Райф прикрыл глаза рукой, защищаясь от ослепительного сияния. Шатаясь, он вышел из прохода.

– Быстрее! – поторопил он женщину, которая его спасла.

Однако до спасения еще было далеко.

Райф выбрался на открытое место и, прищуриваясь в ярком свете, огляделся по сторонам, стараясь сориентироваться. Повсюду слышались крики. Справа доносилось мычание буйволов. Со всех сторон звучал стук кирок по породе. Неподалеку промывальщики и сеятели весело пели, работая с лотками и ситами.

Через какое-то время к Райфу вернулось зрение, и он разглядел царящую наверху суматоху. За многочисленными входами в каменоломни раскинулся целый поселок. Шатры, деревянные конюшни, кузницы, литейные мастерские и публичные дома теснились среди высоких отвалов пустой породы. По хитросплетению дорог, за многие столетия под колесами превратившихся в камень, сновали телеги, запряженные буйволами. Повсюду работали люди: кочегары, плавильщики, сортировщики, плотники. Кто-то ездил верхом на лошадях или крепких аглероларпокских пони – редкое зрелище так далеко на восток; по слухам, пони здесь ценились на вес серебра.

Райф оглянулся на выломанную дверь и зияющий вход в подземелье. До ближайшей штольни было далеко. Похоже, никто не услышал громкий треск и не заметил появления беглецов.

«Очевидно, этот вход специально устроили подальше от любопытных глаз».

Тем лучше.

– Сюда, – указал Райф своей спутнице.

Он направился по тропе, огибающей поселок Мел. Ему хотелось оставаться за горами отвалов, укрываясь от обращенных в эту сторону взглядов. Райф торопился, однако всеми силами старался скрыть спешку, чтобы не выглядеть подозрительным. У него была четкая цель, и он намеревался ее достичь.

Шедшая рядом с ним женщина замедлила шаг, поднимая лицо к усыпанному облаками небу и яркому солнцу. Наконец она совсем остановилась и подставила палящим лучам и ладони.

– Нет времени пялиться по сторонам, – подойдя к ней, с укором произнес Райф.

Не обращая на него внимания, женщина стояла совершенно неподвижно, словно снова превратившись в изваяние. Райф был готов бросить ее, но ведь это она вызволила его из каменоломен. Он отметил, что под солнечными лучами бронза ее лица и ладоней стала светлее, словно ее отполировали до блеска. А может быть, это ее благословил Отец, даровав жизненные силы.

И тут вдалеке послышалось характерное рычание.

Вздрогнув, Райф огляделся вокруг, ища, где укрыться.

Филасозавры!..

Прищурившись, он посмотрел в сторону поселка, где находился главный вход в каменоломни. Двое надзирателей вели на поводках каждый по три филасозавра. Все, кто находился поблизости, разбегались в стороны, позволяя видеть лучше. Надзиратели спустили с поводков четырех филасозавров, оставив каждый по одному.

Две пары чудовищ устремились в поселок. Каждое было ростом в четверть лошади и имело вдвое большую длину. Их гибкие полосатые тела извивались между строениями. Длинные хвосты заметали за ними след, наполняя воздух терпким запахом, в котором тонуло все остальное.

Кровь!..

Сначала один, затем другой зверь поднялись на задние лапы. Ноздри раздулись, открывая розовые пятна чувствительных рецепторов. Филасозавры обнюхивали воздух, улавливая тончайшие запахи. Раздалось торжествующее завывание. Затем еще одно. И еще.

Райф понял, что это означает.

Он схватил бронзовую женщину за плащ.

– Хватит! Мы должны уходить!

Оторвав взгляд от неба, женщина нашла глазами Райфа и едва заметно кивнула. Они побежали по каменистому песку. Райф вел свою спутницу между отвалами пустой породы, откуда уже давным-давно было отбито и отсеяно все ценное.

Рычание филасозавров преследовало беглецов, и Райфу казалось, что страшные звери приближаются. Обогнув очередной отвал, он всмотрелся вперед и напряг слух.

«Боги, пожалуйста, сделайте так, чтобы он еще не ушел!»

Райф бежал вперед, и вскоре до него донеслось пение, разливающееся по простирающимся до самого горизонта пустынным равнинам. Затем он услышал тяжелый скрип железных колес.

«Нет, нет, нет, нет!..»

Райф ускорил бег, хотя это, скорее всего, было уже бесполезно. Он наконец обогнул отвал, и его взору открылась обширная полоса песка. Впереди, где-то в четверти лиги, вытянулся длинный караван. Десяток скрепленных железными полосами деревянных повозок – доверху нагруженных серой, мелом и железной рудой, – установленных на огромные железные колеса, закрепленные на стальных рельсах. Рельсы начинались на соляных копях далеко на юге и тянулись на сотню лиг на север, до самой Наковальни. В конце дня караван совершал долгий путь до порта, чтобы на следующее утро вернуться за новым грузом.

Райф увидел, как караван подкатил к окраинам Мела.

Впереди по обеим сторонам от колеи шли два огромных пескокраба, привязанные цепями к головной повозке. Черные гиганты, облаченные в прочный панцирь, размерами вдвое превосходили повозки. Все восемь членистых конечностей заканчивались шипами, вонзавшимися в каменистый песок. Спереди у крабов должны были быть похожие на косы клешни, но их отрубили давным-давно, еще когда животных только отловили в безлюдной глуши пустыни. Два пескокраба тащили десять здоровенных повозок. Здоровенные твари без труда могли опередить самую резвую лошадь. Однако сейчас они только тронулись, с трудом приводя в движение тяжелые повозки. Впрочем, скоро все это изменится.

На первой повозке сидел возничий, давным-давно работающий вместе с ними. Он напевал какую-то песню, подбадривая огромных животных, управляя ими, заставляя их двигаться. В отличие от каторжан-рудокопов пескокрабам не требовались кнуты и палки. Пение возничего проникало под панцирь, воздействуя на мозг. Райф этого не понимал; впрочем, он готов был поспорить, что мало кто это понимал. Подобный талант встречался редко и становился еще более редким. За свои услуги возничие запрашивали хорошие деньги.

Сознавая тщетность своих усилий, Райф побежал вслед за удаляющимся караваном. Может быть, караван остановится, чтобы поправить груз, разложить его более равномерно. Но в первую очередь Райф бежал, поскольку сзади приближалось жуткое завывание.

Выбежав из-за отвала, он устремился через полосу открытого песка, не смея даже оглянуться.

Однако вереница повозок, вместо того чтобы остановиться, только ускорилась.

И все-таки Райф бежал – и тут краем глаза заметил справа какое-то движение. Одинокий филасозавр, обогнув каменистую груду, устремился наперерез ему. Морда его была покрыта пеной, сквозь которую блестели клыки. Ужасный зверь не убьет беглеца – такой конец был бы слишком милосердным. Нет, филасозавры были натасканы валить беглых каторжников на землю, перегрызая им сухожилия на ногах.

И дальше несчастного за его преступление сажали на кол, и тогда смерть становилась медленной и мучительной. Многие бедолаги умирали даже не от острого кола, разрывающего внутренности, а от стай стервятников и полчищ жгучих муравьев, которые пожирали их живьем, раздирая острыми как бритва клювами и огненными челюстями, под истошные вопли страдальца, извивающегося в агонии.

Несмотря на этот угрожающий образ, Райф поймал себя на том, что замедляет бег, истощенный долгим пребыванием в каменоломнях. Даже порожденный ужасом огонь у него в груди моргнул и погас.

И тут сильнейший удар в спину повалил его вперед.

Филасозавр!..

Райф распластался ничком на земле, ожидая почувствовать острые клыки, вгрызающиеся в плоть. Однако вместо этого сильная рука подхватила его под пояс и поставила на ноги. Значит, это был не филасозавр. Оглянувшись, Райф увидел бронзовую женщину. Подняв его так, что он касался земли только цыпочками, она потащила его вперед.

– Что ты…

Женщина набрала скорость, мощно работая ногами, погружаясь по щиколотку в песок. Она бежала, словно гонимый по пустыне ураганом шар перекати-поля. Райф поймал себя на том, что пытается подстроиться под ритм ее шагов, бесполезно шаркая ногами по мелькающей внизу земле.