Но теперь Тор хотя бы знает, зачем на самом деле Локи остался. Чувства брата по отношению к нему тут совершенно не причём. У него был Тессеракт, и если бы он попытался бежать с асгардцами, Безумный Титан вновь отследил бы их и уничтожил остатки их народа. Локи всегда был более предан Асгарду. (А Тор — тот, кто два года пытался переложить бремя правления на кого-то другого и оставить себе лишь славный титул, он — тот, кто допустил смерть всей королевской семьи.)

О, Норны, он не справится.

Тор заставил себя продолжать шагать вперёд.

Тессеракт.

Мстителям нужен Тессеракт. Он не может их вновь подвести. Он может приносить добро. Он может быть полезным.

Запах спёкшейся крови и смерти стал таким сильным, что его замутило. Он бывал на множестве полей сражений, но ни разу не видел сражение в столь замкнутом пространстве. Хотя этот тяжёлый запах напоминал о том, как много здесь было потеряно.

Сколь многие тут погибли.

Надо просто сконцентрироваться.

Он здесь не для того, чтобы тонуть в воспоминаниях, он пришёл забрать Тессеракт. (И Локи, Норны, он не должен разговаривать с Локи после всего, что произошло).

Тор каким-то чудом умудрился выйти к мостику, потом медленно и осторожно прошёл внутрь помещения. Он по-прежнему тяжело дышал и сжимал рукоять Громсекиры так, что заболели пальцы.

Ему станет плохо.

Надо сконцентрироваться.

Тессеракт.

Он не может вновь потерпеть неудачу.

Вдалеке слабо мигают лампы тревоги, но больше всего света исходит от пожара на разбитом мостике. Во время битвы он был полностью уничтожен, и, честно говоря, Тор не ожидал ничего иного. Во время битвы с участием чародеев именно так и бывает.

Он… тут. Правда тут. Битва уже произошла, либо где-то всё ещё продолжается. Он не слышал звона клинков, так что наверное всё-таки первое. Но, скорее всего, Локи ещё не отдал Безумному Титану Тессеракт в обмен за его жизнь. (Самоотверженный глупец, всё время в последний момент спасает его задницу)

В груди кольнуло.

Танос.

Здесь.

Сейчас.

Живой.

Тор об этом толком и не думал. Он не планировал приближаться к Титану и пытаться поговорить с Локи наедине. Он знал, что это добром не кончится, и он не делал такого в прошлый раз. Тор совершенно не представлял своего участия в бою, поэтому ему придётся найти способ найти Тессеракт и (возможно, только возможно) Локи, по-тихому.

Он прошёл чуть дальше, прячась за упавшей с потолка балкой. Потом он увидел погибшего асгардца и остолбенел. Его солдаты. Очень многие из них женщины, потому что мужчины редко становятся чародеями. Сколь много детей останутся без матерей или отцов, а иногда и круглыми сиротами.

Всё из-за этого боя.

Запах смерти был сильным и страшным.

Тор заставил себя пройти ещё несколько шагов. Ему надо было найти Локи, тогда он сможет забрать его и идиотский Тессеракт.

Он на это очень надеялся.

Нужно идти.

Тор сделал ещё около десяти шагов, когда заметил в отдалении знакомую группу. После этих событий он так часто видел их во снах, что их лица стали суровым напоминанием о том, что всё это реальность. Это правда происходит.

— …или голова брата. Полагаю, ты уже выбрал? — Тор замер, услышав эти слова, с ужасом сжимая свободный кулак. Горло сжалось, и он осмелился посмотреть на эту группу, со знакомой болью отмечая окровавленный зелёный плащ Локи, стоявшего среди детей Безумного Титана. Его брат был прямо здесь.

О, Норны, почему он оказался в этой битве прямо сейчас?

Локи удерживали на месте мечом и другим оружием, направленным на его голову. Большая часть битвы была ради именно этого момента. Хоть глаза Тора и застилали слёзы, он заметил, что жёсткая фигура брата немного клонится влево, словно у него были сломаны рёбра, а ещё на правой руке виднелась кровь.

Сломанные кости.

У Локи были сломаны кости?

Да нет. Нет. Тор ничего такого не заметил, когда кинулся к трупу брата после того, что сделал Безумный Титан. Если правый бок Локи был повреждён, почему он этого не заметил? Хотя по какой ещё причине брат пытался атаковать Таноса левой рукой? Этот вопрос занимал Тора многие месяцы после произошедшего.

Это давало ему слабую надежду на то, что когда-нибудь Локи придёт к его порогу в Новом Асгарде и попросит воды и ночлега.

Однако проходили месяцы, затем годы, а брат так и не появился.

Тор толком не помнил детали этой битвы. Он помнил не битву, а смерти. Локи и Хеймдалль сражались плечом к плечу, а потом Проксима Полуночная проткнула привратника своим оружием. Это значит, что Хеймдалль уже мёртв или вот-вот умрёт.

Тор не помнил, и от этого ему было очень больно.

Он должен был помнить всё в деталях, так как он единственный, кто знает, что именно тут произошло. Вместо этого он лишь раз пытался хоть что-то записать, да и то после того, как его заставила это сделать Брунгильда. Он позволил практически исчезнуть воспоминаниям о произошедшем здесь, в итоге он не помнил события так, как следовало бы.

Медленно и неохотно он отвёл взгляд от живого Локи; потом посмотрел на Таноса и весь сжался. Титан всё ещё был в своих идиотских золотых доспехах и держал самого Тора за ворот брони. Это немного сбивало с толку, хотя Локи столько раз прикидывался им, что сконцентрироваться было не слишком сложно.

Танос тут.

Тессеракт становится ближе. Надо спешить. Но в какой момент он будет пытаться его забрать? Когда он был не у Таноса… ох. Да! После того, как Локи выторговал его жизнь, он уронил Тессеракт, и куб пролежал без внимания минимум пару минут. Тор может его схватить, и тогда… тогда…

Локи тоже был предоставлен сам себе. Можно с ним поговорить. Можно его забрать.

Тор быстро и осторожно пытался пробраться за спину Таноса, как вдруг услышал знакомый голос и застыл:

— Безусловно. Убивай.

Локи.

Локи.

Его баритон звучал глубже, чем помнил Тор. Он вообще постепенно забывал, как звучал его голос, и почти не помнил его смех, особенно настоящий, не показной. А сейчас его брат тут. Живой. Живой.

Тор вытянул шею, стараясь разглядеть за спинами профиль Локи. В груди заболело, и кулаки невольно сжались из-за чувства, которое он не мог толком осознать. Боль. Облегчение. Счастье? Локи был здесь.

Он жив…

Только если ты, придурок, не начнёшь шевелиться, это ненадолго.

Тор пытался сосредоточиться, но его сбивали звуки собственных мучительных криков. В голове начала зарождаться фантомная боль, когда он вспомнил, как чувствовалось прикосновение камня. Он изо всех сил постарался отогнать её.

Его голова тогда много часов никак не могла проясниться.

— Ну всё, стоп!

Тор немного шатался, пробираясь через обломки, но относительно легко оказался за спиной у Таноса и прошлого себя. Он крепко сжимал рукоять Громсекиры, когда осознал, что с этого ракурса он может ясно видеть Локи. (Настолько ясно, насколько позволяет это ужасное освещение). Его лицо пострадало в бою, а губы потрескались и побелели от изнуряющего жара вокруг них. Тор видел даже раны около бровей, оставленные ножом кого-то из детей Таноса (Норны, он не помнит всех деталей).

Локи хорошо скрывал свои травмы, но теперь Тор ясно видел, что он старается всё делать левой рукой.

Он выглядел таким уставшим.

Таким измученным.

Его скулы всегда так выпирали (выпирают?), или ограниченный запас продовольствия повлиял и на него тоже?

— Нет у нас Тессеракта, — выплюнула его прошлая версия, и Тор слышал, как у него в горле булькает кровь. Он вроде бы припоминает, что что-то говорил, но с трудом. — Сгинул в Асгарде.

Локи немного изменился в лице, и Тор с отчаянием наблюдал за его движениями. Локи здесь. Прямо тут. До него всего метра три, и при желании он может выбежать, схватить его и исчезнуть. Но он не может. Он не сделал этого в прошлый раз и не может сейчас. Что бы он ни делал, это не привлекло чьего-либо внимания на корабле, ведь Танос не упоминал об этом позже. Тор даже не предполагал, что во время этого разгрома произошло искривление времени.