— В чём заключается твоя теория?

— Предатель очень даже жив и не в плену у тёмных созданий.

Марселин шумно сглотнула и опустила взгляд на тарелку с вафлями, вдруг показавшимися ей чёрствыми. Не боясь получить нагоняй от Гилберта или Шераи, девушка поставила тарелку на первый попавшийся широкий подоконник, а освободившиеся руки собрала на груди.

— Почему ты так думаешь?

— Я ведь уже сталкивался со Временем, даже чаще, чем ты. Если кратко, то Время Арне можно разделить на две части: «прошлое» и «будущее». «Будущее» доступно только Арне, Предатель не может заглянуть в него без ведома Арне. А вот «прошлое» они могут использовать так, как им выгодно. Суть теории в том, что Предатель во время Вторжения вплёл часть, ответственную за «прошлое» Времени, в печать сакри Первой с таким расчётом, чтобы оно пробудилось сейчас.

— Значит… это «прошлое», которое вплетено в печать сакри Первой, и впрямь было создано в прошлом? С расчётом на настоящее, то есть сейчас?

— Именно. Думаю, «прошлое» пробудилось из-за того, что «будущее» было использовало, чтобы спасти Эйса от эриама.

— От эриама его действительно спасло Время, но я думала, что им управляет свободный Арне. Только он мог так просто перенести столько магии.

— Или же Арне сделал это, не разрывая связи с Предателем. Но после подобного фокуса Предатель сильно истощён и долго ещё будет восстанавливаться.

Бунтарская мысль шепнула Марселин: «Предатель может умереть, и тогда Арне будет свободен».

— Если Арне освободится и найдёт способ попасть в этот мир, у Первой будет шанс на укрепление печати сакри, а у коалиции… У коалиции будет шанс на победу над тёмными созданиями.

— Не забывай, что ни Рейна, ни Ренольд до сих пор не найдены.

— Поиски Рейны вовсю ведутся, — скорее машинально возразила Марселин, косо посмотрев на Стефана.

— И как успехи? — саркастично уточнил он.

Марселин сжала губы в линию. Элиот Баурон, один из искателей, участвовавший в поисках Рейны, без вести пропал несколько недель назад. Его тело нашли совсем недавно, на границе с королевством фей, со следами неизвестной магии. Однако Сионию удалось выявить два наиболее важных магических следа, которые впитались в тело искателя — тёмную магию демонов и Движение Рейны.

— Сионий не смог определить, — сам дал ответ Стефан, когда Марселин так и не ответила, — исходили ли тёмная магия и Движение от одного источника или нет. Так что расслабляться нельзя. Рейна вполне могла угодить в когти демонам.

— Убереги нас боги от этого, — прошептала Марселин.

Она никогда не верила ни в Бога, ни в богов. Но ей пришлось поверить, когда всё её тело горело в агонии и магия, подаренная Геирисандрой, рвалась наружу. Когда первым, что Марселин увидела, очнувшись, были глаза, сияющие бронзой. Впоследствии она узнавала о всех сигридских богах, но больше всего интересовалась Геирисандрой, своей покровительницей. И, конечно же, Нактарас, земной Ночью, породившей вампиров.

— Думаю, нам стоит встретиться с господином Илиром, — спустя несколько минут молчания произнёс Стефан. Они миновали библиотеку, галерею и ряд коридоров, отведённый для жильцов дома, но особняк всё ещё не выводил их к нужной комнате.

— Он обещал Первой рассказать о Предателе, — решила поделиться Марселин.

— Когда?

— Не знаю. Думаю, он напишет.

— Хорошо бы и мне присутствовать во время этого разговора.

— Зачем? Хочешь рассказать о своей теории?

— Хочу знать, как помочь Первой добраться до Предателя.

Марселин резко остановилась. Натянутая до предела нить могла вот-вот лопнуть, но Марселин всё же смогла усмирить давление собственной магии.

— Ты с ума сошёл? — едва слышно прошептала она.

Стефан повернулся к ней и замер. Тёмно-карие глаза вновь пылали бронзой, и Марселин почувствовала, как магия Стефана приготовилась отражать нападение. Мир подёрнулся зелёной пеленой и вновь стал обычным — магия Марселин отозвалась на магию Стефана и была готова искрами посыпаться с пальцев.

— Вторжение случилось два века назад, — ровным голосом начал Стефан, убрав руки в карманы брюк, — но Первая появилась только сейчас. Йоннет исчезла во время Вторжения, и можно предположить, что не бесследно. Вполне возможно, что сальваторы создали какой-то план, и появление Первой сейчас, как и появление печати сакри у Пайпер — часть этого плана. Вполне возможно, что это лишь первые стадии, о которых мы ничего не знаем.

— Но зачем тебе помогать Первой искать Предателя? Это же…

«Это безумие», — подумала Марселин, исступлённо глядя на собеседника. У коалиции было не меньше сотни доказательств и почти тысяча свидетелей предательства Третьего. Во время Вторжения все маги, даже Марселин, ещё совсем неопытная и только-только научившаяся управлять своей силой, ощутила этот мощный всплеск, разорвавший пространство между мирами.

— Появление Первой, становление её брата наследником Силы Лерайе и его взросление с помощью Времени не могут быть случайными. Можешь мне не верить, но поверь моей магии: пространство между мирами искажено совсем не так, как ты помнишь.

Она хорошо чувствовала порталы, но никогда не ощущала Переходов и не знала, как может отреагировать её магия. Пожалуй, среди всех магов, состоящих в коалиции на данный момент, Марселин была единственной, чья магия никак не реагировала на Переход. То чувство, что добралось и до неё в день Вторжения, было чем-то иным, схожим с Переходом, но в то же время чем-то совершенно другим.

— Я не понимаю, — растерянно пробормотала Марселин, стараясь не отвести взгляд. Со Стефаном всегда было трудно общаться, но сейчас он был на пике своей холодной безразличности, всегда бесившей Марселин.

— Мы привыкли считать, что люди и вещи, до сих пор попадающие сюда, застряли где-то в Переходе и смогли добраться до нас только сейчас. Вот только пространственная магия говорит другое. Переходы не подвергались воздействию тёмной магии, из-за чего контролировать их становилось крайне трудно. Переходы открываются и закрываются так же легко, как и два века назад, до Вторжения.

— Что это значит?

— То, что Переходы открываются и закрываются из какого-то другого места. Несколько Переходов и впрямь были ещё со времён Вторжения, но остальные… Это слишком сложная магия, чтобы каждый маг смог её почувствовать.

— И кто же тогда это чувствует?

— Я и господин Илир. Из всех ныне живущих магов мы больше всех путешествовали между мирами. Мы знаем о пространственной магии, связывающей миры, всё.

— Но Шерая тоже владеет этой магией.

— Она владеет магией пространства, которую можно применять только в одном мире. Мы с господином Илиром обладаем достаточной силой, чтобы открывать порталы между мирами. С Переходами они не сравняться, конечно же, но ощущения-то схожие. Благодаря этому мы точно можем понять, откуда был открыт тот или иной Переход.

— И давно Переходы перестали быть теми, что подверглись влиянию тёмной магии?

— Где-то через пятьдесят лет после Вторжения. Тогда был закрыт последний Переход, открытый ещё во время Вторжения. Все остальные Переходы брали своё начало в другом месте.

— Где?

Стефан уже открыл рот, когда особняк запоздало услышал молитвы Марселин. Перестройка произошла мгновенно, без неприятных последствий или ощущений в магии. Теперь дверь, с самого начала их разговора находившаяся по левую руку от Стефана, вела в комнату Первой — в этом Марселин была уверена на все сто процентов.

— Магия реагирует на магию, — сказал Стефан так, будто обучал Марселин новому заклинанию. — Никому не говори о том, что узнала, пока мы не встретимся с господином Илиром. Если он подтвердит мои догадки, нам придётся выступить перед коалицией и убедить их в том, что…

— Первая должна отыскать Предателя? — не дав ему закончить, подсказала Марселин.

— Что всё, происходящее сейчас, было задумано ещё давно.

Он подошёл к двери и постучался. Не дождавшись ответа, Стефан тихо открыл дверь и отошёл в сторону, вытягивая руку: