К ночи они добрались до селения, где их, а особенно Арьи, встретили радушно: чувствовалось, что его тут хорошо знают и любят. Для гостей устроили целое пиршество с песнями и плясками. Давно парочка не чувствовала себя так спокойно, переложив все заботы на крепкие плечи Арьи. А он веселился вовсю: больше всех пил, не пьянея, громче всех хохотал и зубоскалил, и не пропускал ни одной девушки без комплимента или поцелуя. Впрочем, девушкам это явно нравилось, и две красотки даже пристроились рядом: распустили его волосы и принялись нежно расчесывать. Арьи в это время попивал вино и наблюдал за плясками.

  - Не хочешь потанцевать? - спросил Йан у Мэй. - Жалко, я не умею.

  "Да если бы и умел, все равно не вышел бы!" - подумала Мэй, зная стеснительность Йана. Сама она была слегка пьяна и ничего не боялась, поэтому решительно вошла в круг девушек и принялась танцевать, повторяя их движения. Йан хлопал ладонями в такт, любуясь женой: она грациозно двигалась, легко подпрыгивала, когда требовалось, и весело кружилась. Ее отросшие волосы развевались, щеки горели, глаза сверкали, так что Йану уже не терпелось остаться с ней наедине - он надеялся, что их поселят отдельно. Йан не замечал, что Арьи время от времени поглядывает на него и усмехается, а потом снова переводит взгляд на Мэй.

  Наконец, гулянка закончилась, и все разошлись. Ушли и разочарованные девушки, ухаживавшие за Арьи: ни одну из них он не позвал с собой в постель. Арьи сидел у догорающего костра и смотрел на огонь, рассеянно перебирая пальцами кончик косы, в которую девушки заплели его рыжую гриву. Лицо его неуловимо изменилось: из рубахи-парня он превратился в отрешенного и печального мечтателя...

  Таким же порядком троица продвигалась и дальше, останавливаясь в редко попадавшихся селениях и стойбищах или прямо в степи, причем Арьи никогда не предлагал им сторожить по очереди: "Тут безопасно!" И правда, по дороге им встречались лишь суслики, зайцы да антилопы. День шел за днем, но ничего не менялось. И чем дальше, тем больше Йану казалось, что они едут, окруженные невидимой защитой: где волки, где свирепые демоны? Иногда ему чудилось какое-то движение на горизонте, но сколько Йан не вглядывался, ничего, кроме клубов пыли, так и не видел.

  Ему совершенно перестал сниться Эйше, и Йан решил, что он общается теперь напрямую с Арьи. Потом он заметил, что иногда по ночам Арьи куда-то исчезает, возвращаясь к утру. А иногда к ним подъезжали всадники, взявшиеся словно из ниоткуда, и, коротко переговорив с Арьи, пропадали в пыли. Все это было очень загадочно, но Йан никак не мог решиться выяснить у Арьи, что происходит. Он поделился с Мэй своими мыслями, и она, недолго думая, на первом же привале спросила:

  - Арьи, а куда ты деваешься по ночам? И что за люди к нам приезжают?

  Арьи лежал на траве, положив ногу на ногу и заложив руки за голову, во рту он держал длинную травинку и лениво ее покусывал. Он скосил на Мэй смеющиеся глаза и сказал:

  - Это все мои дела. Вас, суслики, они не касаются.

  - Но все-таки? - настаивала Мэй.

  Арьи рассмеялся:

  - Расчеши мне волосы, тогда, может быть, расскажу.

  - Еще чего! - фыркнула Мэй.

  - А давай я расчешу, - усмехнувшись, предложил Йан.

  - Не-ет! - тоном капризного ребенка протянул Арьи. - Тут нужны женские руки. А ты повыдерешь половину. И так уже мало осталось.

  - Мало? - прыснула Мэй. - Это называется - мало? Да у тебя не волосы, а копна сена!

  - Правда, почему ты не обрежешь свои космы? - спросил Йан. - Неудобно же в дороге. Вон, Мэй такую косу отрезала, эх!

  - А я дал обет не стричься, пока...

  - Пока что? - не отставала Мэй.

  - Пока не встречусь с братом. Судьба нас разлучила, и мы не виделись уже... уже очень давно.

  - У тебя есть брат?

  - А почему бы ему и не быть? У меня и мама с папой были, только умерли. А вы думали, что я с неба свалился, что ли?

  - Мы думали, ты лис-оборотень, - очень серьезно сказал Йан, но не выдержал и засмеялся, увидев удивленное лицо Арьи. - Да шучу я!

  - Смотри-ка, этот суслик и шутить, оказывается, умеет, - пробормотал Арьи и поднялся:

  - Ладно, поехали. Нам до вечера надо еще в одно место заехать.

  Еще одно место оказалось очередным стойбищем, где гостей опять кормили-поили и развлекали плясками у костра. Арьи растворился в пространстве, объявившись лишь рано утром. У него был чрезвычайно задумчивый вид, хотя он и старался улыбаться, как всегда. В путь они отправились не одни, а в сопровождении четверых всадников в черном, похожих друг на друга, как близнецы, которыми Арьи командовал, казалось, движением брови или кивком головы - за весь день Йан и Мэй не услышали от них почти ни слова. Имен своих они не назвали, а Арьи обращался к ним по номерам: Первый, Второй, Третий и Четвертый. Они же только коротко кланялись в ответ на его приказы, тихо говоря: "Слушаюсь, сёйгур".

  - Интересно, что это за звание - сёйгур? - спросила у Йана Мэй.

  - Не знаю, - ответил он. - Может, начальник? Или глава? Ясно же, что Арьи вовсе не так прост, каким прикидывается.

  Пока восемь путников скакали по степи, далеко на западе - в столице - император Ботайдор пребывал в гневе: во-первых, выяснилось, что потомок Первой Стражи Йан Эймори не вернулся на Стену с Указом, и никто не знает, где он сейчас. Во-вторых, внучка Вышивальщика Чиибы, поразившая своей красотой чувствительное императорское сердце, исчезла бесследно. А в-третьих, тревожную новость принес главный шаман Гойр, увидевший своим верхним зрением, что несколько человек перебрались через Бурный Пролив на другой берег, причем использовали прием шойгхате, что говорит об их высоком умении и большой силе.

  Западное Крыло давно беспокоило императора: ему казалось, там таится неведомая опасность. Несколько раз император отправлял шпионов: двоих переправили через Стену, троих - с огромным трудом! - через Пролив. Но все они пропали бесследно, кроме одного, которому удалось прибиться к клану степных разбойников. У главного шамана была с ним налажена ментальная связь, и теперь шпион подтвердил, что по степи целенаправленно движутся какие-то люди, явно направляясь к Стене.