– Вот так всегда! – жаловалась она. – Когда не надо, они постоянно перед глазами, когда надо – их фиг отыщешь!

Наконец внушительная связка была найдена, и домофон радостно запиликал, приглашая нас внутрь тусклого подъезда.

– На каком этаже ты живешь? – спросила я, чувствуя, что мое дыхание начинает сбиваться.

– На последнем, – был дан ответ из-за плеча.

– Оох… – из моей груди вырвался тяжкий вздох.

Отперев дверь боковой квартиры, Настя торопливо скинула с себя ботинки и метнулась в дверь открытой спальни.

– Ты пока разувайся и проходи направо! На кухню! – выкрикивала она оттуда, застилая неубранную кровать. – Не обращай внимания на бардак! С утра не хватило времени убраться!

– Хорошо, – посмеиваясь, я озиралась по сторонам.

Квартира, в которой проживала одноклассница, оказалась скромно меблированной. Слева от меня с крючков свисали куртки больших размеров, справа – стоял старый деревянный столик со сваленными на него вещами повседневного обихода. На полу в беспорядке валялась обувь.

Оставив рюкзак у двери, я вошла в столь же скромно меблированную кухню и присела на край деревянной скамьи. Вскоре на пороге появилась и сама хозяйка, переодетая в домашний халат.

– Чай будешь? – спросила она и, не дожидаясь моего ответа, принялась хозяйничать по кухне.

В одно мгновение на столе появилось и картофельное пюре, и салат оливье, и много прочих вкусных яств…

– Куда мне столько? – отнекивалась я, хоть и чувствовала, что умираю от голода. – Я столько не съем!

– Ешь-ешь, – увещевала одноклассница. – Мало будет – ещё подложу!

Наполнив две тарелки доверху, она села на табуретку и поинтересовалась:

– Во сколько ты просыпаешься по утрам?

– В шесть, – ответила я с набитым ртом.

– Офигеть! – Настя округлила глаза. – И высыпаешься?

– Ну да.

– А во сколько выезжаешь из дома?

– В семь.

– Капец! Я в это время только просыпаюсь! А кто тебя в школу возит? Папа или мама?

– По-разному… Они оба водят машину.

– А сколько времени уходит на дорогу?

– На машине – минут двадцать, на автобусе – сорок. Хотя папа может довезти и за пятнадцать…

– Обратно ты возвращаешься на автобусе, да?

– Угу.

– Не устала ездить туда-сюда?

– Нет, я уже привыкла.

Мне часто задавали такие вопросы, и я отвечала на них уже автоматически. Ни для кого не являлось секретом, что после первого класса родители перевели меня в городскую гимназию. С тех пор каждое утро они возили меня в город, расположенный в двадцати километрах от тихого села. Мне нравился такой образ жизни – как и любому ограниченному в свободе подростку, временная оторванность от дома приходилась мне по душе.

– Ещё будешь чай? – спросила Настя, когда наши тарелки и кружки опустели.

– Нет, спасибо, – я с наслаждением облокотилась о спинку скамьи.

Тогда Настя сложила посуду в раковину и вдруг резко повернулась ко мне, воскликнув:

– Так! Вот, что мы делаем! Ты остаёшься здесь, а я иду в комнату и включаю кое-какое видео! Только не подсматривай за мной! Это секрет!

Наверно, мои глаза выражали непонимание, раз она повторила снова:

– Я иду в комнату и включаю кое-какое видео! Ты остаешься здесь и ждешь, когда я тебя позову!

Выслушав туманные объяснения и в третий раз, я неуверенно кивнула головой:

– Хорошо…

– Только не подсматривай за мной! Это секрет! – смеющийся голос донесся уже из глубины коридора.

– Хорошо! – крикнула я в ответ.

Оставшись в одиночестве, я почувствовала себя глупо в окружении молчаливых стен. Мне становилось ясно, что через несколько томительных минут до меня донесутся гипнотизирующие звуки скрипки. Так оно и случилось. Едва моего слуха коснулась сладостная мелодия, как я быстрее черта сорвалась с места. Когда Настя крикнула «Заходи!», я уже стояла на пороге просторной гостиной комнаты.

В гостиной было убрано и чисто. В противоположном ее углу, на краю длинного серого дивана, спиной ко мне сидела Настя. Она не отрывала глаз от победителя Евровидения, который давал выступление на экране стационарного компьютера. Воротник его белой рубашки был расстегнут и немного открывал грудь, рукава были закатаны. Черный жилет удачно гармонировал с темными джинсами. Чуть помедлив, я с деланым равнодушием вошла внутрь.

– Он красивый, да? – этот вопрос больше походил на утверждение.

– Угу, – так и не дождавшись, когда мне будет предложено сесть, я опустилась на деревянный подлокотник дивана и не преминула сообщить: – А я догадалась, какое видео ты хотела показать!

– О, нет! – Настя закрыла лицо руками, изображая трагедию. – Сюрприз не удался!

– Удался, удался… – я в шутку похлопала ее по плечу.

Девочка рассмеялась.

– Как думаешь, сколько ему лет? – спросила она.

– Двадцать три, – ответила я не задумываясь.

– Да нет… – усомнилась Настя. – Посмотри, как молодо он выглядит! Ему лет шестнадцать, не больше!.. Да, точно! Шестнадцать!

Решив не спорить, я промолчала.

– Как думаешь, у него есть девушка? – прозвучал новый вопрос.

– Мне кажется, девушка у него была лет пять назад… – отчего-то ляпнула я.

– Чтобы у такого – и не было девушки! Ха-ха-ха! – Настя сначала громко рассмеялась, а потом горестно вздохнула: – Мечтать не вредно…

Почему-то ее слова пробудили нотки ревности в моей душе. Я попыталась отогнать безосновательные ощущения.

– Какой же он красивый! – вздохнула одноклассница, положив подбородок на ладонь. – Повезёт же его жене, да?

– Угу…

Неясное предчувствие зародилось в моей душе. Мне вдруг со всей уверенностью захотелось сказать: «Я буду его женой!», но усилием воли я снова заставила себя промолчать.

– Смотри, какой он здесь молодой! – Настя нашла на просторах интернета какую-то старую видеозапись. – Сколько ему здесь? Четырнадцать? Он такой… Тролль! Вообще!..

Внезапно тезка завопила, упала на диван и начала юлить по нему, как безумная кошка.

– Ааааааа! Настя! Я хочу быть его женой! – кричала она. – Ааааааа! Какой же он красииивый! Настяяяяя!....

Мне ничего не оставалось, кроме как сидеть на подлокотнике и глупо кивать головой, как болванчик. Мне и самой хотелось выпустить из себя пар, но строгое воспитание и природная скромность держали меня в тисках.

Наконец Настя успокоилась. Некоторое время она продолжала в тоске рассматривать потолок, прикрыв рот правой ладонью, а потом вдруг резко села и снова придвинулась к компьютеру.

– Что ещё посмотрим? – спросила она уставшим голосом.

Я пожала плечами. Все, чего мне хотелось – это смотреть на невероятно красивого юношу, пробудившего в недрах моей души будоражащие чувства. Но пальчики одноклассницы бойко стучали по клавиатуре, вбивая в адресной строке имена других зарубежных исполнителей.

– О, я видела этот клип, – сказала я, решив проявить осведомленность.

– Да? И о чем он?

– О трагической любви. В конце клипа по щеке девушки скатится слеза…

This was just meant to be

You are coming back to me

‘cause, this is pure love

‘cause, this is pure love…

– Ну и где слеза? – пробормотала Настя, когда голос шведской исполнительницы смолк в колонках.

– Наверно, экран отсвечивает, и из-за этого не видно…

Все это время, пока мы смотрели видеоклипы иностранных артистов, я с беспокойством поглядывала на настенные часы, надеясь еще хоть раз – напоследок – увидеть скрипача.

Вот длинная минутная стрелка замерла на отметке «ровно», а короткая указала на «час». До автобуса оставалось сорок минут. Но мне еще нужно было успеть доехать до вокзала.

– Мне пора идти, – я постаралась скрыть обреченность в своем голосе.

– Иди, – на мой взгляд это прозвучало слишком равнодушно.

Накинув красную куртку, я обулась и вышла из квартиры. Кивнув «пока», Настя закрыла дверь. Впервые жизнь показалась мне несправедливой. Почему у моих сверстников есть свободный доступ в интернет, а у меня нет? Почему им можно залезать в компьютер в отсутствие родителей, а мне нельзя? Почему из всего класса у меня самый простой телефон, который не поддерживает даже MP3-проигрыватель?..