Тем не менее, тогда все сложилось, как она и мечтать не смела. Руководство предпочитало формировать разновозрастные экипажи, исходя из того, что пилоты проводят в космосе большую часть жизни, и нуждаются в семье, поддержке близких, и домашнем микроклимате во время короткого отдыха, поэтому она неожиданно обрела то, что и не надеялась когда-либо снова получить – семью. На корабле она была самой младшей, и как принято в семьях, все заботились о ней, старались ее чему-то научить, или просто баловали. Впервые после смерти родителей, ее любили.

Это был ее второй дальний полет. Они испытывали новую модель «Ринго», корабля высшего класса. «Ринго»!.. На этой почтовой базе все пилоты выбегают посмотреть, когда садиться «Ринго», восторгаются мощью, скоростью, оснащением даже устаревших моделей. А вот ей довелось летать на «Ринго 712». Два года. Два года счастья!… За которое ей пришлось заплатить, как говорил Аалеки. Тогда она, как и все ее товарищи, благоговела перед космосом, особенно, перед непознанными мирами. Как исследователи, они были обязаны не только испытывать корабли и проводить запланированные учеными Базы эксперименты, но и находить новые миры, вступать в контакт с новыми цивилизациями. И Карла, и Миша, и она сама, как все молодые и полные сил люди, каждую минуту ожидающие от жизни чуда, считали эту возможность самым замечательным, что только может произойти в жизни. Несмотря на то, что в Школе им внушали, что работа исследователя это серые будни, а большие открытия и важные находки удел избранных, и что их последствие нельзя предугадать, несмотря на это, в душе все они верили, что держат в руках ключ от волшебных тайн Вселенной, и что они, по счастью своему, ближе к их разгадке, чем кто-либо другой, что у них всегда есть шанс изменить мир, сделать кого-то счастливей…

Это был ее второй полет. Все шло довольно обычно, пока они не получили сигнал.

Карла сказала:

– Приборы что-то поймали… Сигнал! Довольно сильный. Сейчас посмотрим… Рери, взгляни!

Арерия ниже склонилась над экраном компьютера, чтобы скрыть волнение.

– Ну, что там у вас, не молчите, – попросил Миша, высунувшись из люка. Он изучал и пытался усовершенствовать устройство нового прибора.

Они находились тогда в самой труднопроходимого этапа их маршрута, так называемой зоне вихревых галактик. Здесь всегда было неспокойно в плане безопасности полета, оттого эти галактики, несмотря на их открытие, редко посещались кем-то кроме исследователей Базы и контрабандистов, предпочитающих уединенные пути. На этот раз турбулентные потоки скручивали корабль так, что им иногда казалось, были слышны стоны обшивки.

– Это действительно сигнал? – спросил Бьор из своей рубки, – не помехи передач с Базы? Может, несмотря на вихревые потоки, им все же удалось связаться с нами, пусть с сильными искажениями? Или мы случайно поймали сигналы с других кораблей, находящихся где-то поблизости?

– Скорее второе, Орн. Думаю, никакое оборудование не проведет сигнал с Базы среди таких помех, – вмешался Ритер.

– Прогресс не стоит на месте, коллега, мы уже почти десять дней без связи, и за это время на Базе могли настолько усовершенствовать систему связи, что сигнал добрался и к нам!– с энтузиазмом проговорил Миша, ковыряя отверткой прибор.

– Да, за девять дней все могло глобально измениться, не только система связи, умник. Вот настанет время возвращаться, а оказывается, Базу-то перенесли в другую галактику,– усмехнулся на него Ритер.

– Нет, это не с Базы, – сказала Арерия, – сигнал довольно четкий, просто совершенно неизвестный язык. На компьютерные коды тоже не похоже…

– Неизвестный язык? О, это еще лучше! – воскликнул Миша, игнорируя насмешки Ритера.

– Что это ты так заинтересовался сигналом? Думаешь, мы найдем новый мир, и ты сможешь покрасоваться перед местными девушками?– ехидно спросила его Карла.

Эвак, несмотря на неказистую в целом внешность, а был он небольшого роста и, в свои двадцать семь уже начал лысеть, разыгрывал отчаянного Казанову. Каждый раз, возвращаясь из отпуска, он долго и подробно рассказывал увлекательные истории о своих романтических приключениях, отлично, впрочем, сознавая, что ему никто не верит.

– Почему бы и нет?.. И в Большой Летописи Открытий Познанной Вселенной будет записано: «Миша Эвак – отважный покоритель космического пространства и женских сердец…» Что? По-моему, как раз про меня, скромная и полностью соответствующая истине характеристика!

– Эй, парень, если ты и дальше, будешь между болтовней заниматься ремонтом приборов, твое имя будет вписано только на твоем надгробии, в парке Скорби, – сказал ему Ритер.

Он был по-отечески привязан к Мише, но предпочитал скрывать это за ворчанием.

Карла засмеялась, а Миша сделал вид, что смертельно обижен.

– Ну, разумеется, отчего же не сорвать плохое настроение на своем молодом и талантливом коллеге, вместо того, чтобы ему помочь, ободрить, поддержать…

Проходя мимо Арерии, он остановился, и, наклонившись над ее креслом сзади, негромко сказал:

– Никто меня не любит… Рери, ты не пожалеешь меня?… Ну, хоть немного!

Это услышала Карла:

– Отстань от нее, я все слышу!..

Не обращая внимания на слова Карлы, Эвак, скорчив смешную гримасу, продолжал шептать:

– Скажи мне, что я тебе не безразличен, что я тебе нравлюсь, хоть немного, ну, пожалуйста!… Это так меня поддержит в этой атмосфере вечной травли…

Карла кричала ему со своего рабочего места:

– Эвак, прекрати, она не для тебя!

– Почему это?

– Потому что у Рери уже есть кое-кто на примете!

– Что?! Кто? Ты имеешь ввиду Дрего? – Миша посерьезнел, нахмурился, как строгий старший брат, – Честно говоря, мне совсем не нравится этот парень!.. Такой холодный и высокомерный! Эгоист и нарцисс. Не думаю, что он вообще способен на чувства!

Арерия познакомилась с Арсом Дрего на Базе, в тот же году. Они вместе посещали курсы повышения квалификации пилотов А класса, которые пилоты проходят каждый год. И он действительно был красив, умен и горд. И очень одинок. Он не так давно потерял мать, которая занимала очень важное место в его жизни, и попросту нуждался в хорошем слушателе, чтобы выговорить хотя бы часть своего горя. С Арерией их не связывало ничего, кроме того, что она искренне им восхищалась, он же, по-видимому, отдавал должное ее чуткости и такту. Они встретились вне учебы лишь дважды, и только как друзья, но и это послужило поводом к поддразниванию со стороны коллег.

Карла снова вмешалась:

– Что? Дрего эгоист и нарцисс? А что, ты не такой?… Да таких большинство, пока не влюбятся по-настоящему… По-крайней мере, это один из самых привлекательных пилотов Базы! У кого еще такие глаза, и ресницы сантиметров по десять… а фигура!.. Ну, может, он слегка высокомерен, но не с тобой, верно, Рери?… И, потом, уж ты-то ей точно не подходишь!

– Это почему? – Эвак сразу выпрямился, чтобы защититься должным образом.

– Да ты же почти на голову меньше ее ростом, а разница более чем в сантиметр в пользу партнерши, знаешь ли, сейчас не в моде!

– Я ниже ростом?! Вранье!.. Просто мой организм так адаптируется к космосу, ясно тебе?!

Карла засмеялась, и Арерия тоже не могла не улыбнуться. Миша и Карла дружили со школы, но не могли и дня прожить без споров и перепалок. На шум подошел командир. У Карлы, как всегда при его приближении, блеснули глаза, и она вмиг стала серьезной и тихой.

– Ну, что нового с сигналом?

– Все еще обрабатывается, Орн. Возможно, это надолго – компьютер не смог сразу распознать ни знака, за то мы теперь скоро будем знать, откуда получен сигнал. Еще минут пять…

– Ты что думаешь, Арерия?

– Это определенно язык – есть общие элементы со вселенским, но слишком замысловато. Никаких известных аналогов, поэтому расшифровка может занять не один день.

– Так значит, мы на пороге!…– обрадовался Эвак.

Бьер взглянул на сосредоточенного Уэйна.

– Твое мнение, Ритер?