школой. Он оглянулся на своего спутника.

– Принц Канте, – предупредил алхимик, – быть может, тебе лучше вернуться к себе. Я сделаю все возможное, чтобы попасть в библиотеку цитадели. Хотя посторонних пускают туда крайне редко, такое все-таки случается. Вдобавок я знаю нескольких Исповедников, которые, по крайней мере, выслушают мою просьбу.

Канте махнул рукой, предлагая Фреллю продолжить спуск.

– Когда речь заходит о том, чтобы открыть двери в Цитадель Исповедников, помощи двух-трех друзей внутри может не хватить. Если вам действительно невтерпеж туда попасть, принц крови будет получше дыма из задницы.

– Пожалуй, ты прав. – Вздохнув, алхимик двинулся дальше.

Канте последовал за ним. Он явно не собирался использовать свое положение для того, чтобы помочь Фреллю в его начинании, – однако его великодушие было корыстным. Если повезет, наставник задержится в библиотеке на много дней – достаточно долго, чтобы можно было придумать какой-нибудь другой способ удержать алхимика от того, чтобы тот возвестил королю о грядущем конце света.

Закончив споры, алхимик и принц прошли первый уровень и спустились еще глубже. Сделав еще пять витков, лестница привела к окованной железом двери из черного дерева. При виде ее, особенно от герба, вырезанного над притолокой, у Канте по спине пробежала холодная дрожь. Это снова была книга, но только не опутанная цепями или крапивой, а стиснутая в кольцах рогатой гадюки. Такой символ предупреждал о том, какими смертельно ядовитыми являются знания, скрытые за порогом.

Шагнув к двери, Фрелль достал из кармана ключ и отпер замок. Он распахнул дверь, но Канте остановил его, положив руку на косяк из черного дерева. Алхимик недовольно нахмурился, но принц покачал головой.

«Не надо».

До них доносились голоса – сперва глухие, но теперь, когда дверь открылась, они стали более отчетливыми.

Канте без труда узнал гневную властность голоса своего отца. По долгому опыту он знал, что лучше не заставать короля врасплох. Также принц опасался, что Фрелль воспользуется этой неожиданной возможностью и вывалит свои опасения прямо сейчас.

«Этого нельзя допустить».

Не убирая руку с двери, Канте знаком предложил алхимику отойти в сторону, чтобы можно было подслушивать то, о чем говорили в соседней комнате. Посредине просторного помещения, высеченного в стекловидном черном камне, стояли четыре фигуры. В отполированных до блеска гранях на стенах и потолке отражалось все происходящее. Два десятка дверей из черного дерева, подобные входной, каждая со своим символом, вырезанным под притолокой, вели вглубь цитадели.

«Что скрывается за этими дверями?»

Принцу вспомнились слухи о тайных проходах Цитадели Исповедников. Определенно, один из них должен был вести прямиком в Вышний, особенно если учесть, что король находился здесь без обычной свиты и стражи.

Канте окинул взглядом своего отца, облаченного в начищенные высокие сапоги, шелковые рейтузы и расшитый бархатный камзол. Плотный темно-синий плащ спускался с плеч до самых пят, словно хоть какая-нибудь одежда могла скрыть величие короля Торанта ри Массифа, суверенного правителя Халендии, законного повелителя всех земель и подданных королевства.

Бледное каменное лицо монарха отражалось в сотне полированных граней на стенах. Резкие черты его лица смягчались ореолом вьющихся светлых волос, разглаженных маслом. В настоящий момент отец Канте разочарованно хмурился – принцу было очень хорошо знакомо это выражение.

– Вы потеряли бронзовую реликвию? – гремел Торант. – Артефакт, который мог обеспечить нам победу в грядущей войне! Вот почему ты летел сюда, чтобы положить свою неудачу к моим ногам?

– Уверяю вас, ваше величество, это лишь временная заминка. Которая будет тотчас же исправлена, как только мы найдем беглого каторжника, укравшего изваяние. Мы перевернем вверх дном всю Наковальню. Вор не сможет долго оставаться незамеченным с такой спутницей.

Канте узнал преклонившего колено человека в серой мантии с черной полосой татуировки на глазах и серебристыми волосами, заплетенными вокруг шеи. Это был тот самый Исповедник, который нашептывал королю на ухо разные ужасы. Он стоял, потупив взор, своей покорной позой стараясь пригасить бушующую ярость Торанта.

– Врит, – прошептал Фрелль.

В одно это имя он вложил столько отвращения, сколько не поместилось бы в фолианте в тысячу страниц.

«Итак, не я один знаю этого ублюдка».

– Завтра утром я возвращусь на воздушном корабле обратно в Гулд’Гул, – заверил короля Исповедник. – И лично прослежу за тем, чтобы артефакт был возвращен в самые ближайшие сроки. Всю свою жизнь я посвятил поискам древней магики, порожденной утерянной алхимией. Я не допущу, чтобы это бронзовое божество ускользнуло из наших рук!

– Этого не должно произойти ни в коем случае! – приказал король. – Вассальный военачальник Хаддан опасается, что этот вор попытается продать такое могучее оружие Клашу, чтобы купить себе свободу. Он полагает, что для паршивца это единственный выход.

– Вы совершенно правы. Мы уже приняли в расчет такую возможность. Шпионы Клаша, те, кого мы знаем, были схвачены и допрошены с пристрастием. Кроме того, за портом Наковальни ведется круглосуточное наблюдение. Божество снова будет нашим!

Король опустил плечи.

– Искренне верю в это, – закончил он уже не так горячо. – А пока что мне нужно заняться другим вопросом. С противоположного берега бухты пришла слезная просьба от моего двоюродного брата. В Мирре неприятности.

Услышав эти слова, Врит прищурился.

Однако отец Канте махнул рукой, отпуская его.

– Организуй поиски в Наковальне. А мы с Хадданом займемся другими делами. Если нам повезет, возможно, для достижения победы даже не понадобятся древняя магика и божества.