прошлом нет никаких особых грехов. А сейчас он действительно

суперидеальный вампир, что с точки зрения светлых, что с точки зрения

темных. Идеальный и в смысле поведения, и в смысле того, что у него жизнь, о которой мог бы только мечтать любой вампир. За эти три месяца, что Костя

общался с Надей, он практически утратил желание пить кровь и пил коктейль

Савушкина, как пьют лекарство. Хотя, конечно, со вкусом пищи фокус

больше не удался.

– Думаю, что все-таки дело в тебе. Я вообще практически не мечтаю о

крови. У тебя это как всегда на интуиции?

– Да.

– И хорошо, что на интуиции. – Костя не слишком уклюже попытался

увести разговор от неприятной темы. – Если бы ты могла лечить от

вампиризма, к тебе бы в очередь все вампиры выстроились.

Надя не поддержала шутливый тон.

– Это бы совершенно ничего не дало. Это как у психотерапевта, хотя я

понимаю, что сравнение банальное. Если человек сам хочет решить

проблему, психотерапевт максимум может немного помочь, дать толчок, закрепить успех. Если вампир не хочет пить кровь, то он и сам старается

сдерживаться по максимуму. И довольно успешно это делает. Ты же и сам

37

таких знаешь. Я все хотела тебя спросить, почему коктейль Савушкина так и

не стал активно употребляться? Это же решает все проблемы, ну или

большую их часть, причем, как выяснилось, действует совершенно надежно, и организовать это очень легко?

Костя криво усмехнулся.

– Я, наверное, еще поэтому и завелся с «Фуаран». Я, конечно, был уже не

восторженным мальчишкой, мечтающим излечить всех вампиров от

вампиризма, когда придумал эту штуку, но все же определенные розовые

мечты имел. Так вот, мне сразу очень четко объяснили в Дозоре, а потом и

Инквизитор специально по мою душу прибыл, чтоб предупредить, чтоб я не

вздумал никому об этом рассказывать. Даже родителям запретили говорить.

Кому это нужно, чтобы все вампиры становились высшими?

– Ну, это понятно. Но этого, скорее всего, не случилось, нужен

определенный потенциал, и вообще количество крови можно дозировать, выдавать двенадцать разных склянок только отдельным особям, только

иногда, – Надя запнулась, – ну да, мы приходим к той же ситуации. Наиболее

статусные люди и любимчики начальства получают коктейль регулярно, остальные раз в год по праздникам, в итоге это даст только всплеск

нелицензированной охоты.

– Вот именно, – сказал Костя. – Но это ты в первую очередь подумала о

новых человеческих жертвах, а мое начальство в первую очередь подумало о

том, что держать таких вампиров на коротком поводке будет достаточно

сложно. Так что мне все очень хорошо объяснили и велели не устраивать

социальных революций. Я с тех пор и с вампирами почти не общаюсь. Все

время чувствую себя как-то неловко. Вроде я их обманул, решил свои

проблемы и ото всех это скрываю. К тому же в разговоре периодически

возникает обсуждение… – Костя замялся, – всяких физиологических

моментов, ну и не только физиологических. Надо или уводить разговор в

сторону или начинать придумывать какие-то несуществующие ситуации. В

38

общем, проще не поддерживать отношения. Так что я с иными практически

не общаюсь, за исключением родителей.

– Совсем ни с кем?

– Нет, недавно появились новые знакомые. Парочка оборотней.

Случайно с ними познакомился. Когда от тоски рванул на полгода в Кению.

Довольно молодые ребята, лет тридцати. Странно как-то, что я тебе это

таким тоном говорю. То есть на самом деле они старше тебя, но я как-то тебя

воспринимаю скорее своей ровесницей. Ой, еще раз пардон. Сказать такое

женщине – это явное хамство.

Надя отмахнулась:

– Такое хамство я как-нибудь переживу. Будем считать, что я умудрена

тяжелой судьбой и жизненным опытом. И что твои оборотни?

– А ничего. Прекрасно себе живут. От лицензий отказываются, ездят раз

в полгода в Африку на сафари. В полном восторге. Говорят, что кайф, драйв, масса положительных эмоций и никаких угрызений совести. Наоборот, еще и

полезное дело делают. Не знаю, ты в курсе или нет, в Африке во многих

национальных парках всякие охраняемые антилопы, слоны и прочие

травоядные размножаются сверх всякой меры, и поэтому необходимо их

отстреливать. Поэтому охоту и разрешают. И у сотрудников все время

головная боль: как животину отстреливать, чтобы она всю кормовую базу не

подъела… Или тебе это неинтересно? Я что-то увлекся и вспомнил, что у

меня изначально было биологическое образование.

– Нет, как раз интересно.

– Ну вот. Отстреливать их вроде надо, но, с другой стороны, какой же это

национальный парк, если там охраняемых животных уничтожают. Поэтому

эти оборотни, их, кстати, Вадим и Юля зовут, с удовольствием там охотятся

и еще себя нахваливают. Они и поголовье снижают, и сотрудников парка от

угрызений совести избавляют, и сами от лицензии отказываются, и еще и

удовольствие получают. В общем, сочетание приятного с приятным. Хотя, конечно, я понимаю, что они слегка лукавят.

39

– Ну знаешь, это не самый страшный способ лукавства. А кто они?

– Леопарды.

– Наверно, это красиво смотрится, – задумчиво сказала Надя. – Леопарды

на зеленой траве…

– Если хочешь, познакомлю, – неуверенно предложил Костя. – Или тебе

это будет неприятно?

– Почему же? Считается, что у юноши с девушкой серьезные отношения, если они знакомят друг друга со своими друзьями и родителями. По поводу

родителей мы уже обсудили. С моими знакомыми общаться – сам

понимаешь… Придется начинать с твоих. А как ты вообще все это время

жил, ни с кем не общаясь? Наверно, это тоскливо? Сори, это с моей стороны

не попытка что-то выспросить про твою личную жизнь.

– Личная жизнь тут как раз не при чем. Знаешь, это как в анекдоте: «У

нас была такая чудесная ночь… – Это еще не повод для знакомства».

Сексуальные партнерши у меня, конечно, были, и люди, и вампирши. Но

общался, в смысле, именно осмысленно и интеллектуально, я в основном с

людьми. К счастью. Работа этому способствовала.

– А ты кем работаешь? – спросила Надя. – Как-то у нас с тобой о таких

прозаических вещах раньше речь не заходила. Мы сразу начали обсуждать

сугубо драматические моменты.

Костя кратко рассказал о своей работе:

– Ты знаешь, я даже этим в конце концов заинтересовался. Вначале было

просто забавно наблюдать за историками. Выкапываешь какой-то

малозначащий факт, а он просто светится весь. А потом оказалось, что это

действительно интересно, особенно, если знать реальные события и

сравнивать с тем, как их описывали и интерпретировали в разные эпохи в

разных странах разные авторы. Пожалуй, история – это действительно наука.

– История – это действительно наука, – задумчиво повторила Надя. –

Надо будет, пожалуй, когда-нибудь все-таки закончить истфак.

40

– Ты еще и на истфаке училась? – поразился Костя. – Это уже, в конце

концов, неприлично. Сколько еще обнаружится совпадений?

– Много. На истфаке я действительно училась, а потом что-то впала во

все эти раздумья и мерихлюндию по поводу своей миссии и бросила. Сейчас, конечно, не до этого, а вообще надо обязательно доучиться. История людей –

это ведь на самом деле история иных, хоть нас в дозорной школе учили и по-

другому. Мы приспосабливаемся к истории людей, а вовсе не наоборот.

– Да, всюду одни и те же интриги.

– Вот именно. Причем интриги сугубо человеческие. В этом смысле

иные абсолютно ничем не отличаются от людей, а скорее подражают им – что

темные, что светлые – что еще раз доказывает бессмысленность всяких

великих миссий. Пожалуй, я именно это и попытаюсь сказать Игорю