Мы вышли с прокурором на 5 минут. Нас позвали обратно в комнату и зачитали определение, согласно которому кассационная жалоба осталась без удовлетворения. Я, конечно, понимал членов судебной коллегии. Каждый выполнял свой долг. Судья Низамов сочувственно мне сказал: «Пусть посидит в тюрьме, а то всю школу ставит на уши. Была на подписке, выводов для себя не сделала. Так что судьбу её будет решать районный суд». Мне нечем было возразить на его аргументы. Мы вежливо попрощались.
Через 10 дней следователь Вера Владимировна вызвала нас в следственный кабинет для предъявления обвинения Яне в окончательной форме. Я думал, что увижу Яну с потухшим взглядом, убитую горем после полуторамесячного нахождения в СИЗО-1. Но она была бодрой, в глазах горел огонь. Яна приветливо встретила меня. Я сказал, что областной суд отказал нам, но будем биться за то, чтобы районный изменил ей меру пресечения. Меня беспокоило, что если Яне понравится в СИЗО-1 и она почувствует там себя своим человеком, то ей и не захочется потом на свободу. Для неё тюрьма и колония могут стать родным домом. Я её спросил:
«Как в тюрьме? Не обижают ли?» Она ответила: «Всё нормально, Вячеслав Анатольевич. Не обижают. Я сама кого хочешь, обижу. В камере нас двое человек. Показывает телевизор, если хорошо себя ведём. Кормят нормально. Читаем книги. Экзамены за 9-й класс в ИВС у меня приняла Бойко Татьяна Анатольевна. Спасибо ей за это. Теперь у меня будет свидетельство о неполном среднем образовании. Провели мне судебно-психиатрическую экспертизу. Отклонений в моей психике не обнаружено. Я ей сказал: «Тебя послушать, Яна, и самому в тюрьму захочется. Покормят, напоят, в баньку сводят, не работаете. Днями смотрите телевизор. Я очень люблю читать книги, но с моей работой это удаётся редко. Смотри, не привыкни к тюрьме, а то и на свободу не захочется». Яна ответила: «Тюрьма тюрьмой, но на свободу мне хочется постоянно. Очень хочу увидеть своих родных, друзей».
Яна пальцы не гнула, следствие в заблуждение не вводила. В чём была виновата, честно признала. По трем эпизодам вину признала полностью. В полной мере не признала вину только в последнем эпизоде, заявив, что потерпевшую Кравцеву не била.
Предварительное следствие по уголовному делу по закону должно быть закончено в срок, не превышающий двух месяцев со дня возбуждения. В случае, если по каким-то причинам следователь не может закончить дело в положенный срок, прокурор района может продлить время предварительного следствия до 6 месяцев. Официально срок следствия продлевает суд на своём заседании.
Так как эпизодов было много, много очных ставок и других следственных действий, следователь Вера Владимировна вышла с ходатайством о продлении срока и опять мы встретились все у судьи Гаскиной Татьяны Ивановны. С отцом Яны договорились, что будем просить подписку о невыезде, а там, что уж решит судья. Сторону обвинения представлял зам. прокурора Давыдов Андрей Геннадьевич. Началось судебное заседание. Следователь Вера Владимировна сказала:
«Потерпевших по делу пять человек. Дело составляет два тома. Характеристики на Широбокову из СИЗО-1 и с места учебы отрицательные. Из двух месяцев она один находилась в карцере за нарушения. Прошу суд продлить срок предварительного следствия, при этом меру пресечения не менять».
Когда судья зачитала подробно характеристики на Яну, я был в какой-то степени в шоке от услышанного. Думаю, и не только я. Судья объявила: «Оглашается характеристика на Широбокову из школы: «Родители Яны в разводе. Отец живёт отдельно. Мать и сестра употребляют алкоголь. Успеваемость низкая, уроки посещает выборочно, больше бродит по коридорам, выраженного интереса к каким-то предметам нет. Много пропусков без уважительных причин. В начале учебного года посещала школьную секцию по волейболу, но была удалена из-за поведения. Вне школы ни в каких секциях не занята. От выполнения общественных поручении уклоняется, за учебный год ни разу не дежурила по кабинету. Обладая явно выраженными лидерскими чертами, она всегда во главе дела – и хорошего, и плохого. Яна смогла организовать вокруг себя мальчишек из разных классов, разных по возрасту. Она руководит этой компанией. Когда Яны нет в школе, все мальчишки сидят на уроках, когда же она приходит, то в школе обязательно что-нибудь случается. Если бы Яна проявила свои лидерские задатки на добрые и хорошие дела, то ей бы не было цены. На замечания реагирует в грубой форме. Если замечание сделал взрослый человек, то в ответ может нахамить, если же равный по возрасту, может и применить физическую силу. В школе её многие боятся. Неоднократно ребята жаловались на то, что видели, как она лазила по карманам, после чего пропадали личные вещи и деньги. Дома родителям врёт, с матерью доверительных отношений нет. Употребляет алкоголь, курит. Состоит на учете в ПДН».
Судья стала зачитывать характеристику из СИЗО-1, краем глаза поглядывая на Яну. Яна сидела как в воду опущенная, беззвучно рыдая, понимая, чем дальше её так характеризуют, тем всё меньше шансов остаётся, что ей изменят меру пресечения. Судья Татьяна Ивановна продолжала оглашать характеризующий материал дальше: «Несмотря на продолжительное время нахождения в учреждении в ИЗ-38/1, Широбокова Яна Вячеславовна зарекомендовала себя с отрицательной стороны. Сотрудниками отдела по воспитательной работе неоднократно проводились профилактические беседы по поводу соблюдения правил внутреннего трудового распорядка. Однако Широбокова на проводимую с ней воспитательную работу не реагирует, в результате чего допускает нарушения правил внутреннего распорядка, а именно: 20.06.2005 г. – карцер 5 суток (невыполнение законных требований), 27.06.2005 г. – карцер 5 суток (невыполнение законных требований), 6.07.2005 г. – карцер 3 суток (хранение запрещенных предметов), 16.07.2005 г. – карцер 7 суток (межкамерная связь).
По характеру грубая, лживая, ленивая. В камере из-за неё постоянно возникают конфликты. Инспектор ОВР лейтенант внутренней службы Р.Р. Усманов».
Судья строго спросила: «Широбокова, как понять, что вы уже за два месяца успели отсидеть в карцере 20 суток? После этого ещё проситесь на свободу? Представляю, как будете вести себя на свободе!» Яна встала из-за решетки и, давясь слезами, сказала: «Ваша честь, даю честное слово, что больше плохо вести себя не буду, отпустите меня на свободу, я хочу жить с родителями».
Слово представили Яниному отцу. Он тоже был в шоке от того, что услышал о своей дочери. Взволновано сказал:
«Постоянно у тебя, Яна, друзья уроды. Маме ты не нужна. Твоих друзей Бухарина, Шелковникова посадили. У моей сожительницы двое детей своих. Возьму к себе жить. Будет находиться под моим контролем. Прошу, Ваша честь, моей дочери изменить меру пресечения».
Педагог Бойко Татьяна Анатольевна взволновано сказала: «Для меня зачитанная характеристика явилась шоком. 20 июня она мне сдала экзамены, и в этот же день она уже попала в карцер на 5 суток. Бухарина, Шелковникова сейчас в нашем районе нет, куда её тянуло?! Думаю, что ей можно поверить». Зам. прокурора Давыдов Андрей Геннадьевич сказал: «Широбоковой вменяют 4 преступления. Два из них тяжкие. После оглашенных характеристик я считаю, что ей ни в коем случае нельзя менять меру пресечения».
Я тоже был раздавлен морально зачитанными характеристиками, но что-то надо было говорить в защиту своей подзащитной: «Характеристика со школы и СИЗО-1 на мою подзащитную отрицательная. Но надо учитывать её несовершеннолетний возраст, что по закону является смягчающим обстоятельством. Своё исправление она могла бы доказать, живя до суда у отца. Если ничего противоправного не совершит – это весомый лишний козырь, чтобы суд оставил её на свободе, если же она останется в СИЗО-1, то мало шансов у Яны, что суд с такими характеристиками оставит её на свободе и предоставит возможность встать на путь исправления». Суд удалился в совещательную комнату и вскоре зачитал постановление: Широбоковой Я.В. менять меру пресечения нецелесообразно.
