- Да, хочу попробовать.
- Я уверен, что вы сможете сделать это для нас. Я слышал о вас много хорошего.
"Опять Нитти?" - спрашивал я себя. На сей раз у меня хватило ума не сказать этого вслух.
Он обратился к О'Харе:
- Ты бы мог зайти в мою контору, Эдди? Мы с Биллом подготовили последний рекламный материал, и мне бы хотелось, чтобы ты на него взглянул.
- Ну конечно, - произнес О'Хара, поднимаясь. - Подождите немного, Нат. Я отвезу вас в Луп.
- Отлично, - ответил я. Паттон спросил:
- Вы поедете назад с Эдди?
- Да, - ответил я.
- Ну ладно, - сказал он.
И обняв О'Хару за плечи, Паттон вместе с ним удалился.
Вскоре в комнату вошла мисс Каваретта. На ней был другой костюм, но тоже мужского покроя: он еще больше подчеркивал ее отнюдь не мужские округлости. Конечно, привлекательная женщина, хотя в ней была какая-то вест-сайдская суровость, и ей явно было за тридцать пять. Она немного встревожилась, увидев меня, или показалась встревоженной, потому что она вообще-то производила впечатление хладнокровного человека.
- Ну что ж, привет, - промурлыкала она.
- Привет, - ответил я.
- Я не знала, что вы здесь.
- Кажется, все еще здесь. Странно, что я впервые вижу вас сегодня. Я ожидал, что вы будете записывать наш с мистером О'Харой разговор.
- Да, м-м-м, Эд в последнее время просит меня следить за временем на его деловых встречах. Но я только что вернулась с ленча.
В середине стены с фотографиями висели квадратные часы с римскими цифрами.
- Мистер О'Хара, наверное, отличный шеф, - сказал я, кивая на часы. Сейчас без четверти два, а вы только что пришли с ленча.
- Но я не могла уйти до часа, - сказала секретарша, нимало не смущаясь. Она подошла к вешалке возле шкафа с книгами и торжественными бюстами Наполеона. На вешалке висели пальто О'Хары и мое. Стоя ко мне спиной, она принялась рыться по его карманам; швы на ее одежде были прямыми, несмотря на извилистую тропу, по которой они проходили.
Потом Каваретта обернулась, пожала плечами и показала на открытые ладони.
- Я искала ключи, - сказала она. - Не могу найти кое-какие бумаги. Может, они в машине.
Ей не следовало ничего мне объяснять. Интересно, почему она так взволнована?
- Скажите мистеру О'Харе, что я вернулась с ленча, хорошо? - попросила она и вышла.
Все интереснее и интереснее.
Я встал и осмотрелся. На стене с фотографиями в рамочках, как раз под часами, в рамке висело стихотворение, написанное буквами с завитушками:
Жизни часы заводят лишь раз, Но смертному знать не дано, когда остановятся стрелки часов:
В ранний иль поздний час?
А пока не настал он - Время жить и любить, И работать, себя не щадя, Не надейся на завтра - ведь завтра, увы, Жизни встанут часы, может быть.
Впитав в себя философский замысел стихотворения, я снова сел. Казалось, что люди с фотографий, стоявших на столе О'Хары - мальчик и две девочки, которые, судя по различным снимкам, превратились в красивого юношу и двух привлекательных молодых женщин, - так же неловко здесь себя чувствуют, как и я. Их невинные лица были совсем не к месту здесь, рядом с пистолетом, лежащим на поверхности стола.
Улыбаясь, вошел О'Хара. Но это не была его фальшивая улыбка. Он сказал:
- Вижу, вы любуетесь моими детьми.
- Похоже, у вас замечательная семья.
- Я разошелся с женой. И собираюсь жениться снова, когда, когда... все выяснится.
О'Хара опять подошел к столу и стал чистить пистолет.
- Думаю, мои дети поймут.
Он отложил пистолет и показал мне на одну из фотографий. На ней был запечатлен мальчик в форме военно-морских сил.
- Он - лоцман, - заявил О'Хара, сияя. И добавил, бурча себе под нос: Я все сделаю для Батча. И для Патрисии Энн, и для Мерилин Джейн.
- Пока вас не было, заходила ваша секретарша. О'Хара зло посмотрел на меня, поставив фотографию на место.
- Я не знал, что она вернулась с ленча.
- Вернулась и просила вам об этом сказать.
- Ладно. Что-нибудь еще?
Я указал на вешалку.
- Она искала ключи от вашей машины у вас в карманах.
Похоже, он испытал облегчение.
- Да-да. Некоторые ее бумаги лежали в машине. Но ключи были не в карманах моего пальто.
- Я осмотрел все, что можно.
- Это может подождать.
О'Хара встал, сунул пистолет в карман пиджака и сказал:
- Позвольте мне отвезти вас назад в Луп.
- Мистер О'Хара...
- Эдди, - поправил он меня.
- Мистер О'Хара, так в чем же все-таки дело? Вы и пары слов не сказали мне о вашей проблеме с карманниками, а теперь собираетесь быстренько отвезти меня в Луп.
Он замахал руками, натянул пальто и взял шляпу.
- Мы поговорим в машине.
Я взял свое пальто, шляпу и перчатки и пошел вслед за ним. Мы отправились прямо к зоне, где был тотализатор. Два ряда кассовых окошек разделяли огромное пространство, укатанное серым цементом. Никаких тебе восточных ковров.
Завернув за угол, мы увидели Паттона, который разговаривал с одним маленьким человечком в очках - бледным, худощавым, старомодно одетым. Они замолчали, заметив нас, заулыбались и закивали нам.
- Я не вернусь до завтра, Джонни, - сказал О'Хара, когда мы подошли к ним. А потом, обращаясь к другому человеку, добавил: - Увидимся позже, Лес.
Лес ответил:
- Увидимся позже, Эдди.
Мы вышли на Ларами-стрит. Был холодный ноябрьский полдень. Я спросил:
- Кто был этот маленький человек?
- Бухгалтер парка.
- Он кажется мне знакомым.
О'Хара ничего не ответил. Он молча направился к дорогому сверкающему "форду" последней модели.
- Как его имя? - спросил я.
- Лес Шамвей.
- Шамвей. Что-то знакомое.
О'Хара изнутри открыл для меня дверцу машины, и я сел на сиденье.
- Шамвей, - повторил я.
Он завел машину и поехал по Ларами-стрит. Потом неуклюже вытащил свой пистолет из пиджака и положил его на сиденье между нами.
- Погодите-ка, - сказал я. - Это не тот ли самый Шамвей, который давал показания против Капоне?
О'Хара ничего не ответил. Он смотрел вперед на дорогу. Слева от нас тянулись железнодорожные склады, справа - Спортивный парк.
- Так значит, вот он кто, - продолжал я. - Бухгалтер из Хоуторн-смоук-шопа, который называл Капоне своим боссом? Без него федералы не смогли бы провести свое дело о налогах.
