Титания, пока усаженная в навигаторское кресло, с интересом прислушивалась к происходящему на Зефире: снова топали, вопили, грохнули чем-то в машинном.
В соседнее кресло уселся Тхарцив, приветственно встопорщил волосы и отвернулся к голопанели, запуская диагностику двигателя и орудийной системы.
— Помочь?
— Нечем, пока доступ к системе не дадим, — буркнул ллурален.
— Дай доступ.
— Незачем, пока не разберемся, кто у нас в команде.
Титания послушно кивнула и стала ждать.
Впрочем, понадобилось всего семь минут криков и беготни на нижних палубах, чтобы в штабе выстроилась разномастная шеренга.
Эйдан стоял перед ними и задумчиво хмурился, а Тхарцив топорщился. Титания, так и оставшаяся в кресле, не знала, как эти люди очутились на корабле, но с таким разнокалиберным экипажем уже становилось страшновато, а ведь им еще биться вместе.
Этим самым зефиром, западным ветром, на корабль занесло Амарантайн, которую долго допрашивать не стали и закрепили за медотсеком. Эр, которого отсюда и не выносило, после секундного раздумия был назначен в машинное. Ирсан Зан-Сари с младшего спецкурса очень просился в пилоты или стрелки, но Эйдан подозрительно прищурился и потребовал рассказать о себе. Хоть Ирсан и был пилотом, но мморнов живьем до сих пор не встречал, а на своем корабле не летел потому, что по пути к Солярии дежуривший за штурвалом навигатор стесал гондолу о какой-то космический булыжник. Поэтому молодого, горячего и недовольного оставили помогать в машинном, зато Хансу даже рта не дали раскрыть, записав вторым пилотом. Титанию закрепили двумя метрами левее ее текущего местонахождения, в кресле за орудийной консолью.
Самым колоритным персонажем была девушка из местных с длинными фиолетовыми кудрями. Она представилась Олимпией, феей силовых полей, а еще бывшим сотрудником базы-астероида, так что возможная разгерметизация корабля ее не пугает. Пока волосы Тхарцива от возмущения вставали дыбом, Олимпия быстренько трансформировалась, окружила себя силовым полем, предложила выпустить ее наружу и пальнуть по ней из корабельных орудий. Эйдан, наверняка не без мыслишки просто выпустить ее и не запустить назад, задумчиво оглядел ее (Титания, Амарантайн и Ханс разглядывали с иным интересом — превращение было незнакомое, с большими узорчатыми крыльями, но с обутыми ногами и без кристаллов на костюме). Наверняка капитан Зефира много чего себе надумал, но просто выстрелил по ее силовому полю из бластера и оставил.
С мостика донесся сигнал входящего вызова, и Тхарцив развернул голограмму поближе, с голоустановки в штабе.
Высветилась Никс, глядящая куда-то мимо камеры, видимо, у нее на связи было несколько кораблей.
— Сейчас активируете запасной передатчик, — без предисловий потребовала она. — Как и зачем — пересылаю в письменной инструкции. Вам будут предлагаться команды и траектории, которым вы будете следовать максимально точно. Эта оптимизация должна увеличить наш урон и сократить потери. В наших планах было выступить против мморнов в большем количестве, но они двинулись к нам раньше. Значит, новым планом становится не пускать мморнов к Солярии и тянуть время до подхода дополнительных сил.
Эйдан развернул письменные инструкции и тут же принялся за настройку.
— Временами вам будут давать совершенно дикие маневры, но они просчитаны, это возможно, — торопливо добавляла Никс. — … Нет, нас просчитывает то, что в вашем понимании ближе к суперкомпьютеру! Это все для того, чтобы вы не стреляли в «наши» мморнские крейсеры! Как вы предлагаете опознавать их?..
Капитан Зефира отключил видеотрансляцию и развернул на мостике все, что требовалось по инструкции.
— Что она там прислала? — спросила Титания.
— Запасной передатчик надо настроить на частоту, которой нормальные люди и мморны не пользуются… — протянул Эйдан.
— На ней много шумов от космических тел, — педантично уточнил Тхарцив.
Титания и Ханс переглянулись с понимающим видом.
— Вот-вот, — закивал адмирал мармелада. — Нам на секретной частоте передают, куда лететь и куда стрелять, а наш передатчик каждые двадцать секунд кратко отчитывается о состоянии корабля. Если нам отстрелят орудие по левому борту, то нам не будут давать команды стрелять влево, и так далее…
Он потыкал еще какие-то иконки, и на мостике, над пилотским креслом, выскочило окно с трехмерной схемой расположения всех кораблей-участников. Две жирных точки, подписанные «Никс» и «Тесс», уже отрывались от земли.
— Зачем тогда мы здесь, если данные от передатчика можно напрямую пересылать автопилоту? — наивно удивился Ирсан.
— Автопилот довольно грубо ведет, — объяснил Ханс. — В смысле, он нормально ведет по маршруту в спокойной обстановке, но здесь требуются тонкости, которые ему не под силу. Такое возможно только в ручном управлении.
— Хорошо или плохо, что мы не сами решаем, куда лететь и стрелять? — спросила Олимпия, внимательно изучив схему на экране.
Эйдан почесал в затылке.
— Для нас и мелочи на нефилимах это просто отлично, — ответил он. — Нам в академии всегда повторяли, что самое главное — организованность и стратегия. У противника много крупных бронированных кораблей. Если будем сражаться каждый за себя, то сможем только зрелищно убиться. А вот если стать инструментом в руках… эээ… какого-то там их искусственного разума, которому видна вся картина, то, может быть, сами кого-нибудь убьем, прежде чем убьемся сами.
— Отлично! — просияла Олимпия. — Посадите куда-нибудь и дайте картинку, где видно, кто на нас летит и чем стреляет. И я больше вас не побеспокою.
Тхарцив жестом поманил ее и усадил за голоплатформенный стол в штабе, не забыв хорошенько пристегнуть.
Эйдан присел в пилотское и принялся вводить всех новых членов экипажа в систему, разрешая им управление кораблем.
— Титания, а Амарантайн умеет управлять? — спросил он.
Фея металлокинеза покачала головой, заглядывая на его часть экрана. Эйдан давал право управления и доступа к орудиям всем, кроме Амарантайн и Олимпии, а также разрешал сброс материи-аниматерии и самоуничтожение по команде от Титании, Тхарцива, Эра и Ханса.
— Ты не шутишь, — сказала она.
Эйдан молча наклонился над ней, лично пристегнул ремни, поцеловал в щеку и ушел с мостика.
Тхарцив уселся в штаб к Олимпии, вполголоса рассказывая ей что-то о Зефире и для наглядности показывая трехмерную модель корабля. В хвосте, явно из района машинного, опять донесся грохот. Из коридора верхней палубы слышалось, как Эйдан рассказывает Амарантайн, что трясучки и тошниловки не будет, у них же не нефилим какой-нибудь, а серафим с хорошими инерционными компенсаторами. Основной медотсек располагался тут же, через стену от мостика, и там же было восемь кают для экипажа, столовая и кают-компания. Уж Титания после первого полета на Зефире хорошенько изучила планировку малого серафима! На средней палубе были еще каюты для возможных солдат на борту, в которые можно было упихать почти полсотни людей, тренировочный зал, склад и второй медотсек для случаев, когда раненых можно было складывать штабелями. Вся нижняя палуба — машинное, грузовые отсеки, ангары для шаттлов и флаеров, и изнанка орудийной системы.
— Кэп, — позвал Ханс, угнездившийся в кресле второго пилота. — Поступила команда готовиться к взлету.
— О-о-о, — отреагировал адмирал мармелада по корабельной связи. — Я в машинном. Запускай сам.
Ханс пожал плечами и уверенно перещелкнул пару тумблеров на своей голопанели. Корабль утробно загудел.
— Машинное готово, — проинформировал Эр.
— Медотсек готов, — отозвалась Амарантайн.
— Пассажиров пристегнул, — добавил Тхарцив.
— Взлетаем, — сказал Ханс, отрывая звездную машину от земли.
Титания заставила себя собраться и тоже развернула свои рабочие экраны и панели. Интерфейс управления орудиями не отличался от Рады, только кнопочек и бегунков было побольше: малый серафим плевался плазмой с восьми стволов, палил из двух дисрапторными лучами, а из-под носа пускал фотонные торпеды.
