Ярость, гнев… Нет, уже не на отца, а на судьбу и то, что не в моих силах хоть что-то исправить.

– Я полностью рассчитался за свой проступок, – цежу, намерено прикасаясь к извилистому шраму у виска. – Или ты считаешь, что этого мало? Я всю жизнь должен…

– Сынок, – голос появившейся на пороге гостиной мамы мгновенно остужает пыл.

Высокая, статная, всегда держащаяся, как королева, сейчас она выглядит раненной птицей. Почти черные глаза полны тревоги. Взгляд мечется между мной и отцом, словно не зная, на ком остановиться. Она делает свой выбор. Шаг в мою сторону говорит о самом главном для меня и – так было всегда. Между мной и «ИМ» она всякий раз выбирала меня.

– Ты останешься с ночевой? – спрашивает слегка растерянно, явно расстроенная нашей перепалкой.

Мама всегда остро чувствует назревающий между нами конфликт, словно ласточка – надвигающийся дождь с грозой.

Мой взгляд смягчается. Не хочу тревожить мать. Она ни в чем не виновата, она достойна мира в своем доме. Я обязан проявить уважение. Беру ее протянутые ко мне руки, целую их и прикасаюсь лбом к тыльной стороне кистей.

– Спасибо, за обед, мам. Все на высоте, как всегда.

Она тут же зарделась от похвалы и провела пальцами по моему плечу, слегка похлопывая при этом.

– Я так рада, что ты пришел, сынок.

– Где Давид? – спрашиваю мать, пряча руки в карманы джинс. Несмотря ни на что, я соскучился по старшему брату.

– На сборах, – отвечает мать, пряча глаза.

– Ясно.

Каждый раз, как только в этом доме заходит речь о службе по контракту, между всеми членами семьи появляется напряженная неловкость. К черту! Делаю вид, что мне все равно. Порывисто вынимаю руки из карманов, от чего на пол падает белая визитка с цветочным орнаментом.

Проворно наклонившись, мать опережает меня. Задумчиво вертит в унизанных дорогими кольцами пальцах небольшой прямоугольник, а когда читает название, высоко поднимает аккуратные ухоженные брови.

– Цветочный бутик «Магнолия»?

Провожу привычным жестом по волосам, взъерошив их. Цветы, должно быть, уже доставили Ангелине. Перед глазами всплывает образ хрупкой блондинки, чья яркая завораживающая красота не давала мне покоя. Я почти вижу, как розовый, сочный, так похожий на бутон розы рот приоткрывается, когда она получает от курьера букет из ста с лишним отборных белых роз. Вероятно, в это момент выражение моего лица было более чем красноречивым.

Мать, охнув, прижала руку к губам, в затем спустила ее к груди – там, где билось сердце.

– Кто она? – черные глубокие глаза сияют неподдельной радостью и любопытством. – Я ее знаю?

– Нет, – впервые широко улыбаюсь, осторожно вынимая из ее подрагивающих пальцев визитку, после чего пряча ее обратно в карман. Еще не раз пригодится. – Ее зовут Ангелина.

Слышу какой-то сдавленный звук и машинально перевожу взгляд на отца. Его брови сведены на переносице, точь-в-точь как у меня, когда я сидел за столом.

– Что за имя? – в голосе слышится знакомая сталь. – Русская?

– Русская? – переспрашиваю, ловя себя на мысли, что вообще впервые задумываюсь об этом. Пальцы машинально сжимаются, словно наяву ощущая гладкий шелк белокурых волос. – Да, какая разница? – отвечаю твердо, сразу же направляясь к выходу. Оставаться здесь больше нет желания!

– Максут, традиции еще никто не… – называет меня отец данным при рождении именем.

Я почти не реагирую – не привык к этому.

– Не надо, Мансур! – вмешивается мать.

Сжимаю крепче зубы, чтобы усмирить собственный нрав.

– Мне пора. Спасибо еще раз, мама, за гостеприимство, – больше даже не взглянув на отца, разворачиваюсь и иду к выходу. Не существует его мнения и слов, пока я сам не решу это. По крайней мере, пока не повернусь к нему лицом.

Уже сидя в машине, проверяю через сайт статус доставки. Передано адресату. Уголок рта дергается, когда завожу мотор. Может быть, букет хоть на каплю растопит мою снежную королеву.

*Хьокхам – горячая лепешка, соус сметана, творог и зелёный лук.

** Грушовая – нефтебаза. Черномортранснефть (Анапа).

ГЛАВА 9

Ангелина

…по лицу струится пот, мышцы ноют, а большие пальцы на ногах горят от содранной на мозолях кожи. Краем глаза замечаю, как находящаяся неподалёку от выхода Татьяна поворачивается в сторону выхода. Классическая музыка перекрывает все звуки, но я догадываюсь, что в дверь стучали. Опускаюсь в поперечный шпагат, но вижу взмах руки тренера – зовет к себе.

« Что-то случилось?» – задаю этот вопрос мысленно, с помощью взгляда и приподнятой брови.

Татьяна выглядит недовольной. Подкрашенные губы напряженно сжаты.

Ловко встав на ноги, спешу к тренеру.

– Тетя Тань, что случ…

– Тут к тебе, – грубо перебивает женщина, резким движением шире приоткрывая дверь.

Растеряно смотрю на молодого человека в сиреневой униформе.

– Здравствуйте! – тут же здоровается веснушчатый рыжеволосый паренёк. – Вы Ангелина?

Оглядываюсь на Татьяну, которая делает вид, что увлечена тем, что смотрит, как девочки разминаются. Вновь перевожу взгляд на молодого человека.

– Здравствуйте. Да, это я, – подтверждаю, с интересом глядя на бланк, который протягивает парень.

– Распишитесь, пожалуйста, что приняли заказ.

– Заказ? – удивляюсь, ничего не видя у него в руках.

– Да, минуточку, – паренек спешит за угол и когда вновь появляется, я громко охаю.

Курьер несет в руках огромный шикарный букет роз, перевязанный нежно-розовой шелковой лентой. Белоснежные бутоны – такие красивые, будто их отбирали вручную в огромной оранжерее не один час. Боже, сколько же их здесь?!

Словно читая мои мысли, курьер приглушенно отвечает:

– Ваш букет, Ангелина. Ровно сто семь роз, – его голос звучит приглушенно.

Не представляя, как уместить это великолепие в руках, быстро черкаю свою роспись на бланке, а затем буквально попадаю в рай. Пальцы колят небольшие шипы, а голова кружится от сладкого аромата цветов. Это просто восхитительно! На смену эйфории приходит удивление.

– А от кого они? – успеваю крикнуть вслед удаляющемуся курьеру

Молодой человек оборачивается и широко улыбается.

Дима ограбил банк, что ли?! В голову закрадывается сумасшедшая мысль, но я ее тут же откидываю прочь.

– У вас там открытка в букете.

И правда – среди роз небольшой розовый конвертик. Невольно начинаю совершенно по-дурацки улыбаться. Это все так мило – до невозможности! Однако стоит повернуться, как улыбка буквально тает под орлиным взором Татьяны. Идея открыть послание прямо здесь пропадает за считанные секунды.

– В гримерку, – почти цедит Татьяна.

Ничто сейчас не испортит мне настроения! Под перешёптывание и завистливые взгляды девчонок тащу свою прелесть в указанном направлении. В отражении зеркала вижу свой горящий восторгом и нетерпением взгляд. Даже щеки заалели! Оказавшись вдали от любопытных глаз, аккуратно вынимаю из конверта записку. Записка написана размашистым почерком, что заметно уклоняется влево. Я невольно прикусываю губу, читая послание.

«Ангелина, дарю этот букет, потому что любые аплодисменты твоей красоте, очарованию и таланту будут недостаточно громкими. Пусть этот день станет прекраснее этих цветов».

Сердце буквально отплясывает сальсу, когда я машинально опускаю взгляд ниже – туда, где должно быть имя таинственного дарителя. К своему разочарованию, вижу лишь надпись – «От самого преданного фаната». Что этот знак внимания от Максима у меня почти не осталось сомнений. Только Громов мог сделать такой широкий жест. Вновь пробегаюсь глазами по строкам, написанным на белом листочке бумаги. Никто никогда не дарил мне таких букетов, никто никогда не говорил таких слов… Притрагиваюсь кончиками пальцев к нежным лепесткам роз, лаская их поверхность. Я растеряна и совершенно не знаю, что делать со всем происходящим в моей жизни.