Сам по себе феномен главенства политико-идеологической надстройки над функциональной редок, но не нов – примерно так же построена власть в Иране. Проблема в другом – в Иране основой общества является религия. Главной книгой является священный Коран, все что в нем написано – не обсуждается, как и дела Пророка Мухаммеда. У нас же партия строила подчеркнуто атеистичное общество, что входило в противоречие с идеологической надстройкой, а дела предшественников подвергались обсуждению и осуждению. После Двадцатого съезда ни о какой гражданской религии говорить не приходилось.
Иранская система интересна как раз отличиями от советской. Например, такими:
1. В Иране – идеологическая надстройка не занимается экономикой, хотя структуры, связанные с КСИР участвуют в ней. Но не существует аятоллы – руководителя отдела промышленности. Аятоллы занимаются только религией и идеологией.
2. В Иране – идеологическая надстройка имеет свою армию – Корпус стражей исламской революции со своими ВВС и ВМФ. В СССР партия реальной силы не имела, и защитить себя не могла – даже оружие у членов партии было отобрано.
3. В Иране – отнюдь не однопартийная система, а на каждую выборную должность аятоллы утверждают до 10–12 кандидатов. Таким образом, окостенения и застоя в системе не наблюдается – но при этом не допускаются маргинальные кандидаты.
http://www.libertarium.ru
Административная ветвь возглавлялась Председателем Совета Министров СССР, которому были подчинены первые заместители Председателя. Часть первых заместителей возглавляла рабочие органы Совета Министров – бюро по отраслям народного хозяйства. Отдельные министры СССР в зависимости от членства в координирующем органе управления – Политбюро ЦК КПСС – занимали посты, эквивалентные первым заместителям Председателя Совета Министров СССР. Это – министр иностранных дел, председатель Комитета государственной безопасности и министр обороны. Следующий уровень иерархии административной ветви составляли посты заместителей Председателя Совета Министров СССР, часть которых также являлась главами бюро Совета Министров. Различия между, первыми заместителями и заместителями Председателя Совета Министров СССР, которые руководили бюро, связаны с государственными приоритетами в политике развития отраслей. В частности, проблемы агропромышленного комплекса в одной ситуации были более важны, чем проблемы строительства. Потому председатель Госагропрома был первым заместителем, а председатель Госстроя – заместителем Председателя Совета Министров СССР.
По формальным критериям первые заместители министров иностранных дел, обороны и председателя Комитета государственной безопасности по рангу и месту в иерархии административной власти могли быть соотнесены с заместителями Председателя Совета Министров. Это значит, что их фактическое положение существенно выше, чем то, которое задается наименованием их должностей. Такие соотношения наблюдались и во многих других случаях. Казалось бы, бюро Совета Министров должно было курировать отрасли народного хозяйства, представленные совокупностями министерств и ведомств. В реальности это было далеко не так. В частности, Госстрой СССР контролировал не более 51 % капиталовложений в строительство в стране.
Председателям бюро Совета Министров СССР были подчинены их первые заместители в ранге министров СССР, членов Совета Министров и заместители председателей. Административная ветвь на этом уровне макроструктуры завершалась главами союзных министерств и ведомств, председателями Госкомитетов Совета Министров СССР. Необходимо различать Госкомитеты в ранге бюро Совета Министров (такие, как Государственный комитет по образованию) и в ранге министерств (Госкомтруд). Министрам СССР и председателям Госкомитетов были подчинены их первые заместители и заместители.
Координационные связи в административной ветви осуществлялись через коллегии. В коллегии министерств, ведомств обычно входили министры, первые заместители и заместители министров, начальники ведущих главков и управлений, а также руководители смежных подотраслей народного хозяйства, политические руководители. Члены коллегии назначались приказом министра. Координационные связи в административной ветви были сложны прежде всего из-за ее чрезвычайной разветвленности, которая была представлена более чем 100 союзными министерствами и ведомствами. Начинаясь с должности Председателя Совета Министров, административная ветвь власти на уровне председателей бюро Совета Министров разветвлялась на 12 отраслей, каждая из которых распадалась на 8 – 10 подотраслей. На каждом уровне иерархии существовала своя система координации. На нижних уровнях это уже упомянутые коллегии министерств и ведомств. На уровне Бюро Совета Министров – коллегии отраслей народного хозяйства. На уровне первых заместителей Председателя Сонета Министров – Президиум Совета Министров. В его состав, утвержденный Президиумом Верховного Совета СССР, входили Председатель Совета Министров, его первые заместители и заместители, а также отдельные министры и председатели Госкомитетов (согласно государственному статусу руководимых ими элементов государственного устройства). И наконец, министры, председатели бюро Совета Министров, их первые заместители в ранге министров и председатели Госкомитетов входили в состав Совета Министров СССР – высшего для административной ветви координационного органа управления.
Эта система, в общем-то, соответствовала западной практике парламентских республик, когда победившая партия формирует правительство. Проблема была в том, что партия была одна. И в том, что на уровне союзных республик так же существовали республиканские совмины со своими интересами.
Тем не менее, система эта исправно работала, и сбой случился не в ней.
http://www.libertarium.ru
Представительская ветвь власти возглавлялась Председателем Президиума Верховного Совета СССР, которому были подчинены первый заместитель и заместители – представители всех союзных республик. Следующий уровень иерархии в этой ветви – председатели палат Совета Союза и Совета Национальностей Верховного Совета СССР, которые координировали деятельность председателей постоянных комиссий палат Верховного Совета. Члены постоянных комиссий, как и все другие функционеры представительской ветви, выбирались из числа депутатов Верховного Совета. Отличительной особенностью этой ветви являлось номинальное отсутствие субординационных отношений. Связи с ней как бы обратны субординационным. Так, высшие уровни исполняли решения, принятые высшим законодательным органом представительской власти – сессией Верховного Совета СССР, координирующей деятельность административной и контрольной ветвей власти. Координация политической деятельности не входила в компетенцию Верховного Совета СССР. Другими координирующими органами выступали заседания постоянных комиссий Верховного Совета, палат Верховного Совета и Президиума Верховного Совета СССР – рабочего органа представительской ветви. В отличие от других ветвей власти, места должностей, исключая высшие в иерархии власти, за конкретными функционерами фиксированы не были. Председателями палат Верховного Совета, председателями постоянных комиссий были, как правило, функционеры других ветвей власти – административной, политической и контрольной.
Вот парламент (я называю привычно, хотя правильно – Верховный совет, но по факту это подобие парламента) в СССР – был всегда местом проблемным с не вполне понятными функциями.
Политической борьбы в нем не было, и быть не могло, так как существовала одна партия. Депутат Верховного совета был одним из представителей власти на местах, он избирался как бы из числа народа и был ходатаем за него. Эта функция выполнялась и достаточно эффективно – а вот функции законотворческой работы советский парламент не исполнял. Он был машиной для голосования и исправно голосовал за все, что подсунут. Как не исполнял советский парламент и другой наиважнейшей функции – принятие бюджета и контроль его исполнения – эта функция не усвоена и до сих пор.
