Проснулся поздним утром, когда солнце уже высоко светило в открытое окно, ласковый ветерок обдувал потное тело. Пьер с трудом оторвал больную голову от жёсткой шерсти волка, обвел мутным взглядом комнату, потом тяжело поднялся. На столике открытая бутылка и два кубка, один так и остался полным вина, рядом изрядно похудевший денежный мешочек. Один кубок стоит на записке, где печатными буквами с множеством ошибок написано: “ Нам чужого не надо, взяли только свое с процентами за беспокойство”.

Оруженосец понял, что его достала гильдия воров Парижа, перевернул мешочек, оттуда выкатился золотой и несколько мелких монет. Ощупал потайной кармашек на поясе, припрятанные экю остались на месте, тогда он зацепил на пояс кошель, сунул в кольцо верный меч, пригладил ладонями растрепанные волосы, слил в бутылку оставшиеся вино и открыл толстую деревянную дверь, вышел в коридор, по скрипучим ступеням лестницы спустился в обеденный пустой обеденный зал и занял место за тем же столиком. Тут же появилась улыбавшеюся Марта с деревянным подносом, нагруженным мисками с рыбным супом, густой кашей и кубком с вином.

– А где вчерашняя девушка, что поднялась в мою комнату вечером? – спросил молодой воин.

– Она не задержалась, вышла сразу и покинула трактир, куда ушла никто не знает. Я после неё вошла в комнату, а ты уже спал на полу, не стала тебя беспокоить, на столике лежал мешочек с деньгами и какая – то записка, я не стала ничего трогать, только затушила свечу, пояснила служанка, ставя миски на столешницу.

Кивнув и занявшись вкусной едой Пьер не заметил как в таверну заглянула немолодая женщина, вопросительно посмотрела на Мрату, та молча, глазами показала на оруженосца.

Через некоторое время женщина вернулась, ведя за руку вчерашнего кузнеца, он был одет как обычно – кожаный фартук на шерстяной рубахе, кожаные штаны и грубые ботинки. Женщина в платье, когда – то коричневом, застиранном с заплатками на локтях, на голове что – то напоминающие чепец на грязных свалявшихся волосах, на ногах деревянные шлепанцы, пара остановилась напротив. Пьер, отложив рыбною кость, вопросительно посмотрел на вошедших. Женщина была худой, невзрачное отталкивающие лицо с прямыми тонкими губами, маленькие карие глазки и большой, красный нос, которым она постоянно шмыгала.

Посетительница молча встала на колени, дернув за рукав своего спутника, также молча положила на стол десяток серебряных су. Кузнец также опустился на колени.

– Что вам от меня надо, после очередного глотка спросил сержант

– Мой муж – кузнец, вчера вел себя не вежливо, – проговорила скрипучим голосом женщина.

– Он был вчера очень груб, – прервал Пьер, – и пусть посчитает за счастье, что остался жив.

– Это так, но у него теперь не работает правая рука, он не может выполнять свою работу, и если господин не вернет все на место, то мы умрем с голоду.

– Но это мало за те беспокойства что он доставил мне.

– Это все что у нас есть, запричитала жена.

–Золотой экю, разумная цена, – произнес оруженосец, и вновь принялся за рыбу, запивая кислым вином.

Муж с женой ещё немного постояли на коленях, потом, видя, что на них больше не обращают внимание, женщина встала им бормоча проклятья на голову мужа и того, кто испортил ему руку, вышла из трактира.

– Как тебя зовут, кузнец, – спросил воин.

– Мартин, господин, – хриплым голосом ответил тот.

– Встань и сядь со мной, выпей, – пригласил молодой человек, – эй, Марта ещё принеси вина.

Кузнец поднялся, пододвинул к себе табурет и сел на него, правая рука его все ещё висела плетью. Служанку тут же появилась с кубком и кувшином вина, все поставила на стол.

К тому времени когда вернулась супруга Мартина два бывших противника сидели обнявшись и пели песни, правда на разные мелодии и слова, но при этом поправляя друг друга

– Вот твои деньги, это все что у нас есть, – разгневанная женщина бросила на в сердцах бросила на столешницу ещё десяток серебряных

Несмотря на изрядное количество выпитого оруженосец моментально схватил серебряные су, не дав им скатиться на пол, развязал мешочек и ссыпал туда монеты

Пьяным движением разливая напиток вновь наполнил кубки, но фурия не дала его выпить, ударом руки опрокинула посуду, красная жидкость залила стол и протекла на пол и попало на штаны Пьера. Разозлённый потерей драгоценного напитка оруженосец вскочил, в руке его блеснул метательный нож.

– Что та позволяешь себе, женщина? – Рассвирепел он, покачиваясь на нетвердых ногах.

Сверкая глазами, не испугавшись та ответила:

– Взял деньги, так лечи моего мужа!

Пьер пьяным взглядом посмотрел на седевшего рядом кузнеца и взявшись за плечо поправил вывихнутую руку, великан поднял ожившую конечность и с удивлением уставился на неё.

– Ты наверное, колдун, – задумчиво спросил он.

Тот только усмехнулся в ответ, убрал нож в ножны, закрепленные на запястье, поставил на стол перевернутые кубки, налил только себе.

– А мне? – Спросил кузнец, пододвигая к Пьеру свою посуду.

– А ты заплатил за вино? – Спросил тот, и обратился к женщине:

– Твой муж должен мне ещё за два кувшина.

Женщина аж подпрыгнула с табурета, куда она только что села от возмущения.

– Ничего он тебе не должен, достаточно того, что колдовством выманил у нас все деньги, гореть тебе в божественном огне, – с этими словами она с невиданной силой выдернула из – за стола Мартина и поволокла его к выходу.

Время перевалило за полдень, а воин все ещё сидел на своем месте, лениво пил кислое вино, отщипывая черную лепешку, скатывал из ней комочки и кидал их в рот.

После заказа очередного кувшина Марта сказала:

– Господин ещё не заплатил за выпитое.

На что оруженосец выложил на столешницу один серебряный:

– Этого достаточно?

– Да, но еще молодой воин должен за комнату в который он проспал всю ночь.

– Но девушка сказала, что оплатила комнату? – с возмущением сказал Пьер.

– Она заплатила только за один час, с вас еще три серебряных су.

Воин понял, что от него просто так не отстанут и выложил требуемую сумму. Служанка принесла ещё вина. Зал трактира был все ещё пуст. Оруженосец несколько раз выходил во двор справить нужду. У коновязи чужих лошадей не было, кроме его лошадей, которые жевали сено.

В какой – то момент, после очередного кубка шея не выдержала тяжести головы и уронила его на залитый, засыпанный объедками стол. Пьяный сержант захрапел.

                  ГЛАВА 2

“От сумы и тюрьмы не зарекайся”, народная пословица.

Пробуждение было невероятно жестоким. Проснулся он оттого, что кто – то вылил на него ведро холодной воды. С трудом открыв глаза и осмотревшись оруженосец обнаружил себя привязанным в виде Иисуса Христа к вбитым крюкам каменной стены, одежды на нем не было, кроме коротких штанов. Напротив, него стоял человек тоже обнаженный по пояс, в кожаном фартуке и маске в виде конуса с прорезями для глаз, на ногах деревянные башмаки. Он же и вылил на Пьера воду.

Помещение представляло собой небольшую комнату слабо освещенную воткнутым в подставку чадящем факелом. По стенам на крюках развешаны различные пыточные приспособления, ножи топоры, пилы, молотки., в противоположном углу небольшая жаровня над ней вытяжное отверстие, на углях которой лежат раскаленные до красна прутья.

Низкая дверь открыта, в прием видна часть темного коридора. У двери небольшой грубо сколоченный стол, за ним на стуле сидит молодой священник. На столешнице стопка желтых листков бумаги, чернильница, в ней гусиное перо. Возле него стоит другой служитель церкви, в которым сержант узнал святого инквизитора, ужинавшего в таверне.

– Вот он и пришел в себя, святой отец, можете спрашивать его о чем хотите, – С удовлетворением в голосе произнес палач, – а если будет противиться мы его подогреем.

Это был человек небольшого роста чуть выше Пьера, но шире в плечах, открытые участки тела покрывала густая черная шерсть, длинные руки свисали почти до колен, ладони небольшие лопаты.