Во время Второго съезда ЛСДРП руководителем партии выбрали знаменитого переводчика и поэта, конформиста Улдиса Берзиньша, потом его отодвинули в сторону, и в партии социал-демократов возликовали коммунисты.

После объединения коммунистов и социал-демократов руководителем стал коммунист Юрис Боярс. Мечта Горбачева в Латвии реализовалась.

Послушаем еще человека из Украины – Юлия Иоффе «Один на один с системой»

…

Первые надежды появились с приходом к власти Андропова. Все стало строго, но мы по-своему радовались: авось, закончатся поездки этих бесконечных «гостей». И они действительно прекратились. Правда, те, кто еще вчера организовывал ночные фуршеты и «полировался» на капоте, кто судил, "на уровне" или "не на уровне" был организован прием, вдруг начали горячо рассказывать нам с трибун о новой трезвой жизни. Да, бороться с пьянством начинали еще тогда, до Горбачева. Врывались в гостиничные номера, с целью проверки: а не пьют ли там? Караулили в подъездах, ожидая подвыпивших гостей. А над донбасскими полями закружили вертолеты и с них высматривали тех, кто пьет в лесопосадках. Многие пойманные "на месте преступления" поплатились за это работой. И мы, глядя на происходящее, радовались. Не понимали, что радуемся произволу, террору против личности – пусть даже под красивыми лозунгами. Но очень уж мы мечтали о прекращении воровства, пьянства, о наведении порядка. К тому же, выросшие целыми поколениями в условиях тоталитаризма, мы не знали, что всего этого следует добиваться законными средствами.

Потом пришел Горбачев. Человек, выступавший без бумажки, сошедший с недоступных кремлевских трибун и врезающийся в народную толпу, на всех в нашей шахтерской глубинке произвел замечательное впечатление. Ну, думал я в начале борьбы за трезвый образ жизни, если он решит хотя бы эту проблему – будет великолепно. Да только не знали мы, что все это были мыльные пузыри, волюнтаристские решения, не просчитанные экономически. Не могли себе представить, что подхалимы вырубят ценнейшие виноградники, а пустопорожние разговоры, пусть и "без бумажки", скоро встанут поперек горла и поперек жизни. И все же именно тогда появились первые намеки на свободу. Старое сталкивалось с новым, и это противоборство не было простым. "Хлопковое дело" в Узбекистане. Разоблачение верхушки МВД СССР. У нас, в Донбассе – скандал, связанный с арестом журналиста Берхина. (Эта противоправная акция, когда группа захвата провела незаконные обыск и арест Берхина, получила широкую огласку через газету «Правда». После вмешательства Кремля был снят с работы, называвшийся непотопляемым, настоящий символ тех застольно-застойных времен – первый секретарь Луганского обкома партии Б. Гончаренко). Мы думали: идет бескомпромиссная борьба со злом. На самом деле «косметологи» социализма изо всех сил выталкивали из кресел верных брежневцев, или перекрасившихся сталинцев. Они, правда, и подозревать не могли, чем все обернется. А мы – и подавно.

Но даже тогда весьма удивляло, что в этот период борьбы за порядок и демократию наверх активно поперло все самое «черное». Теперь мне ясно: дорогу этой мрази мостили специально – для создания противовеса готовым все захлестнуть демократическим силам.

…

В Луганской области первой «залегла» шахта Менжинского, расположенная в Первомайске рядом с нашей «Горской». Я говорю «залегла», потому что механизм проведения забастовки был дан газетой «Правда». В небольшой заметке рассказывалось, как горняки одной из кузбасских шахт не стали опускаться под землю, а пришли на площадь перед горкомом партии прямо в «шахтерках», сапогах, касках, где они, в перерывах между митингами, ложились прямо на асфальт в ожидании приезда очередного начальства. Затем по этой схеме действовали шахтеры во всех без исключения горняцких городах СССР. Так вот, когда забастовала «Менжинка» я дал согласие баллотироваться на пост генерального директора соседнего производственного объединения «Стахановуголь». Затея с выборами руководителей, вплоть до мастеров, всегда казалась мне вредной. Так уж устроен человек – никогда не выберет себе в начальники строгого и требовательного. В то же время это отнюдь не была просто игра в демократию. Тотально заменяя кадры в подвергавшейся косметическим изменениям советской системе, Горбачев стремился разрушить и сложившуюся систему отношений, при которой партийные руководители зависели от хозяйственных и наоборот. Эти отношения складывались и цементировались десятилетиями, а на их ломку у Горбачева просто не было много времени – пока люди не успели понять, что же происходит на самом деле. Так, думаю, и появился лозунг выборности руководителей на производстве.

Если бы перед Горбачевым не стояла задача смены кадров (читай: захвата власти или переворота в партии), он не стал бы никого выбирать. Ведь старые кадры были настолько беспринципны, что им было абсолютно все равно, куда вести: в мифический коммунизм или в рыночную экономику. Останься они у власти, и по решению пленумов начали бы "переходить в рынок", отчитывались бы о том, сколько образовано фермерских хозяйств, как в годы коллективизации – колхозов. Докладывали бы на партсобраниях, сколько коммунистов стало собственниками, а лучшим – вручали бы вымпелы "Отличник приватизации" и значок "Ударник капиталистического труда".

Тут дело не в беспринципности или принципиальности старых кадров. Кстати, что касается Украины – после того, как была запрещена КПУ, оставшиеся бесхозными коммунисты стремительно создали Социалистическую партию Украины, лидером которой стал Александр Мороз, бывший первый секретарь Таращанского обкома партии, лидер коммунистического большинства в Раде, имевший в девяностые годы реальные шансы возглавить страну. А еще группа товарищей, среди которых были и бывший первый секретарь ЦК КПУ Кравчук и давний агент КГБ Медведчук – создали СДПУ(о). Что же это так украинских бывших и действующих партийцев к социал-демократии то тянет? Неужели это были уже имевшиеся еще со времен Горбачева заготовки? СДПУ была зарегистрирована еще в 1990 году.

Горбачев, решая задачу обновления политической системы страны – по-видимому, решал задачу со многими неизвестными. Ему хотелось.

– Сохранить партию, по крайней мере, большую ее часть. Согласитесь – чего от добра добра искать, тем более на партии столько имущества записано, санатории опять-таки, помещений куча в каждом городе, готовые первички…

– Придать партии новую легитимность на международном уровне. То есть КПСС должна была стать уважаемой парламентской партией, а не сборищем детей и внуков Сталина. Для этого надо было встроиться в солидные европейские левые объединения, и чтобы обновленную КПСС там приняли. Впервые Москва должна была не создавать свое объединение, а встроиться в уже существующее.

– Ну и своих людишек по местам расставить.

Кстати. Ближайшим другом Горбачева был как раз Энрике Берлингуэр, глава КПИ. И Горбачев к нему в семидесятые то и дело ездил. И Берлингуэр в конце восьмидесятых был в Москве не раз и не два. Ну и Зденек Млынарж, сосед Горбачева по комнате в общежитии, один из ключевых игроков Пражской весны.

Проблема была вот в чем – Горбачев даже став генсеком, понимал, что его идеи в Политбюро не найдут поддержки. Потому он начал лавировать. Играть. Даже – играться. Народные фронты, Интерфронты – он не понимал, что времени – нет. В итоге – его проект обновления партии фатально запоздал, а его однопартийцы – высказали отношение к изменениям 19 августа 1991 года.

На мой взгляд, одной из трагических ошибок Горбачева было то, что он своевременно не инициировал дискуссию в партии о путях ее обновления, о новой идеологии, причем дискуссию открытую. Да, это почти наверняка привело бы к развалу партии – но Горбачев остался бы лидером своей части, части социал-демократов и смог бы предложить обществу внятную социал-демократическую программу, как альтернативу и твердокаменным коммунистам Лигачева, так и демократам Ельцина. В итоге – «твердокаменные» подняли мятеж и разгромно проиграли, а альтернативы дикому капитализму Ельцина – не нашлось.